— Понятнее не стало, — поднялся Кай. — Во сколько обойдется?
— Мне или тебе? — не понял Шарни.
— Сколько возьмешь с меня за ружье? — спросил Кай.
— Десять золотых! — быстро проговорил Шарни. Сказал и зажмурился, как будто ждал оплеухи или зуботычины.
— Ой, — выдохнула Каттими.
Кай облокотился на стену дома старшины оружейников.
— Мне сейчас не послышалось? «Десять», ты сказал?
— Не послышалось, — приободрился Шарни. — А что делать? Если вещь стоит десять золотых, то продать ее даже за восемь может только очень богатый человек. А я вот не слишком богат.
— Но явно собираешься разбогатеть, — мрачно заметил Кай. — Сколько стволов у твоего ружья?
— Один, — с готовностью сообщил Шарни.
— У моего ружья было четыре ствола, — заметил Кай. — И бой у него был лучший, что я встречал.
— Такого боя, как у моего ружья, ты не встречал никогда, — зажмурился Шарни. — Если только в сильную грозу. А стволы ведь не пальцы, четыре ствола в кулак не сожмешь. И четверка кляч никогда не заменит отличного скакуна.
— Отличного? — уточнил Кай.
— Лучшего, — приложил руку к груди Шарни. — Лучше твоего Молодца!
— Ну что ж… — Кай посмотрел на девчонку, которая сидела с открытым ртом, как будто он выторговывал ей с десяток очаровательных подружек. — Только ведь если я решу, что не стоит ружье десяти золотых, брать не буду.
— Нет разговора, — расплылся в улыбке Шарни. — Но я, еще когда тебя в Кривых Соснах увидел, сразу решил, что такое ружье только для тебя. Оно… вот как Каттими. Лучше не бывает.
— Каттими не стоит десяти золотых, — заявил Кай и добавил, поймав краем взгляда вытянувшееся лицо девчонки, — столько золота нет в Кете, сколько она стоит.
— Так ты по-любому уже в барыше, — подпрыгнул Шарни. — Чего тогда языком о зубы отстукивать? Пошли за пикой! Правда, прогуляться придется!
— Мне ли сетовать на долгие прогулки? — хмуро заметил Кай.
Он допускал, что Шарни пытается его обмануть, в чем в чем, а в людях Кай разбираться научился. Хотя Шарни ведь мог пытаться обмануть и кого-то другого, к примеру истинного хозяина ружья. Другое волновало Кая, вряд ли мог знать толстяк цену настоящему ружью. Да и откуда у него настоящее ружье? Если только приладил к полену один из тех стволов, что вьючил на лошадей в теканском лесу? Такая стрелялка не стоила и золотого. Главное, что ружье было нужно до зарезу, а полагаться на хмельного порученца кетского урая не хотелось.
«Не понравится, не возьму, — подумал Кай. — И цену скинет, не возьму».
— Тогда пошли, — кивнул Шарни и, слегка пошатываясь, открыл низкую дверцу в заложенном серым камнем проходе между двумя ближайшими домами. — Девчонку с собой потащишь? Ну и ладно. Только имейте в виду, что ты, что твоя оруженосица: там, где я проскакиваю словно мелкий пыж для большого дула, вам придется нагибаться.
— Пригнемся, — пообещал Кай. — Все-таки не урай, и не знатные вельможи.
— Как знать, как знать, — пробурчал Шарни, выбираясь в ущелье неприметного переулка и трезвея на глазах. — Ты зла на меня не держи, парень. Нечего кручиниться поутру, деньги ввечеру считают, когда торг завершается. Да и заплатить — не значит деньги потерять, хотя такое иногда за полновесную монету пытаются всучить… Но у нас не тот случай. Эх. Все переворачивается с ног на голову, но, как бы долго хозяйка ни сушила кувшин, рано или поздно она поставит его на донце. Ведь по-другому кувшин не наполнишь.
— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Кай, оглядываясь. Словно силуэт в горячем тумане Каттими следовала за ним неотступно.
— Ничего особенного, — пожал плечами Шарни. — Но умные люди говорят, что хоть история Текана не бесконечна, она очень длинна. Бывали времена и хуже нынешних. Порой до тысячи лиг мог отшагать путник, не встретив ни одного человека. То есть многие кланы сокращались до нескольких человек, а возможно, были истреблены и полностью. Но проходили годы, и их снова становилось двенадцать. Ты спросишь, откуда они брались? Ведь не может родиться теленок, если в стаде нет ни быка, ни телочки? Если стада нет, схватываешь? На этот вопрос умные люди отвечают всегда одинаково — кровь подобна воде в реке. В сильную засуху реку порой можно перейти вброд, не замочив ног, но засухи проходят, а русла остаются. Все дело в руслах. Ну и в дожде, конечно.
— Познакомишь с умными людьми? — спросил Кай.
— Так я уже познакомил, — задорно кивнул Шарни. — Разве Халана не умна? Увидишься, передавай привет, да не забудь бутыль вина ей приобрести. Лучшего, ее не обманешь! Но об этом после. Начнем все-таки с пики.
— Начнем, — вздохнул Кай, поднимая голову вверх. Узкая, шириной всего лишь в два локтя, улочка бодро взбиралась на скалу, обращаясь лестницей. При этом она то поднималась до уровня второго этажа, то спускалась в темные тоннели-переходы, в которых Каю чудились над головой то ли шаги горожан, то ли скрип тележных осей. Ни окон, ни дверей из почти соединявшихся крышами домов на улочку между тем не выходило. Да и полоска огненного неба не могла развеять сумрак в рукотворном ущелье.
— Как бы тут не заблудиться! — заметил Кай, задержавшись на крохотном перекрестке, на котором два еще более узких переулка ныряли в стороны. — Вот уж не думал я, что есть в Кете улицы, по которым мне не приходилось прогуливаться.
— Их много, — закивал Шарни, умудряясь обтирать курткой то одну, то другую стену. — Много улиц, которых ты не знаешь. Вот таких же. Кета всегда защищала себя. То от самодурства прошлых ураев, то от не в меру старательных смотрителей, то от Пагубы. Цени доверие, охотник. Золота я твоего еще не видел, а уже доверяю как родному.
— От нынешнего урая защиты не требуется? — поинтересовался Кай.
— Нынешний урай плоть от плоти часть своего племени, — уверенно заявил Шарни. — Но не думай, что все дело только в правителе. Кета только кажется тихим уголком. Многие ищут покоя в Кете, и даже те, кто покоя не заслуживают вовсе.
— Ты, как мне кажется, занят совсем не покоем, — отозвался Кай.
— Его сохранением, — оглянулся, вытирая со лба пот, Шарни. — Но покой подобен ножнам. Пока в ножны вставлен меч, они чего-нибудь стоят.
— Но стоит его извлечь, и покой развеивается, — добавил Кай. — Мы пришли?
Дорога заканчивалась тупиком. К безоблачному красному небу вздымалась серая стена кетского замка.
— Почти, — расплылся в улыбке Шарни. — Осталось еще несколько раз склонить голову…
Толстяк снова подмигнул Каттими и открыл еще одну низкую дверцу теперь в одноэтажном ветхом домишке, что лепился вплотную к крепостной стене.