навстречу с распростертыми объятиями и умоляющим взглядом. Расправив плечи, консул взял шляпу и трость и зашагал в город.
Утро было славным. Солнце еще не начало припекать, и он, испытывая острую потребность в движении и чувствуя прилив сил, ускорил шаг. Казалось, по его жилам течет пьянящий дистиллят, пронизывая тело и поднимаясь к мозгу теплыми темными волнами. Под этой видимой серьезностью и степенностью действовал фермент посильнее вина. Наслаждаясь осуществленной мечтой, консул предвидел и уже чувствовал приближение горьковато-сладкого на вкус опьянения собственной ненавистью.
В консульстве он прошел прямо в свой кабинет. Не успел он сесть за стол, как в дверь постучали и в комнату вошел Фернандо, старший клерк.
– Мистер Деккер ушел в порт, сэр, по делам, связанным с грузом «Восточной звезды». Он очень хотел поговорить с вами, сэр.
– Он просил что-нибудь передать?
– Нет, сэр. Он сказал, что вернется к пяти часам. Он подчеркнул, что это очень важно.
– Важно?
– Да, сэр… Мистер Деккер был крайне обеспокоен.
– Хорошо, – оборвал его консул. – Он сможет поговорить со мной, когда вернется.
– И еще, сэр… – Молодой испанец нерешительно опустил большие, кофейного цвета глаза. – В девять часов звонили из суда. Принято решение судить Хосе Сантеро в Барселоне. Его повезут туда в среду дневным поездом.
Консула будто током пронзило. Это была самая лучшая, самая желанная новость! Все это время он боялся, что дело будет передано в городской полицейский суд, где местные настроения легко могут склонить судью в пользу заключенного. Но Высокий суд в Барселоне – совсем другое дело! Судебные решения там строги и справедливы, а приговоры значительно более суровы. С трудом сохраняя на лице официальное выражение, слегка дрожащим голосом Брэнд ответил:
– Благодарю вас, Фернандо. Вы свободны.
Когда клерк, поклонившись, вышел, хладнокровие покинуло консула. Порывисто поднявшись, он зашагал по длинной циновке, устилавшей пол узкой комнаты. Пылающая в его груди темная радость не давала ему оставаться в неподвижности. Мысль о приближающемся отмщении росла и ширилась, пока не заполнила его целиком. Сцепив за спиной руки, наклонив голову и глядя в пол, он ходил взад-вперед, как зверь в клетке. Конечно же, он должен присутствовать в суде, чтобы заявить о своих претензиях, – картина судебного заседания живо предстала перед его взором. Более того, он поедет в Барселону в одном поезде с заключенным, будет сидеть в одном с ним купе, воочию наблюдая страдания того, его стыд…
Дел у консула было не много – в лотке с документами на подпись ждало несколько счетов на товары, подлежащие обложению таможенной пошлиной, и его квартальный отчет о торговой деятельности порта, – но даже с этой малостью ему нелегко было справиться. Нетерпение все сильнее будоражило его кровь. Он подписал несколько сертификатов, быстро принял двух моряков, дожидавшихся его, чтобы выправить документы, и рано ушел на ланч в кафе «Эль Чантако».
Не в его привычке было плотно наедаться в полдень – иногда хватало одной чашечки кофе, – но сегодня он был на редкость голоден. Расположившись в углу у окна, он заказал бифштекс, омлет с острым стручковым перцем и немного козьего сыра; затем, вопреки своему обыкновению не прикасаться в течение дня к алкоголю, он выпил один за другим три бокала мансанильи. За сдвинутыми столами компания рыболовных шкиперов с портовым лоцманом пила пиво, закусывая сардинами и оливками. Их почтительное приветствие еще более усилило в нем ощущение личной власти и мужской физической силы. В задней части бара кто-то наигрывал на гармонике медленную каталонскую канцону, и слова, пронизанные навязчивой грустной мелодией, проникая и растворяясь в его собственном настроении, возбуждали и манили.
Брэнд закурил сигару и какое-то время делал вид, что читает «Вос де Мадрид», перелистывая засаленные страницы деревянной палочкой. Но ничего не вышло. Он встал, бросил на стол купюру и вышел из кафе. Бесцельно брел он вдоль безлюдных, опаленных послеполуденным солнцем причалов, наблюдая за игрой бликов на редких штабелях бочек, источающих горячий запах масла и смолы. В его ушах снова и снова звучала фраза, которую однажды вечером бросил Галеви, осуждающе пожав плечами: «Друг мой… такой мужчина, как вы, в полном расцвете сил… Вы меня удивляете!»
Совершенно неожиданно, будто что-то его подтолкнуло, он опустил поля шляпы и свернул на незнакомую улицу, пустынную в этот час, но все же зловещую, и, пройдя через патио, нырнул в сводчатый коридор…
Время близилось к пяти, когда он вернулся в консульство и с загадочным выражением на жестком бледном лице прошел прямо к себе. Краем глаза он заметил, что Элвин уже в приемной. Помощник поджидал босса, заметно волнуясь. Он то и дело поправлял галстук и наклонялся, пытаясь вытряхнуть из брючных манжет пыль, набившуюся туда в трюме «Восточной звезды».
Брэнд тяжело опустился во вращающееся кресло и, достав платок, вытер пот со лба. Несколько минут он смотрел прямо перед собой, не выпуская из руки квадрат батиста. Физическое истощение принесло ему некоторую передышку, тем не менее он злился на себя за бессмысленную авантюру и был необъяснимо подавлен. Наконец он встряхнулся и, расправив плечи, резко позвонил. Тут же возник Элвин. Консул, почти одеревенев в кресле, с интересом уставился на своего помощника.
– Итак, – произнес Брэнд. – В чем дело?
Манера шефа усилила волнение молодого Деккера.
– Прошу прощения, сэр. Я и правда не хотел вас беспокоить. Но дело в том, что я получил письмо из агентства.
– Какое еще агентство?
– Агентство по найму прислуги, – ответил Элвин. – Уверяю вас, сэр, я сделал все, что мог… Я обратился в лучшее агентство в Мадриде. Я так хотел вам угодить, но у меня нет опыта в таких делах…
– Не будете ли вы так любезны объяснить наконец, о чем вы толкуете?
Элвин облизнул пересохшие губы:
– Ваш дворецкий, сэр… Гарсиа… которого я для вас нанял. У него были лучшие рекомендации, а теперь глава агентства пишет мне конфиденциально, что велика вероятность, что они фальшивые. Еще он пишет, что власти ищут одного человека… по имени Родериго Эспантаго… В агентстве думают, что это может быть Гарсиа. Он разыскивается за разбойное ограбление и за дезертирство из армии. Он сбежал из приюта для душевнобольных преступников, где находился под наблюдением…
Сохранив на лице безликую властную маску, Брэнд испытал внезапный шок. Он ожидал, что ему доложат о мелких формальных нестыковках, которые обычно ставили в тупик скрупулезный ум Элвина. Но такое… Это было нечто невероятное, невообразимое.
– Покажите мне письмо, – прервал Брэнд затянувшуюся паузу.
Дважды прочитав поданный Деккером листок, консул некоторое время был погружен в тяжкие размышления, затем