Если не считать той ночи.
Сент-Обин был уверен, что в ту ночь нарушил все правила, по которым жил до сих пор. И осознание этого, должно быть, гнетет его. Подобное толкование хотя и объясняло странное поведение Сент-Обина, только усиливало испытываемые Марой угрызения совести Приступая к исполнению своего плана возвращения Кулхевена, она не могла ожидать подобных последствий – настолько была сконцентрирована на мыслях о мести и Кулхевене, что никогда не думала о том, как будет чувствовать себя, когда добьется желаемого.
Если бы только можно было начать все сначала. Но выбора уже не было. Она обещала матери, что ничто не помешает ей вернуть назад их родовое гнездо. А потом, почему она должна ощущать вину за то, что забирает принадлежащее ей по праву? Если бы только существовал какой-либо другой способ! Если бы можно было избежать этого удара по самолюбию Адриана! Если бы…
Но сейчас было не время раздумывать об этом. Она уже вынудила его жениться на ней или, вернее, как он полагал, на Арабелле, заставив при этом усомниться в своей порядочности, и этого изменить было уже нельзя.
Единственно, что Мара могла сделать, так это каким-то образом добиться того, чтобы он перестал ощущать себя таким негодяем. Она должна показать ему, что не боится его, что у нее не осталось никаких психологических шрамов после якобы имевших место событий той, соединившей их, ночи. Должна показать, что он no'-прежнему остается тем же самым уважаемым джентльменом, которым считал себя раньше.
Но как этого добиться?
Жители деревушки. Мара вдруг увидела, как можно возвратить Сент-Обину самоуважение и одновременно вывести их из бедственного положения. Она должна сделать так, чтобы он помог селянам, но заставить при этом поверить в то, что это его собственная идея. Адриан должен увидеть, как они живут. Ни один подобный ему благородный человек не сможет спокойно смотреть на то, как они гибнут. Потому что с такой же неизбежностью, как солнце заходит на западе, они будут вынуждены голодать, если все останется по-прежнему.
Придя к такому решению, Мара развязала шнурки юбки для верховой езды и, распустив волосы, стала расчесывать позолоченным гребнем окрашенные в черный цвет пряди, пока они не легли тяжелой волной на ее спину. Спустя час, одевшись в свежее янтарно-желтое шелковое платье и вновь упрятав волосы под белый полотняный чепчик, она была готова к тому, чтобы приступить к исполнению нового плана.
Кто-то постучал в дверь ее спальни. Она схватила очки Арабеллы и нацепила их на нос. По уже сложившемуся обыкновению в коридоре за дверью поджидал степенный лакей, чтобы проводить ее вниз к ужину. С каждым шагом, приближавшим ее к столовой, уверенность в успехе плана все больше таяла. Мара пыталась уверить себя в том, что Сент-Обин не сможет отказать ей. Разве это возможно?
Конечно, он сразу поймет, какая это прекрасная идея – помочь жителям деревни, и согласится на это, возвратив тем самым уважение к самому себе. Должен понять.
Мара испытывала искушение выпалить заготовленную заранее речь сразу, как только она переступит порог столовой, но понимала, что должна придержать язык и дождаться подходящего момента.
Когда она села напротив него, он приветливо кивнул ей. Стараясь вести себя как можно более непринужденно, Мара взяла салфетку и расстелила ее на коленях.
Потом, как будто между ними сегодня ничего не произошло, произнесла:
– Добрый вечер, милорд.
Сент-Обин опять кивнул:
– Добрый вечер, Арабелла. Позволю себе заметить, что сегодня вы выглядите просто очаровательно.
Радуясь его непринужденному тону, Мара улыбнулась:
– Вам нравится мое платье? Я надеялась, что вы одобрите его.
– Платье очень милое, хотя мои слова относятся не только к нему. Вы весьма красивы и недооцениваете себя.
Мара улыбнулась этому комплименту. Ужин, состоящий из жареной баранины, молодого картофеля и рисового пудинга с изюмом, прошел за непринужденной беседой. Все это время, отпивала ли она глоток вина из своего бокала или вытирала салфеткой рот, Мара чувствовала на себе взгляд Сент-Обина.
После ужина он попросил ее составить ему компанию в гостиной за крепкими напитками и пикетом.
– Вы хорошо играете, – сказал он позднее, откладывая карты. – Я ранее не встречал игроков, использующих подобную стратегию.
– Благодарю за комплимент, милорд, Меня научил отец в одну из особенно суровых зим, когда мы вынуждены были неделями сидеть дома. Потом он часто говорил, что научил меня на свою голову.
Сент-Обин кивнул в знак согласия:
– Вполне его понимаю. По-видимому, у вас есть какая-то своя система для подсчета очков во время игры.
– Собственно говоря, это не система, милорд. Скорее, это талант, которым я обладаю с детства. Видите ли, у меня очень хорошая память, особенно на всякие мелочи. Я запоминаю все, о чем читаю или слышу.
Стоит мне один раз увидеть что-нибудь, и это навсегда остается у меня в памяти.
– Сент-Обин улыбнулся:
– Это интересно. Вы разрешите мне проверить ваши необычные способности?
– Разумеется. Но каким образом?
Он встал, подошел к висевшей на стене книжной полке, пробежал глазами по заголовкам книг и вытащил одну из них, стоявшую на самом верху. Перелистав несколько страниц, он положил книгу перед ней в раскрытом виде.
– Прочитайте какой-нибудь отрывок с этой страницы и повторите его мне.
Она посмотрела на него. Было очевидно, что он не верил в ее способности. Принимая вызов, Мара взглянула на страницу. Это был рецепт приготовления крепкого бульона, датированный пятнадцатым столетием и написанный весьма корявым стилем. Она быстро пробежалась по строчкам, закрыла книгу и слово в слово повторила его, включая опечатки, вплоть до слов «…потом варить, положив в котел с кипящей водой, плотно закрыв крышкой, чтобы не выпускать паров».
Скептическая улыбка Адриана растаяла.
– При случае буду иметь в виду, что вас лучше иметь в качестве партнера, чем противника. – Он встал, взял книгу и, предложив ей руку, провел к двум креслам, стоящим перед очагом. – Я начинаю понимать, что женился на весьма непростой женщине. Все время нахожу в вас способности, о которых даже и не подозревал.
– Это плохо или хорошо, милорд?
– По-моему, хорошо. Пока что вы не сделали ничего, что вызвало бы мое недовольство, если, конечно, не считать той уловки, с помощью которой вы вынудили меня взять вас сегодня на прогулку. – Он помолчал. – Но вы были правы. Вы хозяйка этих владений и, надо добавить, вполне подходите для этой роли. Я хотел сказать вам, Арабелла, что горжусь вашим сегодняшним поведением. Не многие женщины смогли бы с таким мужеством встретиться лицом к лицу с жителями деревни.