— Кнопка, я люблю тебя.
И в эту секунду я перестала дышать… Время остановилось, жизнь вокруг остановилась. Сейчас есть только я, Себастиан и его слова.
«Кнопка, я люблю тебя», — пульсирует в висках.
— И я люблю тебя, Себ, — признание само срывается с губ дрожащим шепотом.
Он шумно выдыхает и снова меня целует. Сильно, страстно.
Разве поцелуй может быть ТАКИМ?
Когда каждое прикосновение губ током расходится по всему телу, когда дыхание сбивается, когда сердце пропускает удары… Когда разум отключается и не думает ни о чем кроме этого момента — самого божественного, самого прекрасного, самого сладкого.
Себастиан не уходит из моей комнаты. Мы до глубокой ночи лежим на кровати и целуем друг друга. И я больше ни о чем и ни о ком не думаю: ни о Флёр, ни об Андре, ни об обстоятельствах между нами. Мы даже почти не говорим.
И так мы с Себастианом и засыпаем на моей кровати: в одежде и поверх покрывала. Себ не предпринимал попыток меня раздеть, за что я благодарна ему.
Я просыпаюсь утром раньше Себа и просто смотрю на него спящего. За всю ночь он ни разу не выпустил меня из своих рук. Я аккуратно провожу ладонью по его чёрным, как смоль, волосам.
Я люблю его.
Но я не знаю, как мне быть дальше. Я не могу так поступить с Флёр. Это будет означать конец нашей дружбы. Флёр очень нежная и ранимая, для нее такое предательство будет большим потрясением. К тому же у подруги слабый иммунитет и все время какие-то проблемы со здоровьем. Я боюсь, что она может не перенести такую трагедию. Как минимум, нервный срыв у нее точно будет.
Себ как будто чувствует, что я проснулась, потому что тоже открывает глаза. Видит меня и расплывается в улыбке.
— Доброе утро, моя любимая, — тихо говорит и притягивает к себе.
А у меня от его «моя любимая» уже по всему телу заплясали мурашки, а в животе запорхали бабочки.
Я лежу на плече Себа, он перебирает пальцами мои волосы. Потом поднимает мое лицо и целует.
— Кнопка, сегодня была лучшая ночь в моей жизни, — шепчет, покрывая меня поцелуями.
— И моя, — так же шепчу ему.
— У нас теперь много таких ночей будет. Я в понедельник же расстанусь с Флёр. Предвижу, что Андре тоже не простит мне отношения с тобой. Так что потерпим их неприязнь и обиды до конца школы, всего полгода осталось. Ну а потом нам с тобой уже никто не будет мешать. Я люблю тебя, Кнопка.
У меня в горле уже образовался ком. Стараюсь быстро его сглотнуть.
— Я как раз хотела обсудить это с тобой, Себ. Я не хочу, чтобы ты расставался с Флёр, и она про нас знала.
Он удивленно на меня смотрит.
— Но я не хочу быть с ней. Я хочу быть с тобой, а ты хочешь быть со мной.
— Да, но в то же время я не могу поступить так с Флёр. Пойми меня, Себ, она моя лучшая подруга.
— А Андре мой лучший друг, но я все равно буду с тобой, несмотря на его чувства к тебе. Более того, если он еще хоть одну попытку предпримет тебя закадрить, я бошку ему сверну. Я устал уже смотреть, как он возле тебя крутится. — Последние слова Себ говорит с большой злостью, почти выплевывает. — Кнопка, мы хотим быть вместе и будем. И плевать на них всех.
Я перевожу дыхание и стараюсь сказать, как можно более убедительно.
— Себ, я запрещаю тебе расставаться с Флёр. И уж тем более публично объявлять о наших отношениях.
— Я не понимаю тебя. А как мы тогда будем вместе? Только не говори мне, что ты уже передумала! Я никогда не поверю, что ты не хочешь быть со мной.
— Я не передумала, и я хочу быть с тобой. Но в то же время я не могу поступить так с Флёр.
— И как мы тогда будем?
— Так и будем, Себ. Как сейчас. Ее нет, и мы вместе. Но в понедельник утром она вернется, и мы снова будем изображать из себя друзей.
Он отстраняется и удивленно смотрит.
— Я правильно понимаю, что ты предлагаешь мне продолжать встречаться с ней, а с тобой быть тайно? По выходным, когда ее нет.
