освободиться от бремени, которое все больше ощущалось как коллективная вина. Риторика ведущих аболиционистов была направлена именно на идентификацию с жертвами, путь к которой проложили сентиментальные романы XVIII века и популярные темы освобождения от тирании ("Фиделио" Бетховена датируется 1805 годом).
В основной литературе аболиционистов гуманитарно-этические призывы сочетались с аргументами, связанными с военными и имперскими интересами нации; великое мировое соперничество с Францией неизбежно затрагивало все сферы британской политики. Однако в 1815 году ситуация изменилась. В результате выхода Великобритании из войны работорговля резко сократилась, и Королевский флот, повелитель волн, получил право захватывать корабли других стран и освобождать находящихся на них рабов, не взирая на формальную принадлежность. Это не смогло полностью ликвидировать торговлю (эффективность действий морской полиции вызывает серьезные сомнения), но не позволило другим странам заполнить образовавшуюся после британцев брешь, хотя и ценой ряда дипломатических инцидентов (например, с Францией). Кроме того, в 1807 году Конгресс США запретил участие своих граждан в африканской работорговле, фактически сделав незаконным дальнейший импорт рабов.
Моральный импульс аболиционизма был достаточно силен для того, чтобы даже в более поздние времена усиления империализма в британской общественности сохранялся ужас перед рабством. Борьба с рабством по-прежнему оставалась лозунгом, способным мобилизовать людей. Так, когда в 1901 г. выяснилось, что шоколадная компания Cadbury's, к отвращению ее основателей квакеров, использует какао-бобы, произведенные с применением рабского труда на португальском острове Сан-Томе, гуманитарные организации развернули ожесточенную кампанию против Cadbury и португальского правительства, в итоге вынудив Министерство иностранных дел заняться этим вопросом дипломатическим путем.
Индия: Отмена смертной казни в кастовом обществе
Рабство в Британской империи распадалось по-разному. В Карибском бассейне отмена рабства ослабила плантаторскую экономику, но британские плантаторы получили компенсацию за свои потери. В Южной Африке белые (африканеры, но также и британцы), чье сельское хозяйство основывалось на эксплуатации рабов, особенно в производстве пшеницы и вина, восприняли новый закон как прямое нападение. Великий поход буров в глубь страны, начавшийся в середине 1830-х годов, был не в последнюю очередь ответом на новую гуманитарную риторику двадцатых годов, на подрыв патриархального авторитета эгалитарным законодательством и на либерализацию трудовых отношений на мысе Доброй Надежды. В многообразном социальном ландшафте Индии отмена рабства стала постепенно осуществляться только с начала 1840-х годов. Здесь, в отличие от Карибского бассейна, не было единой, четко структурированной системы рабства, граница между рабством движимого имущества и другими формами была трудноопределима, а в правовых кодексах и обычном праве различных общин существовали тонкие градации рабства. Существовало домашнее рабство и сельскохозяйственное принуждение, женщин продавали за сексуальные услуги, а детей отдавали чужакам во время голода; рабство несостоятельных должников часто граничило с рабством, особенно если родители передавали свой долг следующему поколению.
В этих условиях британские и индийские реформаторы должны были действовать осторожно, применяя дифференцированные по регионам стратегии. В мусульманских районах страны, где рабство имело глубокие корни, правящим элитам не бросали слишком провокационных вызовов, в то время как в индуистских районах возникла сложная проблема определения того, с какого момента порабощение низших каст может быть охарактеризовано как форма рабства. Ситуация не всегда была столь однозначной, как в штате Керала, где представители низших каст в начале XIX в. могли быть легально куплены и проданы, заложены в качестве залога или даже безнаказанно убиты своим хозяином. (Сегодня индийское общество все еще довольно восприимчиво к долговой кабале и формам детского труда, сходным с рабством). В целом, однако, процесс эмансипации начался в этой стране еще до середины века. Переломным в правовом отношении стал 1843 год, когда суды Индии с этого момента отказались исполнять иски, основанные на мнимом рабском статусе должника. Многие, кто покинул Индию в последующие десятилетия, чтобы работать по контракту, делали это, спасаясь от еще более суровых условий рабства, которое медленно отступало.
Французский и голландский аболиционизм
Несмотря на сильное давление Великобритании, Франция не торопилась с отменой смертной казни. Вплоть до 1848 г. правительства довольствовались тем, что умиротворяли Лондон, а гуманитарное аболиционистское движение не находило поддержки у французской общественности. В период Реставрации (1815-30 гг.) колониальная администрация действовала в тесном контакте с интересами плантаторов. В Карибском бассейне в ослабленном виде была возрождена рабская система старого режима, а на сахарном острове Реюньон в Индийском океане (точно в то же время, что и на испанской Кубе) активно создавалась плантационная экономика. Более того, до эпохи свободной торговли сохранялась возможность резервировать французский сахарный рынок для колониальной продукции. Как ни парадоксально, но именно правительство Карла X, крайне реакционное даже по меркам Европы эпохи Реставрации, подписало в 1825 году двустороннее торговое соглашение с Гаити и создало европейский прецедент, признав отделившуюся черную республику в обмен на непомерную компенсацию лишенным собственности французским землевладельцам. Июльская монархия, пришедшая на смену Бурбонам в 1830 г., положила конец тайной работорговле во французских колониях, которая так раздражала Великобританию, держа плантаторов на коротком поводке и ориентируясь скорее на политическую модель современной Великобритании, чем на прошлое старого режима.
Однако только во время революции 1848 года небольшая группа во главе с Виктором Шельхером (сыном бизнесмена, который в 1829-30 гг. воочию увидел нищету карибских рабов) успешно выступила за законодательное запрещение рабства. Этот прорыв был обусловлен тем, что, помимо узких групп интересов, у института рабства оставалось все меньше сторонников. В 1840-х годах за аболиционистов выступали многие видные интеллектуалы - от Токвиля до Ламартина и Виктора Гюго, а новый республиканский режим мог взять ситуацию в колониях под контроль, только подчинив себе плантаторские элиты. Республика и последующая монархия Наполеона III предстали в роли благонамеренных патриархальных владык, управляющих темнокожими колониальными подданными. Во Франции никогда не было широкомасштабного массового движения против рабства, которое сохраняло бы свою активность в течение длительного периода времени.
В 1863 г. Нидерланды стали последней западноевропейской страной, отменившей рабство в своих американских владениях, прежде всего в Суринаме. Здесь также существовал переходный период квазирабства, продолжавшийся до 1873 года. Причем, как и в случае с Великобританией и Францией (но в отличие от США и Бразилии), компенсация рабовладельцам выплачивалась из государственного бюджета; средства покрывались непосредственно за счет доходов от Нидерландской Ост-Индии, которые в середине десятилетий века резко возросли при так называемой системе культивирования. Таким образом, индонезийские подневольные работники оплачивали освобождение карибских рабов.
Отмена рабства в колониях стала отложенным эффектом домино, в некотором роде уже спровоцированным Гаитянской революцией, пронесшейся ударной волной по миру западного рабства. После первого шага Британии ни одна западноевропейская страна, желающая считаться цивилизованной, не могла долго оставаться в стороне от этой динамики. В