крайней мере, первые несколько лет...
Полог позволял свободно проходить сквозь людей и оставаться незамеченными. Это позволило подойти двум одаренным к лавку торговца Сула, как раз в тот момент, когда из дверей вылетел Кон.
— Дерись как воин, а не прячься за старые сказки! — взревел бородач с топором, выскочивший следом.
— Нам пора! — объявил упырь и снял полог.
Как только полог спал, Роуль обратился в боевую форму, в один миг потеряв человеческое обличье. Однако это не помешало ему улыбнуться огромной клыкастой пастью и произнести:
— Здра-а-асть!
— Ты кто таа-а-а...
Вопрос потонул в бульканье крови. Учитель в одно мгновение смазался в воздухе и оторвал голову незнакомому северянину.
— Ах ты ж тварь... — послышалось из лавки, и в сторону Роуля метнулся следующий воин.
Учитель снова смазался в воздухе и вломился в лавку. Короткие вскрики, грохот и через несколько секунд он показался на пороге, перемазанный кровью, с парочкой голов в руках, которые держал за волосы, и довольной хищной улыбкой.
— Помнишь, я говорил тебе про картошку? — спросил упырь и потряс головой торгаша. — Эта картошка походу испортилась! Кстати! А где торговец, что тебе задолжал?
— У вас в руках, — сглотнув, произнес Кон.
— Этот? — спросил учитель и потряс головой толстячка Сула.
— Да.
— А я думал, это северянин, только больной. У него товар есть?
— Есть, но не весь.
— Хорошо, — кивнул Роуль и взглянул на ученика. — Эту лавку не трогаем. Берешь на себя остальные.
— В смысле? — нахмурился парень. — Я думал, мы...
— Жги. Сожги здесь все, — оборвал его упырь. — Если покажешь им слабость, они тебе это припомнят и будут мстить.
— Но...
— Ты знаешь, как увеличить резерв без вмешательства некрохирургии? — спросил его Роуль.
— Нет.
— Тогда делай то, что я говорю. Другого места, где можно помедитировать в своей стихии в окрестностях, я не знаю.
— М-м-медитировать? Здесь? — растеряно произнес Рус и оглянулся.
К ним начали стягиваться люди с оружием.
— Ой, только вот давай без этих «Я так не могу, мне нужна особая атмосфера...» и прочего! Поджигай всё и садись медитировать! — безапелляционно заявил учитель.
Парень поднял руку и свернул одну нить в двойную петельку. Прием, который показал учитель, оказался самым обычным воспламенением. Он собирался уже бросить ее в здание напротив, как учитель громко и с явным удовольствием произнес:
— Картошка... очень много картошки!
Роуль бросил головы и вышел на улицу. Вскинув руки с огромными когтями, он втянул носом запах и заревел в предвкушении бойни.
— Огня! Дай этой картошке как следует прожариться!
Полыхнула лавка через дорогу, забегали женщины, и заплакали дети. Пламя взметнулось сразу и объяло фасад заведения.
— Изумительно! — заявил упырь и повернул голову к ученику. — Теперь еще штук пять, и им хватит!...
Рус встревоженно взглянул на фигурки внутри здания, мелькавшие в окнах.
— Это точно необходимо?
— Спроси у вон тех ребят, — указал Роуль на бегущих к ним здоровяков с оружием. — Кстати! А как ты относишься к сексу с мертвецами?
***
Глава 10
— Тварь та одним махом по десяток голов снимает, — угрюмо произнес бородатый воин. — Быстрая, как ветер, и страшная, как смерть в постели.
Воин, слушавший доклад смотрящего за торжищем, сидел на большом каменном троне, украшенном золотом и драгоценными камнями. Он выслушал уже десяток таких же свидетелей, но беспокоила его не тварь.
— Знаешь ли ты, Сордар, сын Рогвана, почему эта тварь пришла на торжище, и что ей было нужно?
Воин помялся, но все же ответил:
— Знаю. Тварь та пришла не одна. С ней малец был безбородый. С виду не северной крови. Он поджег пять домов и просидел полдня на пожаре. Мы как могли огонь тушили, но с десяток лавок выгорели на корню.
— Что он сказал?
— Слуга темной твари пришел на торжище за припасами и товарами. Клан Кабана напал на него, нарушив закон. На слуге метка была темной твари.
— Кабаны у себя дураков никогда не держали, — произнес вождь. — Почему они напали на слугу твари с перевала Укто?
— Слуга тот — Кон, сын Шалуша, — ответил смотритель торжища. — А за его судьбу все знают.
— Кон служит темной твари с перевала Укто, — повторил слова воина вождь и растянул на лице улыбку. — Кон — слуга...
Он хохотнул, а затем залился смехом. Оглушительный ржач заставил его согнуться. Почти две минуты он ржал без умолку.