Когда девочка пришла в себя, первое, что она услышала, были вопли Лилы, сопровождаемые свистом и хлопками, происхождение которых было совершенно очевидно — это пел свою песню бич в руках палача. Альта открыла глаза — над ней склонилось лицо Попечительницы, такое доброе и понимающее. Губы Лейры Лон шептали слова заклинания, и боль, словно пугаясь этих слов, постепенно уходила, пряталась в глубине тела.
Видимо, в глазах Альты мелькнуло не самое приятное выражение — Лейра дернулась и отвела взгляд, что, впрочем, ничуть не повлияло на плетение узора исцеления. Прошло несколько секунд — туман перед глазами постепенно рассеивался, и сухие губы уже готовы были подчиниться своей хозяйке.
— Я… ее… прощаю… — выдохнула она. Самой Альте казалось, что она кричит во весь голос, что слышно ее даже за пределами этого проклятого зала, но на самом деле разобрать этот шепот не могла даже Лейра. Хотя она и знала, что именно говорит девочка, но предпочитала оставить свои догадки при себе.
— Я не слышу тебя, милая, — ласково улыбнулась она. — Тебе сейчас нужен отдых. Закрой глаза…
Свист, пронзительный крик.
— Я… прощаю…
— Ты еще слишком слаба, — негромко говорила Лейра, и ее голос ни на мгновение не мог заглушить вопли истязаемой баронской дочки.
— Я прощаю! — Невероятным усилием Альте удалось выкрикнуть эти слова.
Попечительница выпрямилась, оглядела собравшихся. Затем повернулась к палачу, который ни на мгновение не прекращал выполнять свою работу. Следовало отдать ему должное — он не стремился избить девочку до смерти, нанося удары неторопливо и без особой силы. Бич рассекал кожу, оставляя длинные кровавые полосы на теле, — но раны были неглубоки, и когда экзекуция закончится, целители смогут достаточно быстро привести девчонку в порядок.
— Хватит. Она прощена.
Палач опустил бич. Он получал хорошую плату за свою работу, но эти обязанности не доставляли ему удовольствия. Мало кто из палачей испытывал наслаждение, терзая свои жертвы, — а те, кто начинал находить в этом что-то забавное, очень быстро становились убийцами, не ограничиваясь редкими жертвами, получаемыми от закона. Рано или поздно они превращались в кровожадных монстров и сами попадали в руки палачей — если только им не везло умереть до того, как маги Ордена накидывали на них оковы. И ему было жаль девочку. Немного.
Лейра сделала знак двум целительницам, и те стали отвязывать Лилу от столба. Вся покрытая кровью, она потеряла сознание, как только поняла, что наказание завершилось. По меньшей мере дня два ей придется провести в постели, да потом не менее месяца носить на себе шрамы. Следы бича можно было бы устранить и быстрее, но никто не станет расходовать на строптивую девчонку, не снискавшую симпатий среди обитателей школы, драгоценные эликсиры.
— Больно? — Делора провела ладонью по золотистым волосам Альты.
Та в ответ лишь помотала головой. Это не было чистой правдой, боль все еще оставалась — но теперь она была тихой, лишь чуть беспокоящей. Правая рука, обмотанная мягкой материей, почти не слушалась ее, и даже для того, чтобы одеться, требовалась чья-нибудь помощь.
— Поешь?
— Вы так добры… — прошептала Альта.
— Что ты сказала?
Все знали, что Делора Неккер слегка глуховата, и разговаривать с ней следовало либо нарочито громко, либо давая ей возможность увидеть лицо говорящего. Все недослышанное Делора легко восполняла по движениям губ. Альта повторила слова благодарности уже громче.
— Пустое, — отмахнулась целительница. — Лекарство высасывает из тебя силы, поэтому ты обязательно должна есть побольше. И много сладкого… вот выпей.
— Что это? — Девочка с подозрением уставилась на густую темно-коричневую жидкость в объемистой кружке. Опыт подсказывал, что напитки, предлагаемые целителями, на вкус часто бывают просто отвратительны.
— Ты выпей.
Альта осторожно поднесла кружку к губам, вдыхая странный, смутно знакомый аромат. Кажется, нечто подобное она когда-то пробовала… в памяти всплыл длинный стол, уставленный деликатесами, среди которых стояли вазочки, наполненные небольшими шариками. Снаружи шарики были густо посыпаны ореховой крошкой, зато внутри… сладкая, ароматная масса, привозимая из Кинтары, ценилась довольно высоко и за свой вкус, и за способность дарить радость и хорошее настроение. Детям подобное лакомство перепадало нечасто, от силы пару раз в год. Жидкость в кружке, сладкая и горячая, явно была сродни тем кинтарским сластям.
Горячая сладость разлилась по телу, наполняя его теплом и радостью. Альта улыбнулась…
— Ты уверена, что рука не беспокоит тебя?
— Да, госпожа, боли почти нет. — Альта слукавила самую капельку, ей казалось, что целительнице будет приятно услышать, что ее усилия не пропали даром.
— В таком случае давай я помогу тебе одеться. Госпожа Попечительница приказала привести тебя к ней.
Альта чуть было не уронила чашку.
— Г-госпожа П-попечительница?
— Да, она очень интересовалась твоим здоровьем. — В мягкой улыбке целительницы не было и намека на издевку. — Сейчас я помогу тебе одеться. Твое платье пришлось выбросить, эта мерзавка сожгла его основательно, и проще заменить его, чем чинить. Вот я принесла тебе новое…
День за днем, месяц за месяцем пребывая на положении бездарной, бесталанной ученицы, Альта совершенно отвыкла от такого внимания. И подумать только — ладно бы, заботу проявила одна из воспитательниц, работа которых как раз и состоит в том, чтобы приглядывать за детьми. Но Делора Неккер была лучшей целительницей школы, и разница в положении между ней и обычной воспитательницей была куда больше, чем между самой Альтой и, скажем, Орделией Дэвон. По сути (пусть даже никто прямо об этом не говорил), Делора была второй в школе после Лейры Лон. Она не принимала решений, не руководила процессом обучения, не давала задания рыцарям, обеспечивающим безопасность, — но все понимали, что в любом споре ее слово будет весить куда больше, чем слова других волшебниц.
И тот факт, что сама Делора Неккер приносит ей платье, варит горячую сладость и помогает одеваться, повергал Альту в дрожь. Мысль о том, что дело было всего лишь в серьезности ее раны, даже не пришла девочке в голову. Зато родилась куча иных предположений… от мысленного представления себя у столба под кнутом палача и до вида навсегда закрывающихся для нее ворот школы.
По всей видимости, все переживания отражались на лице девочки, и Делора снова погладила ее по голове.
— Ничего не бойся, маленькая. Все будет хорошо.
Нельзя сказать, чтобы эти слова принесли Альте особое облегчение. Она оделась, изо всех сил стараясь не поморщиться от боли, не осознавая, что каменное выражение лица и стиснутые губы лучше стона выдают ее состояние. Делора покачала головой, заставила девочку выпить полчашки горького отвара (боль тут же исчезла, и в теле появилась необычная легкость) и повела ее по длинным коридорам и витым лестницам донжона к покоям Попечительницы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});