— Да, — с трудом выдавливаю из себя.
— То есть, ты типа будешь моей любовницей???
— Давай не будем вешать ярлыки…
Себ переворачивается на спину и беспомощно накрывает лицо ладонями.
— Потерпим так до конца школы, а там решим. Ты ведь сам сказал, что всего полгода осталось, не так уж и много…
Он резко ко мне поворачивается.
— И тебе будет нормально наблюдать меня с ней, да? — плюется ядом. — Как я ее обнимаю и целую?
— Я уже привыкла к этой боли. Так что на полгода больше, на полгода меньше — значения не имеет.
— А для меня имеет! Я не хочу быть с ней!
— Себ, всего полгода.
— А что потом? Все равно я с ней расстанусь, все равно она про нас узнает. Я не собираюсь всегда держать наши отношения в тайне. Я хочу, чтобы весь мир знал, что Мэриэн Готье — моя девушка!
— Поверь, я тоже хочу, чтобы весь мир знал, что Себастиан Видаль — мой парень. Но давай не сейчас будем это объявлять?
Он тяжело вздыхает и качает головой. Я придвигаюсь к Себасу и обнимаю его, а потом начинаю целовать лицо.
— Я люблю тебя, Себ. И больше всего на свете я хочу быть с тобой. Но, пожалуйста, давай пока так? Мне нужно морально подготовиться к тому, чтобы сказать об этом Флёр. Лучше всего это сделать после школы.
Он лежит, не двигаясь. Даже не отвечает на мои поцелуи.
— Только полгода, Кнопка, — наконец, говорит. — Только до конца школы. Потом я с ней расстанусь, и мы не будем с тобой прятаться.
— Да, хорошо, — облегченно выдыхаю.
— Но у меня есть одно условие.
— Какое?
Я от него слегка отстраняюсь, а Себ поворачивает голову в мою сторону.
— Ты ни с кем не встречаешься. Даже не флиртуешь ни с кем. Я тебя делить не намерен. Ты только моя, Мэриэн.
Глава 27. Худшая ночь в жизни
POV Егор
Наши дни
Мы выходим из джаз-бара и идём по тротуару в сторону Сены. Сейчас Селеста позволяет мне держать ее за руку, и я безумно этому рад.
— До сих пор не могу поверить, что ты поднялся на сцену и спел! Зачем ты это сделал?
— Ты же сказала, что хочешь послушать, как я играю и пою.
— Да, но я не думала, что ты сделаешь это тут же! — она смеётся. — Спасибо, Егор. Я правда тронута. Еще ни один мужчина не пел для меня.
Это признание заставляет меня повернуть к ней голову.
— Правда?
— Да. — Она хитро прищуривается и заговорщицки шепчет. — Ты стал у меня первым.
Я смеюсь. Эти слова с двойным смыслом почему-то греют душу. Селесте 26 лет, и вряд ли я могу хоть в чем-то стать у нее первым мужчиной. Но если мне это все-таки удалось, я рад. Безумно рад.
— И часто ты раньше пел девушкам?
— Не часто.
— Но все-таки кому-то пел? — выгибает бровь.
— Пел.
— Кому?
— Любимой девушке.
— И что ты ей пел? — не унимается. И задаёт этот вопрос резче предыдущих.
— Разное пел. В том числе серенады под окном.
Она резко останавливается на тротуаре и выдергивает свою руку из моей.
— Ты серьезно пел девушке серенады под ее окном??
— Да.
Смотрит на меня недоуменно, потом сцепляет челюсть и, не говоря ни слова, идёт вперёд.
— И что же ты на ней тогда не женился, раз так ее любил, что серенады под окном пел? — говорит со злостью.
Мне ее реакция на мои слова кажется странной. Ревнует? Но с чего вдруг, если я для нее просто незнакомец?
— Я хотел, но она отказалась выходить за меня.
— Это та самая, которой ты делал предложение на кладбище в годовщину смерти ее мамы?
— Да.
— Ну тогда понятно, — фыркает. — И чем ты ей не угодил? Плохо пел?
— Наверное. — Я смеюсь.
Мы продолжаем путь молча. Селеста скрестила руки на груди, так что больше я не могу взять ее ладонь. А мне без ее руки вдруг так холодно стало. Я скашиваю взгляд на девушку: она о чем-то напряжённо думает. Аж на лбу выступила маленькая морщинка. Интересно, что у нее сейчас в голове?