Оуэн поприветствовал ее кивком головы, а Констанция в ответ сделала реверанс. Не поворачивая головы, она дала жестом понять, что молодой аристо может идти. Тот отвесил поклон и неохотно отошел, присоединившись к небольшой группе поклонников. Те при его появлении снизили тон разговора, так как, по-видимому, принялись обсуждать нечто достаточно личное, не переставая время от времени бросать на Оуэна неприязненные взгляды.
Оставшись с Оуэном наедине, Констанция облегченно вздохнула.
– Это Перси Фьюри, – начала она. – Он меня обожает, и я бесстыдно этим пользуюсь. Видите ли, после смерти моего мужа Якоба мне слишком часто приходится слышать от разных мужчин признания в любви. Так что даже самые искренние из них весьма трудно принимать всерьез. Когда ты богат и имеешь высокое положение в обществе, то становишься предметом всеобщего обожания. Вы и не представляете, сколько лести меня окружает. Но я всегда любила только одного человека, м. моего дорогого Якоба, и после его смерти ничего не изменилось. Однако в наше беспокойное время, когда Империя пребывает в вихре перемен, одинокой женщине тяжело прожить без могущественных покровителей и друзей. Поэтому мне приходится терпеть их вокруг себя и время от времени поощрять улыбкой или кивком. Пока они думают, что у них есть шанс меня обольстить, я могу пользоваться их расположением. Моих врагов они считают своими врагами, а стало быть, я могу рассчитывать на некоторую защиту, если не сказать безопасность. Надеюсь, вас не слишком шокирует моя искренность, сэр Дезсталкер?
– Нисколько, – ответил Оуэн, который на удивление был ею очарован. – Подобная откровенность – довольно редкое явление в наш век и тем более в наши дни. Возможно, вы столь же откровенно объясните, что, собственно, я могу для вас сделать.
– Умоляю, разберитесь с Валентином! Он всегда был позором Клана Вольфов. У меня есть основания полагать, что он убил своего отца.
– Правда? – Оуэн поднял бровь. – Этого я еще не слышал. Хотя не скажу, что очень удивлен. Я всегда считал, что Валентин способен на нечто подобное.
– В настоящее время я представляю Клан Вольфов, – продолжала Констанция. – Несмотря на то что я стала его членом не с рождения, а лишь в результате замужества, возглавить его, кроме меня, некому. Однако управлять Кланом, на котором лежит такое пятно, весьма трудно. И, хотя мои люди продолжают лояльно относиться ко мне, равно как и к моей Семье, терпение их не безгранично. Мне нужна ваша помощь, сэр Дезсталкер.
– Чем же я могу вам помочь? Должно быть, вы заметили, что я не слишком популярен среди властей предержащих. Если у меня и есть какое-то влияние, то оно строго ограничено.
А если вам нужен личный охранник, то позвольте заметить, что после завершения Восстания многие бравые воины остались не у дел. Так что личную охрану вы можете обеспечить себе без особого труда.
– Нет, вы не так меня поняли. – Констанция нахмурилась и медленно покачала головой. – Я вовсе не этого от вас прошу. Мне неловко говорить, сэр Дезсталкер, но, пожалуйста, простите меня и позвольте начать издалека.
– Да, конечно. Только, прошу вас, называйте меня Оуэном. Я не из тех, кто чтит формальности. Констанция невольно улыбнулась.
– Да, я слышала. Очень хорошо. Это значительно упрощает дело. Зовите меня Констанцией.
На мгновение она отвернулась, чтобы собраться с мыслями, а когда вновь взглянула на Оуэна, лицо ее выражало спокойствие и решительность.
– Моя жизнь сложилась не так, как я себе представляла. Уверена, вы понимаете, что я имею в виду. Когда я выходила замуж за Якоба Вольфа, то думала, что навсегда определила свой жизненный путь. Я собиралась родить и вырастить наших детей и до конца дней быть ему верной спутницей жизни. Но вдруг его не стало. Его убили, и на нашу Семью посыпался удар за ударом. Кончилось тем, что я осталась одна. Мне пришлось самой нести ответственность за свою жизнь, к чему я совсем не привыкла. Меня никогда не учили этому. Поэтому я вынуждена была приобретать опыт по ходу дела. Удивительно, на что бывает способен человек, когда обстоятельства вынуждают его. Так произошло со мной. Я научилась отвечать за себя и свою жизнь. Я быстро повзрослела. Когда за порогом тебя ждут нищета или смерть, а порой и то, и другое вместе, приходится быстро взрослеть. Тяжелая жизнь закалила меня. Но она также сделала меня безжалостной и жестокой. Словом, такой, какой мне быть не очень хотелось бы. Видите, Оуэн, как много у нас с вами общего. Именно поэтому я хочу, чтобы вы на мне женились.
Оуэн остолбенел. Когда он шел на встречу с Констанцией, то прикидывал в голове самые разные варианты их разговора. Ожидал услышать все что угодно, только не то, что услышал. Искушение повернуться и уйти, растворившись в толпе, было слишком велико, и подавить его стоило немалого труда. Спасаться бегством вообще было не в его правилах, не говоря уж о том, что это выглядело бы дурным тоном. Поэтому Оуэн не без усилия заставил себя закрыть рот и тяжело сглотнул.
– Почему я? – наконец выдавил он. Пожав плечами, Констанция ответила:
– Вполне понятно, что я должна выйти замуж. После долгих раздумий я пришла к выводу, что лучшей кандидатуры, чем вы, мне не найти. У нас очень много общего. Мы оба – выходцы из старинных и почитаемых родов. К тому же мне нужен человек, которого не коснулись зло и коррупция. К сожалению, пороки захлестнули почти весь наш класс. Мне нужен тот, кому я могла бы доверять. Конечно, я понимаю, это будет не любовный союз. Но мы с вами обязаны вступить в хороший брак и продолжить свой род. Вы снова сможете прославить свою Семью. А я буду гордиться тем, что стала одной из Дезсталкеров.
Констанция замолкла и выжидающе посмотрела на Оуэна. В такой переделке он еще не бывал и в первый раз в жизни растерялся.
– Я знал Якоба Вольфа, – после несколько затянувшегося молчания наконец произнес он. – У моего отца... были с ним какие-то дела. Сколько помню, я никогда его особенно не интересовал.
Констанция улыбнулась.
– Якоба вообще мало кто по-настоящему интересовал. Он был тяжелым человеком. Иначе и быть не могло. Но я знала другого Якоба. С этой стороны он никогда никому не открывался, даже собственным детям. А может, в первую очередь им. У него был сильный и неколебимый характер. Он всегда стоял насмерть за свои убеждения. Почти как вы, Оуэн.
– Постойте, постойте! – Оуэн протестующе замахал руками. – Меньше всего я похож на Якоба Вольфа. Что-что, а это нам с вами известно наверняка. Я никогда не хотел стать воином. Я был тихим ученым и оставался бы им до сих пор, если бы Лайонстон в свое время не объявила меня преступником. Меня захлестнула волна Восстания. Ее отголоски вынуждают меня идти тем же путем по сей день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});