Читать интересную книгу Эксперт № 11 (2013) - Эксперт Эксперт

Вместе с тем до конца года мы ожидаем заметного роста уровня проблемных активов на банковских балансах (см. график 4). Замедление розничного бизнеса приведет к меньшему размыванию просроченной задолженности по портфелю, сформированному в 2012 году. Определенного роста просроченных кредитов можно ожидать и на фоне расширения масштабов «кредитных фабрик» для малого бизнеса, поскольку данный инструмент фактически начал развиваться менее двух лет назад и еще не прошел проверку на прочность. По нашим оценкам, в течение 2013 года доля кредитов «под стрессом»* может вырасти с текущих 15–15,5 до 16,5% — до уровня середины 2011 года (см. график 5).

По итогам 2012 года среди крупнейших (топ-100 по активам) банков наибольшие темпы прироста активов показали кредитные организации, энергично развивающие розницу: ХКФ-банк (108%), "Русский стандарт" (57%) Связной Банк (101%) и ТКС-банк (141%). Все эти банки придерживаются бизнес-модели, ориентированной на фондирование высокомаржинальных кредитов физическим лицам за счет розничных депозитов. ХКФ-банку удалось в период с 1 января 2012 года по 1 января 2013-го войти в топ-20 крупнейших банков, поднявшись с 32-го места по активам на 19-е. Связной Банк поднялся в рэнкинге за прошедший год с 92-го до 70-го места, ТКС-банк - с 105-го до 73-го.

Альфа-банк остался на 7-м месте по активам, но смог вплотную приблизиться к Банку Москвы: разрыв составляет около 60 млрд рублей, тогда как годом ранее он был в четыре раза больше. Помог Альфа-банку ударный четвертый квартал - за счет активного привлечения средств юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. Кроме того, в течение всего 2012 года банк активно работал со средствами физических лиц: годовой темп прироста составил 22%. Десятку крупнейших банков покинул Райффайзенбанк, показав слабую динамику роста (чуть менее 10% по активам), зато в нее вошел Промсвязьбанк (21,5%), передвинув Росбанк (10,5%) с 9-й строчки в рэнкинге на 10-ю. Как и прогнозировало "Эксперт РА", во втором полугодии список 50 крупнейших банков

покинул РГС-банк, показав очень низкие темпы роста активов (4,9% за 2012 год).

Госбанки (за исключением Сбербанка России и розничного ВТБ24) в 2012 году показали скромные результаты. Хороший темп прироста активов - 24% - позволил ВТБ24 войти в пятерку крупнейших банков, опередив Банк Москвы.

Стремительный ХКФ-банк во втором полугодии 2012 года сумел обойти по объему кредитного портфеля физических лиц Росбанк и Россельхозбанк и войти в тройку лидеров розничного бизнеса. Выше только государственные Сбербанк России и ВТБ24. Два других розничных банка - "Русский стандарт" и "Восточный" - пока сохраняют 6-е и 7-е места соответственно.

Среди топ-20 по величине прибыли до налогообложения заметны успехи Альфа-банка: за 2012 год он показал темп прироста в 78%, что позволило ему переместиться с 7-го места на 4-е. Значительно нарастил прибыль и ХКФ-банк (89%) - по этому показателю он занимает 7-е место (9-е годом ранее). Высокие темпы роста прибыли были характерны также для Газпромбанка и Росбанка (49%), Банка Москвы (69%), Промсвязьбанка (81%). Зато ВТБ продемонстрировал отрицательную динамику прибыли (-22%), покинув тройку лидеров. Впрочем, снижение его прибыли может быть связано с перераспределением бизнеса внутри группы ВТБ. Лидером по темпам роста прибыли до налогообложения среди топ-20 стал Ханты-Мансийский банк (545%), что объясняется эффектом низкой базы.

* В состав кредитов "под стрессом" мы включаем основной долг по просроченным

кредитам,основной долг по вынужденным пролонгациям, проблемные кредиты, "упа-

кованные" в ЗПИФы и неликвидные облигации

График 1

По итогам 2012 года норматив Н1 впервые за последние два года вырос

График 2

Розничное кредитование останется драйвером роста, однако его динамика в 2013 году заметно снизится

График 3

В 2013 году банковский сектор ожидает еще более сдержанный рост

График 4

В 2013 году снижение уровня просроченной задолженности по розничным кредитам прекратится

График 5

В 2013 году доля "кредитов под стрессом" на балансах банков может вырасти до уровня середины 2011 года

Вести из Города

Максим Соколов

Максим Соколов

Довольно, казалось бы, далекие от нас дела ватиканской курии все время, покуда папский престол был вакантен, да и теперь, когда избран новый папа Франциск, воспринимаются с большой живостью и комментируются. Вчуже могло бы показаться, что доля добрых католиков в нашей общественности (или по крайней мере хотя и не католиков, но людей религиозно ревностных) весьма высока, что другими данными, однако, не подтверждается.

