Хорошо, – слегка осипшим голосом ответил тот. – Приношу свои извинения, что отнял ваше время, госпожа.
– Ерунда, – отмахнулась я. – Я ведь твой друг, ты ещё не забыл об этом? А друзья как раз и нужны для того, чтобы поддерживать друг друга в сложных ситуациях. – Я на мгновение замолчала, а затем добавила: – Хотя я была бы очень признательна, если бы впредь вы с Ришаном воздержались от влипания в подобные передряги. Хотя бы на время проведения Большого Совета.
– Я прослежу за Красным господином, – пылко пообещал мне Хэджу, – и не позволю ему снова нарушить Кодекс поместья Лундун.
– Вряд ли тебе это удастся, – с лёгким оттенком грусти возразила я. – Поэтому просто предупреди меня, когда Ришан затеет очередную опасную глупость.
Разлад
В трапезную я шла, как на эшафот, морально готовясь притворяться слепоглухонемой, ибо скорость распространения слухов в Краце была близка к сверхзвуковой и об инциденте во время Турнира наверняка уже было известно даже в близлежащих деревнях. А поскольку правда – слишком скучно, происшествие обязательно обросло тысячей несуразных подробностей и домыслов, из-за чего мне было даже страшно представить, что именно обо мне теперь говорят.
Неторопливо направляясь к своему столу, я буквально каждой клеточкой тела чувствовала направленные на себя взгляды. Беспокойство Тэят ощущалось крохотными электрическими импульсами, бегающими по коже, точно мурашки – неприятно, но не смертельно. Эльзир, напротив, выглядел абсолютно равнодушным, показывая чудеса выдержки, вихо же и вовсе дружно делали вид, что никакого вопиющего нарушения Кодекса поместья Лундун накануне не было, и я не получила порцию розог взамен брата. К слову о виновнике торжества… место Ришана пустовало.
– Ришан решил сегодня позавтракать в кэ, – вполголоса сообщила мне Тэят, как только я медленно, старательно игнорируя тянущую боль в спине, опустилась на стул.
«Возможно, так будет даже лучше, – подумала я. – Пусть посидит, подумает о своём поведении. Глядишь, наскребёт по сусекам горстку здравого смысла».
Несмотря на подобные рассуждения, беспокойство за неугомонного мальчишку всё никак не утихало. Ещё и Нанзу весь завтрак не спускал с меня жуткого, пристального взгляда, точно удав, гипнотизирующий кролика, прежде чем напасть и сожрать бедолагу. У меня от подобного взгляда по спине табунами бегали мурашки, а в голове хаотично метались предположения относительно причины подобного внимания. Я опять чем-то себя выдала? Или Нанзу винит меня за выходки Ришана? Или у него несварение желудка, а я просто сижу напротив и ему больше некуда смотреть?
Через час после завтрака должно было начаться второе заседание Большого Совета, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что его Ришан тоже захочет пропустить. В принципе, для меня не было большой проблемой отсидеть данное мероприятие без брата, в конце концов, не велика потеря, Ришан всё равно на вчерашнем заседании откровенно скучал и вряд ли услышал хоть что-то из того, что говорили бэкхраны. Но навестить мальчишку и узнать причину бойкота всё-таки стоило. Ну, не верилось мне, что гиперактивный и общительный Ришан просто так, по своей воле, вдруг вздумал вести затворнический образ жизни. Наверняка, как и Хэджу с Ордетом, напридумывал себе кучу всякой ерунды и теперь страдает в одиночестве.
При входе в кэ стоял Маэр – низенький коренастый воин лет сорока, с добродушным лицом, густой окладистой бородой насыщенного рыжего цвета и ярко-зелёными глазами, внешне напоминавший помесь толкиенского гнома и лепрекона из ирландских мифов.
– Сиреневая госпожа, – Маэр тепло улыбнулся мне и выполнил жест-приветствие.
– Доброе утро, – я ответила не менее радушной улыбкой. – Ришан у себя?
– Да, госпожа.
– Отлично, в таком случае я намерена скрасить его одиночество, – я повернулась к Чале, как обычно следовавшей за мной по пятам, и сказала: – Будь добра, подожди меня здесь. Мне нужно поговорить с братом без посторонних глаз.
– Разумеется, госпожа.
Маэр галантно открыл передо мной дверь, и я вошла в дом, который встретил меня гнетущей тишиной и полумраком. Учитывая ситуацию, я не стала подниматься на второй этаж, а пересекла гостиную и подошла к неприметной двери, в которой располагалась «комната размышлений» – крохотный чулан, в котором вихо Нанзу порой оставлял Ришана в качестве наказаний, чтобы тот мог «подумать над своим поведением и осознать вину». Именно сюда несколько месяцев назад меня привела магическая связь, когда Ришан «размышлениями» чуть не довёл себя до магического истощения.
Осторожно толкнув дверь, я обнаружила вполне ожидаемую картину: Ришан сидел на полу в дальнем углу чулана, обхватив руками колени и откинувшись спиной на стену.
Скрестив руки на груди в жесте, совершенно чуждом этому миру, за который Васт меня регулярно ругал, но от которого я всё никак не могу окончательно избавиться, я прислонилась плечом к дверному косяку и постаралась придать лицу максимально равнодушное выражение.
– Доброе утро, страдалец, – бодро проговорила я.
Ришан поднял на меня тусклый, абсолютно лишённый каких-либо эмоций взгляд.
– Доброе утро, – бесцветно отозвался мальчик. – Ты пришла.
– Как видишь.
– Будешь ругаться?
«Очень хотелось бы, но смысла в этом всё равно никакого нет», – подумала я, а вслух сказала: – Нет. Просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты не пришёл на завтрак, и я переживала.
Губы Ришана искривились в болезненной гримасе.
– После всего того, что случилось, ты всё равно беспокоишься обо мне?
– Разумеется. Ведь ты мой брат, и я тебя люблю.
– Я снова подвёл тебя, – Ришан словно не услышал моих слов, продолжая находиться в каком-то своём мире. – Из-за меня тебя наказали.
– Да, из-за тебя меня наказали, – согласилась я. – А ещё бэкхран сказал, что и дальше будет наказывать меня вместо тебя, поскольку обычные наказания на тебя уже не действуют.
Ришан шумно вздохнул и неверяще уставился на меня.
– Отец правда так сказал?
– Не веришь мне, можешь сходить к нему и лично всё узнать.
Я чувствовала себя крайне некомфортно, разговаривая с мальчишкой вот так, возвышаясь над ним, точно на допросе. Поэтому я вошла в комнату и опустилась на пол напротив брата, отзеркалив его позу, только прислоняться спиной к стене не стала, не желая тревожить синяки.
В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь едва слышным дыханием мальчишки и стуком моего собственного сердца.
– Я только одного понять не могу: зачем ты вообще всё это затеял? – наконец, не выдержав затянувшегося молчания, задала