держали равнодушные лица, скромно поклонились и убежали за кулисы на короткую передышку, потому что половине предстояло тут же разбегаться по своим местам и танцевать в обычном режиме.
За ними ведущий представил диджея, которого публика встречала громкими возгласами и повышенным тоном, но Татьяне его имя ни о чем не говорило. Однако сет треков, который он свел, девушке понравился. Плавно меняясь, музыка звучала динамично, местами лирично, местами оптимистично и хорошо подходила для народных гуляний и праздников, заряжая все в поле своего действия праздничным драйвом. Вся вечеринка прошла на этом драйве.
Под конец смены Татьяна забежала в гримерку, чтобы переодеться и пойти помогать Адлии с уборкой, но ее остановила Света.
— Костюм давай, — сказала она суровым голосом, перегородив Татьяне дорогу.
— Какой? — глупила та.
— Мой, — с нажимом ответила рыжая.
Татьяна сдвинула брови к переносице.
— Подожди, я же еще не сшила себе костюм…
Света не дала ей договорить.
— Не мои проблемы. Я тебя предупреждала. Отдавай. Он нужен моей сестре.
— Но… — сделала еще одну попытку отсрочить неизбежное Татьяна, но острый взгляд лезвием прошелся по лицу и пресек все намерения.
Девушка сжала губы до тонкой линии и вздохнула. Спорить было бессмысленно. Она вернулась к своему столику, взяла пакет с костюмом и вернула Свете.
— И туфли, — добавила та, указывая на коробку под стулом.
Татьяна молча принесла и коробку и, не глядя ни на кого, вышла из гримерки с опущенными плечами. «Сучка!» — носилось в голове с вихревой скоростью по кругу, пока она широко шагала к Адлии в подсобку. Зал наполовину опустел, хотя музыка еще громко играла со всех его концов. Небольшая толпа окружала центральный бар. Бармен лениво разливал по хайболам коричневую жидкость. Официанты расслабленно болтали у тумбы с компьютером, в который вбивали заказы. Павлик с напряженным видом считал на большом бухгалтерском калькуляторе, облокотившись на одну из стальных статуй в углу зала.
В подсобку Татьяна вошла хмурая, как туча. Насупившись и ничего не говоря, она прошла к столу и села напротив Адлии. Та спокойно читала глянцевый журнал, медленно жуя печенье. На осыпанном белыми крошками столе перед ней стояла фарфоровая чашка. Внутренние стенки окрасились плотным налетом в коричневый цвет.
— Смотри-ка, че выдумали, — хихикнув, сказала женщина и бросила перед Татьяной на стол разворот журнала.
Девушка увидела типичные для таких журналов фотографии моделей в нетипичных купальниках, похожих на вырезки черного скотча, наклеенные на голые тела геометрическим узором. Приглядевшись, она поняла, что купальники не были похожи на вырезки из скотча, это и были вырезанные куски скотча или изоленты, наклеенные на девушек в форме купальников. Смотрелось это, в первую очередь, чересчур откровенно и сексапильно, а, во вторую, — красиво, потому что узоры имели сложное орнаментное строение и хитро скрывали все интимные места девушек без ущерба их сексуальности. Татьяна стала разглядывать каждый узор вблизи.
— Вау! — протянула она восторженно, водя взглядом по черной линии, плавно переходящей с груди девушки на живот и уходящей в зону бикини.
— А выдают за высокую моду, — усмехнулась Адлия и с бульканьем захлебнула чай.
— Это же супер идея! — продолжала восторгаться Татьяна, игнорируя скепсис женщины. — Адлия, обожаю тебя! Ты как всегда вовремя.
Она широко улыбнулась, стиснув в объятиях журнал. Собеседница приподняла правую бровь и уставилась на девушку с недоверием.
— Мне нужна изолента! — воскликнула Татьяна, снова посмотрев на фотографии в журнале.
Женщина чуть отстранилась назад, будто боялась заразиться.
— Ты мне поможешь?
Она покачала головой с недоумением и опаской.
— Мне нужен временный костюм, — жалобно проговорила Татьяна, снова прижав журнал к груди.
Вздохнув, но, по-прежнему не задавая никаких вопросов, Адлия медленно кивнула.
* * *
Проснувшись и быстро перекусив на завтрак бутербродом с сыром, Татьяна отправилась в строительный магазин за изолентой. Она плохо представляла себе, как будет выглядеть ее костюм, какой узор нанести и как сделать так, чтобы ничего лишнего ненароком не представилось широкой публике, поэтому не искала ничего конкретного. Ассортимент изолент был велик: на полках лежали тонкие и толстые рулоны всех цветов радуги. Долго блуждая взад-вперед перед стеллажом с клейкими лентами, девушка пыталась представить, как с помощью этого можно реализовать задумку, но выходило неважно. Устав от собственной нерешительности она схватила первую попавшуюся ленту, которая оказалась белой, и отправилась на кассу. Дешевые туфли пришлось поискать и потратить на это три драгоценных часа, поэтому домой Татьяна вернулась раздраженной, зато с синими босоножками из лакированной кожи на шпильке.
— Не боись, успеем, делов-то, — успокоила ее Адлия, усмехаясь.
Медленно, упираясь одной рукой в табуретку и держась другой за поясницу, она поднялась с кровати и направилась к Татьяне, которая сходу схватилась за ножницы. Девушка сняла с себя всю одежду, даже нижнее белье и встала перед Адлией, расставив ноги на ширине плеч.
— А ты не хочешь сначала хотя бы нарисовать узор, как мне все это клеить? — поинтересовалась Адлия, пытаясь вскрыть кончик изоленты.
— Времени нет, — отмахнулась Татьяна. — Давай, сделаем просто, как в «Пятом элементе».
Адлия повертела головой и начала обклеивать грудь прямой линией вокруг в несколько слоев. Сделала параллельные ей линии на талии, только в один слой, а затем начала обклеивать таз во всех направлениях, чтобы по форме получить бикини.
— Боюсь, снимать все это будет больно, — шикнув, поморщилась Адлия, когда закончила с интимной зоной.
— Как-нибудь переживу, — вздохнула девушка и повернулась спиной, чтобы соседка смогла провести по ней вертикальные линии.
Татьяна решила, что горизонтальные полосы необходимо сделать по всей длине ног и пару полос на плечах и запястьях. Так костюм казался не абсолютной копией наряда героини Милы Йовович.
В целом, полосы ощущались приятно, но на срезах кусались и резали кожу. В некоторых местах зудело. Сама лента казалась непрочной. Татьяна старалась не делать лишних движений, чтобы костюм продержался подольше. На всякий случай, она взяла с собой на работу пару мотков.
Себя в образе она смогла увидеть только в клубе за ширмой, когда сняла Ладино платье и покрутилась перед зеркалом. Себе она казалась переростком на детском утреннике, родители которого решили дешево покреативить. Выходить из-за ширмы было стыдно, особенно в недружелюбную толпу коллег. У них и без этого находилась масса причин смеяться над ней. Татьяна была уверена, что большего позора в жизни пережить нельзя. Больше всего боялась встречи с Ариной и