Впрочем, это парадокс не только российский. Приверженность Риму основной массы французов (тем более людей просвещенных и медийных) оставляет желать много лучшего, но и во Франции, и в других вполне секулярных странах Европы новостям из Города уделялось весьма много места.

Дело, вероятно, в том, что у конклава весьма много увлекательных черт, могущих захватывать широкие массы любопытствующих, включая и тех, кто «Pater noster» прочитать не в состоянии. Во-первых, папа — весьма важная персона. Хоть дивизий у него и нет, но полтора миллиарда католиков во всем мире — это поневоле впечатляет. Во-вторых, выборы нового папы — событие, как правило, не столь частое (хотя, конечно, всякое бывает; не надо ходить в Средние века — достаточно обратиться к 1978 г., когда понтификат Иоанна Павла I длился всего один месяц, после чего пришлось созывать новый конклав). Редкое событие всегда больше притягивает.

Но еще больше притягивает непредсказуемость. Существенное отличие папских выборов от мирских в том, что на мирских, как правило, фавориты всегда известны. Если не Саркози, так Олланд, если не Фома, так Ерема, а третьего, не говоря уже о четвертом, пятом etc. не дано. Все предсказуемо и расквадрачено. Тогда как имя нового папы остается неизвестным до того момента, как из трубы Сикстинской капеллы пойдет белый дым, причем избранник совершенно не обязан быть либо монсеньором X, либо монсеньором Y. Это может быть неожиданный монсеньор Z, и, как правило, бывает именно Z или N. Что любителей интриги привлекает больше, чем обрыдшие до невозможности светские владыки Пат и Паташон.

Затем таинственность. Кардиналы клянутся соблюдать тайну конклава и заседают без прессы, а чтобы клятва была вернее, сдают мобильные телефоны. В итоге конфиденциальность более или менее обеспечена. Выборы папы покоятся если не на чуде — тут всякий волен верить или не верить, — то уж точно на тайне и авторитете. Что также делает мероприятие куда более привлекательным и пристойным, чем если бы по примеру мирских кандидатов кардиналы во время конклава домогались народной благосклонности, обещали всем все, раздавали индульгенции и обцеловывали младенцев. «Мой идеал — полнейшая свобода, мне цель — народ, и я слуга народа», являющееся необходимой составной частью демократической избирательной кампании, настолько приедается (тем более что и актеры, как правило, играют маловысокохудожественно), что средневековая суровость оказывается более занимательной. Человеку играющему нравится всякая игра, а высококачественная ватиканская — в особенности.

Когда бы все сводилось только к игровой составляющей конклава, вряд ли это было бы хорошим комплиментом папскому Риму. Который все-таки отличается или хотя бы должен отличаться от языческого. Признание того, что секулярное (а проще сказать — языческое) общество спектакля вполне ассимилировало себе и Святой престол, сделав выборы папы не более чем еще одним языческим ритуалом современного мира, было бы не очень лестным, чтобы не сказать хуже.

Но представляется, что, к счастью, это не совсем так. Кроме языческого любопытства — как же без него? — во внимании к делам на Ватиканском холме все же проявляется, пусть смутно и неуклюже, тоска по Небесному Отечеству. Собственно говоря, в правильном и совершенном секулярном обществе римские дела должны весьма мало занимать счастливых секуляриев. По завету Вольтера гадина раздавлена, старец семи холмов (теперь уже только одного холма), давно лишенный светской власти, и духовной не сказать чтобы сильно обладает, источник власти над душами (т. е. умами) следует либо искать у других институтов, либо духовный авторитет и вовсе не нужен, потому что свободный человек — сам себе авторитет. В худшем случае можно считать гадину недостаточно раздавленной, но тогда уж надо давить дальше, может быть — поставить обновленца, который сам изнутри будет додавливать, — но уж вовсе не внимать с почтением вестям с конклава, ибо что ж тут почитать.

Но проблема в том, что с другими источниками духовной власти дело обстоит откровенно неважно. Говорить, что мирская власть может быть авторитетна в миросозерцательном смысле, — теперь это злейшая ересь, хотя еще полвека назад и в отнюдь не тоталитарных странах типа Франции или США такая постановка вопроса была вполне дозволительна. Кеннеди и де Голль даже не обиделись бы. Но с нынешними ночными сторожами об этом и говорить смешно.