что мои действия «тянут на статью о лишении меня родительских прав», что ребёнка мне не отдадут, а из этого помещения сразу же отвезут в детский дом, чем довели меня до истерики. Женщины сказали, что они могут предложить 2 варианта развития событий: 1) они сейчас же вызывают машину скорой помощи и наряд сотрудников милиции, отвезут ребёнка в больницу на медицинское обследование, после чего поместят в детский дом, а меня незамедлительно лишат родительских прав, и я никогда не увижу своего ребёнка; 2) я пишу заявление о том, что я даю добровольное согласие на временное помещение моего сына в реабилитационный центр, расположенный по адресу: ул. Стойкости, д. 32, где я могу общаться с ребёнком каждый день, неограниченное количество времени в период с 9 часов до 21 часа, смогу забирать сына на прогулки, выводить за пределы реабилитационного центра, что ребёнок будет содержаться в таких же условиях, как в пионерском лагере, что по телефону я смогу общаться с сыном в любое время суток. Сотрудники милиции органов опеки и попечительства стали убеждать меня, что они делают мне одолжение, давая возможность воспользоваться вторым вариантом.
Я вынуждена была согласиться на второй вариант и мне продиктовали, что я должна была написать. Я была в шоке и всё происходящее со мной помню смутно, отдельными моментами. Я не помню, что именно я писала, я была доведена до отчаяния, я видела своего рыдающего сына, который просил отпустить его со мной, говорил, что хочет домой, я испытывала сильное чувство страха от того, что могу потерять своего единственного ребёнка. Все тексты, которые были написаны мною в тот день, я писала под диктовку работников органов опеки и попечительства, я не помню, что именно мне говорили о том, писала. Помню только, что эти документы — формальность, необходимая для того, чтобы мне вернули сына и что без этих документов я не увижу своего ребёнка никогда. Ради своего единственного ребёнка я была готова на всё. Но после того, как документы были оформлены, моего сына увезли. Я на своей машине поехала за машиной, на которой везли моего сына.
Моего сына привезли в Социально-реабилитационный центр «Воспитательный дом», расположенный по адресу ул. Стойкости д. 32, где я прошла в кабинет заведующей Центра Т. И. Губской, которая стала убеждать меня, что я смогу беспрепятственно общаться с сыном, и что условия содержания в Центре очень хорошие, и мой ребёнок не будет страдать. Ребёнку даже не дали попрощаться со мной. Когда я вышла из кабинета, его в коридоре уже не было, а мне сказали, что в этот день я его больше не увижу».
В данном случае проявлена жестокость по отношению к ребёнку и его матери. Могу сформулировать и по-другому — жестокое обращение ювеналов с ребёнком, а также близкими ему людьми.
В Петербурге «добрые тети» из опеки с помощью полицейских задержали двух подростков, 10 и 13 лет, из семьи М. — просто за то, что они ехали в метро в дневное время без родителей — а на следующий день явились к М. домой, и изъяли двух малышей. В результате у матери семейства случился инсульт, беготня родителей по инстанциям ничего не дала, и вернуть всех четырех детей удалось лишь через 8 месяцев юристам Общественного уполномоченного по защите семьи в Санкт-Петербурге.
Ювеналы утверждают, что они защищают детей. В результате от ювеналов приходится защищать семью. А также детей. Дети ведь тоже часть семьи.
Снова пример увеличившейся жестокости ювеналов к детям. Четырёх детей на восемь месяцев лишили родительской любви, заботы, внимания, общения. И не нужно быть психологом, чтобы понять, что психика этих детей получила сильнейший удар.
Беда редко приходит одна. Сначала Виктория Туголукова потеряла мужа Николая, внезапно умершего от сердечного приступа. Следом семью постигло новое несчастье — сгорел дом Туголуковых, а с ним и все нажитое. 29-летняя вдова осталась с тремя малышами и матерью-пенсионеркой на съемной квартире.
Молодая женщина собрала все силы, чтобы выдержать выпавшие на ее долю ужасные испытания. Она души не чаяла в своих детях — 10-летнем озорнике Максимке, трехлетнем Сереженьке и четырехмесячной Кристинке, которая родилась через месяц после того, как Виктория овдовела…
— Вика сильно переживала, но не сдавалась, — утирает слезы мать погибшей Галина Владимировна. — Жили на мою зарплату и мизерные пособия. Бедненько, конечно, но ребятишки у нас никогда не голодали.
Виктория была уверена, что сможет поднять детей. Малыши и весь дом были на ней, а тут еще старший сынишка без отца совсем отбился от рук — начал сбегать из дому. Тут-то и попали Туголуковы под пристальное внимание органов опеки. Только вместо того, чтобы помочь, чиновники винили в происходящем молодую многодетную мать.
После очередного побега Максимки Вика вызвала полицейских, тут же приехали представители отдела образования и приюта.
— Я была одна дома, Вика убежала сына искать, — рыдает Галина. — А Максимка вскоре сам вернулся. Они сказали, что лишают мою дочь материнства, и забрали детей. Сереженька спал, его забрали сонного, прямо из кровати.
Когда так и не нашедшая сына женщина вернулась, дома было пусто. Узнав, что малышей забрали, мать просто обезумела.
— Она ползала на коленях, рыдала и кричала, что не сможет без детей, — продолжает Галина.
Викторию нашел сосед — несчастная повесилась на дереве возле дома.
— Вместо того чтобы помочь, чиновники довели Вику до суицида и сделали детей сиротами, — говорит брат несчастной Владимир.
Ещё один пример жестокости ювеналов.
Не согласны со мной, читатель? Считаете, что тут нужны другие слова, более ёмкие? Ну, тогда я с вами согласен.
— Не могли бы Вы привести еще какие-нибудь примеры, когда у нормальных родителей отнимали детей?
— Таких случаев масса. Приведу те, которые потрясли меня больше всего. У нас было большое совещание, на котором присутствовало 250 пострадавших семей из разных городов Франции. Рядом со мной сидела молодая беременная женщина. Она рассказала, что после развода с мужем сотрудники социальных служб написали на них донос, и их маленький ребенок был помещен в приют. Потом она встретила другого мужчину, вышла за него замуж. И когда родила от него ребенка, то малыша забрали прямо с родильного стола. Она даже не успела его рассмотреть!
— Но на каких основаниях отняли младенца?
— Заявили, что раз она была плохой матерью для первого ребенка, то, вероятно, будет плохой и для второго. Не могла же она так быстро «исправиться»! Поэтому жизнь новорожденного в опасности, его надо срочно изолировать от матери. Выслушав эту историю, я с ужасом спросила: «А