головной боли, казалось, мозг начинал крошиться и распадаться на мелкие кусочки, которые вот-вот должны были хлынуть наружу через незрячие глаза и отбитые барабанные перепонки.
Как в эти роковые секунды невыносимой, запредельной боли я сумел удержать сознание на краю, и буквально на ощупь (по памяти) закончить плавную многоходовку смертоносного копья? — положа руку на сердце, у меня нет ответа на этот вопрос. Вероятно, ежедневные жесткие испытания в тренажерке Миража так закалили мой характер, что я приучился, не взирая ни на что, биться до самого конца…
Когда талант отпустил-таки вожжи времени, я без сил тут же рухнул в траву, и сверху на меня практически сразу посыпались фонтанирующие кровью тела, поврезавшихся друг в дружку бестий. И вместо долгожданного отдыха, пришлось выбираться из-под кучи агонизирующих тварей.
Подтверждая мою полную безоговорочную победу над поверженной до последней бестии стаей, перед мутными от кровавого тумана глазами загорелись строки длинного итогового лога. Но будучи не в состоянии пока читать, я сморгнул его до лучших времен.
Появление моей головы из-под завала рогатых тел на поляне неожиданно было встречено серией протяжных хлопков в ладоши.
Я невольно напрягся и по новой призывал копье. Но раздавшийся следом насмешливый женский голос развеял панику:
— Умеешь же ты, практикант, на пустом месте из мухи слона сделать… Хотя, вынуждена признать, что последний фокус твой, с массовым истреблением рогатых ублюдков, меня, прям, впечатлил. Надеюсь, поделишься с тетей Линдой, как, черт возьми, ты в одиночку смог провернуть с ними такое?!
Глава 23
Появившаяся, как чертик из табакерки, розоволосая хаосистка, разумеется, и не подумала помогать мне выбираться из завала вонючих тел. Вместо этого, она извлекла из расширенного эблюсом внутреннего кармана мягкий табурет и, установив его на относительно чистом от крови и трупов бестий участке поляны, села, закинула ногу на ногу и стала молча ждать, не без удовольствия наблюдая за моими мучениями…
Минуты через две, когда весь с макушки до пят перемазанный синей вонючей слизью, заменявшей теневым тварям кровь, с грехом пополам вытаскивал из-под нагромождения трупов рогатых ублюдков последнюю ногу, я вдруг услышал треск ломаемых веток со стороны второго выхода на поляну (противоположному тому, откуда сюда недавно ворвалась стая бестий).
Прорывающегося громилу пока что не было видно, и мой взор сместился к по-прежнему висящей в углу карте Навигатора. Волосы на загривке тут же встали дыбом от колоссального размера, пожаловавшего к нам «на огонек», незваного гостя. Безобразная, черная, как уголь, помесь сколопендры с черепахой, судя по карте, была раз в двадцать крупнее самой матерой из перебитых мною бестии, и относительно узкий проход в колючем кустарнике был недостаточно просторен для ее пышных боков. Однако покрытые чем-то вроде роговой брони телеса твари (это я узнал чуть позже) были надежно защищены от уколов длинных шипов кустарника, потому гигант бодро таранил узкий ход на поляну, попросту сминая мешающие кусты по краям — хруст веток которых я и услышал.
И как тут же выяснилось, не только я один.
— Спокойно, практикант, — вдруг оказавшаяся рядом Линда, цапнув меня под мышки, рывком поставила на ноги. — Идти можешь?
— Да, постараюсь.
— Ну, так, шевели булками, если не хочешь в прожорливую глотку бякише угодить, — это проговорила девушка мне уже на бегу, таща меня за руку к свободному выходу с поляны.
Обернувшись на бегу, я увидел вынырнувшее с противоположного края из белоснежных кустов широченное черное рыло, без глаз, но с парой здоровенных, в ствол берха толщиной, шипастых жвал, и с доброй дюжиной, похожих на извивающихся удавов, щупальцев, облепивших морду твари на манер живой бороды. От увиденного ожившего кошмара я сбился с шага и, если б не страховка хаосистки, в следующую секунду влетел бы с разгона головой в заросли белых шипов, к проходу между хищными кустами которых мы как раз уже подбегали.
— Млять! Под ноги смотри! — шикнула на меня Линда, помогая на бегу восстановить равновесие.
И в следующую секунду, к моему безмерному облегчению, мы по очереди проскочили достаточно просторный для людей ход и вырвались, наконец, со злосчастной поляны.
Оказавшись на тропинке в редколесье, Линда тут же перевела нас с бега на свободный шаг и, опережая град вопросов, готовых сорваться с моего языка, по собственному почину провела краткий ликбез о шуганувшей нас твари:
— Так-то бякишь для нашего брата хаосиста не особо опасна. Хотя уровень развития у огромной твари запредельный, и силы немерено, но она тихоход, и от неё всегда можно легко удрать. Что, собственно, мы только что и проделали. А вообще бякишь — это падальщик местный. На поляне её заинтересовали мертвые бестии — не мы. Но если б мы с тобой там задержались, эта прожорливая прорва запросто могли и нас до кучи схомячить, вместе с остальной мертвечиной.
— А может ловушку какую на нее можно сделать? — спросил я, заинтересовавшись запредельным уровнем твари, позволявшим, в случае убийства гиганта, разом набрать затребованные системой четыре сотни очков теневого развития, а то и больше…
— Ха, возомнил себя самым умным, практикант? — фыркнула хаосистка и тут же на корню зарубила мою мечту о колоссальной наживе: — И думать об этом забудь! Чем только наши собратья охотники не пытались прищучить гадину, но все потуги хаосистов пока что оказывались тщетны. Броню бякиши ни напалм, ни динамит, ни гранатомет не берут. Максимум, что удавалось с ней проделать самым удачливым охотником — это оторвать бякише к хренам все выступающие из панциря щупальца и конечности. Которые, увы, по новой благополучно отрастали у недобитой бякиши буквально за пару минут — такая вот у этого монстра, в довесок к супер-броне, бешеная регенерация. А за две минуты вскрыть панцирь обездвиженной бякиши невозможно ни одним современным резаком. Так-то, практикант.
— А че две-то минуты? — возразил я, решив потеоретизировать на заинтересовавшую тему. — Ведь если один раз оторвали все выступающие прибамбасы, выходит, точно знают, как это делать. Так что мешает через пару минут повторить процедуру, и по новой уничтожить отросшие ноги-щупальца? При таком подходе, можно вскрывать броню обездвиженной твари до бесконечности.
— Ну ты смешной, — расхохоталась Линда. — А, по-твоему, грохот взрывов, сметающих с твари конечности, останется в теневой параллели никем в округе не замеченным?
— Твою ж мать!.. Об этом как не подумал, — проворчал я.
— Во-во, не подумал, — продолжила угорать хаосистка. — А нужно думать,