была польщена. Слегка киваю, опуская глаза в пол, и тогда Евгения подходит ближе, бережно взяв мою руку.
— Мне так жаль, что с тобой это все произошло…Ты не заслужила…
— Да…спасибо.
— Я и подумать не могла, что они пойдут на такую глупость!
— А что ты знаешь? — она вздыхает и отпускает меня, отходит на шаг и обнимает себя руками, как я, словно хочет защититься, а потом шепчет.
— Ты скоро сама все услышишь, я не могу…Амелия, я не могу сказать, что происходит, потому что не знаю, что тебе можно слышать, а что нет.
— Не поняла.
— Завтра приедет Марина… — она слегка ежится, не смотрит мне в глаза, и от этого я напрягаюсь сильнее, — И ты все узнаешь.
— Почему ты так странно себя ведешь?
Снова вздыхает, а потом медленно поднимает глаза и еще тише произносит.
— Потому что Марина — это кошмар. В твоем случае.
— Я ее видела всего раз…
— Не имеет значения. Твоя сестра…все дело в Лилиане. Она много чего натворила, а Марина не из тех, кто прощает, особенно когда дело касается ее младших братьев.
«Эм…» — все, что происходит в моей голове, а от следующего признания и вовсе становится страшно.
— Она тебя уничтожит. Я хотела тебя предупредить об этом — держись от нее, как можно дальше. Не реагируй на провокации, старайся вообще ее не слушать. Лучше не смотри в глаза. Ты подстрелила ее любимого, младшего братика у нее на глазах…Она устроит тебе ад на земле, ты очень многое услышишь и узнаешь, но…умоляю, будь умнее.
— Я…
— И еще…в этом доме у тебя нет друзей. Забудь обо всем, что ты знала раньше. Их нет. Все эти люди ненавидят тебя не меньше, и если у них будет возможность, они только присоединятся к Марине…
— Кристина тоже?
— Да.
— Но почему? — почти плачу, цепляясь за мягких, шоколадный свитер, — Я думала, что она любит мою сестру…
— Ты ошибаешься, Амелия. Я точно не знаю, клянусь, но по-моему там дело в Арае и…
— Если ты так хочешь что-то узнать, котенок…
«ТВОЮ МАТЬ!!!»
Я застываю буквально как статуя, расширив глаза. Сердце бьется где-то в пятках, а сама я чувствую, как медленно кровь отливает от лица, когда я слышу шаги за своей спиной. Мерные, спокойные, но такие опасные…
— …Ты могла спросить лично.
Голос останавливается точно за моей спиной вместе с теплом его тела, и по взгляду Евгении, которая точно также притихла, я понимаю — мне конец.
Глава 10. Дыши, Амелия
18; Декабрь
Женя приходит в себя первая, пока я даже обернуться боюсь.
— Макс, мы просто говорили и…
— Не лезь.
— Макс…
— Женя, ты мне нравишься, правда, но я предупреждаю тебя в последний раз: не. лезь.
Дальше происходит какой-то сумбур. Максимилиан хватает меня за руку и тащит за собой да так резво, что я не успеваю повернуться и падаю. В ответ на это Женя, которая показалась мне божьим одуванчиком, принимает образ фурии и кидается за нами следом. Она виснет на его руке и орет во все горло:
— Отпусти ее! Не смей ее трогать! Пусти!
За всем этим хаосом я наблюдаю с земли. Не сказала бы, что мне было больно, разве что в руке простреливало, но больше я действительно шокирована. Не ожидала от этой миниатюрной девчонки такой прыти.
— Женя, пошла вон! — воет раненным зверем наследный принц, но та не отступает.
Колотит его по спине, голове, рукам, и я получаю долгожданную свободу. Он сжимал меня все это время, но теперь отпускает, и я отползаю подальше, подтягивая ноги к груди, утыкаю в них лицо и наблюдаю. Скажу честно, побоище почище Ледового[3], которое естественно привлекает зрителей. Слышу, как сверху топочут, бегут, а через миг резко распахивается дверь. Снова топот, теперь по лестнице, и в комнату вваливается Алексей. Сейчас он не такой холодный, застегнутый на все пуговицы мальчик, скорее полная противоположность. В руках у него бита, зрение очень плохо ловит фокус, рубашка шиворот навыворот — зрелище просто класс. Я бы даже посмеялась, если бы могла отлипнуть, особенно над тем, как он пару мгновений смотрит на всю эту кашу-малашу, но не может срастить визуальный ряд и логическое объяснение.
— Твою мать, что ты стоишь?! — орет в голос Максимилиан, — Убери ее на хер!
Алексея толкает Арай, который тоже подоспел, но в более адекватном состоянии. От «пиха» Алексей не может устоять и валится на пол, попутно задевая сразу три бутылки, которые точно также падают и разбиваются, заливая пол темно-бардовым. Лужа такой величины, что доходит до моего угла, и я чувствую, что все ноги мокрые.
Полный. Треш.
Араю только сейчас удается оттащить Женю, которую он прижимает к стене и орет в голос:
— Да что тут у вас происходит?!
Максимилиан не отвечает, вместо того медленно поворачивается на меня. У него на щеке длинная царапина от Жениных ногтей, а еще он очень-очень зол, и как символично, что я фактически сижу в луже крови. Это словно знак, который видит мое напуганное, больное воображение, и я вжимаю голову в плечи, боясь даже пошевелиться.
«Кажется, он меня точно убьет…» — думаю, пока все не пропадает, превращаясь в белый, гудящий шум — Максимилиан наступает.
— Макс, не смей ее трогать! — орет Женя где-то дальним фоном, но он ее не слышит.
Фактически подлетает ко мне, хватает за локоть и так сильно дергает, что я невольно издаю писк от боли, на который никто не обращает внимания. Кроме Жени.
— Макс, не смей ее трогать, твою мать! НЕ СМЕЙ! Или я все расскажу Мише!
— Удачи, — цедит сквозь зубы, а сам буквально сверлит меня глазами, не отпуская ни на секунду, — Сколько раз тебе надо повторить…
— Я хочу в другую комнату, — вдруг выпаливаю, еле дыша, и он стопорится.
Да все замирают, даже Алексей, который все это время барахтался на полу, пытаясь подняться на ноги. Тишина нарастает, оглушает, звенит, сама я не отвожу взгляда от бешено пульсирующего желвака наследного принца, которая пугает до чертиков.
— Макс… — снова начинает Женя, но на этот раз тише, будто пытаясь убаюкать взбесившегося зверя, — Отпусти ее. Если ты ее не отпустишь, я заставлю Мишу ее забрать и увести. Ты слышишь?
— Я СКАЗАЛ ТЕБЕ — НЕ ЛЕЗЬ! — неожиданно орет так, что аж уши закладывает, и я сжимаюсь еще меньше, надеясь потерять в размерах процентов сто…
Женя тоже такого не ожидает. Она замирает, расширяет глаза, а Максимилиан, не отпуская меня, делает