Читать интересную книгу История России. От Горбачева до Путина и Медведева - Дэниэл Тризман

В основе этой империи была компания «Газпром» – гигантская ведущая государственная газовая компания. Он был одержим ею[47]. Путин помнил подробности счетов компании, ее правила ценообразования и трубопроводные маршруты. Он лично одобрял все назначения на уровне заместителей, иногда забывая сказать об этом фактическому генеральному директору компании Алексею Миллеру, как в случае с бывшим канцлером Германии Герхардом Шрёдером, когда попросил его стать членом совета правления дочернего газопровода «Газпрома» вместе со своим старым знакомым Маттиасом Варнигом. В 1990-х годах различные активы «Газпрома» исчезли в компаниях, принадлежащих друзьям и родственникам руководителей. Путин провел первые несколько лет, восстанавливая их. Но затем, во время его второго срока, контроль над ценными активами «Газпрома» стал переходить в руки одного из старых друзей Путина – банкира Юрия Ковальчука, чья бизнес-империя выросла с феноменальной скоростью. После того как «Газпром» приобрел у олигарха Романа Абрамовича нефтяную компанию «Сибнефть», большая часть ее нефти была продана еще одним старым знакомым Путина – Геннадием Тимченко. К 2008 году оба – и Ковальчук, и Тимченко – появились в списке миллиардеров журнала «Форбс».

Конечно, Путин не был сосредоточен только на получении максимальной прибыли, и не было никаких доказательств, что он лично владел долей в любой из этих компаний. Но оценивая за его поступки с коммерческой точки зрения, можно разрешить некоторые кажущиеся противоречия в его политике. Его ранний либерализм и тщательное управление на макроэкономическом уровне удивило тех, кто ожидал увидеть действия не примирившегося с политической жизнью чекиста. Во время своих поездок за границу Путин активно лоббировал интересы российского бизнеса. «При Ельцине российские компании уступили ливийский рынок Франции, – заметил Павел Теплухин, президент управления активами компании „Тройка Диалог“, крупнейшего инвестиционного банка страны в 2002 году. – При Путине все совсем по-другому». Дружественные отношения с Западом также были очень выгодны для бизнеса. Иностранные инвестиции стали ключевым фактором, способствующим капитализации компаний, связанных с Кремлем, они открывали двери к основным банковским кредитам.

Но тогда те, кто пришел посмотреть на Путина как на экономического либерала, были поражены грубой экспроприацией компании ЮКОС и ренационализацией прибыльных частных предприятий. Казалось, для режима, намеренного сократить бюрократию и уменьшить налоги на предпринимательство, было бы неправильным привлекать налоговых и экологических инспекторов с целью оказания давления на российские и зарубежные компании. Тем не менее для силовархов это тоже имеет смысл: цель накопления средств должна иногда быть приоритетной над улучшением инвестиционного климата. Даже цель ограничений вводимых на СМИ (не нужно принимать во внимание заоблачную популярность Путина), возможно, состояла в первую очередь в установлении лимита нежелательной отчетности по операциям коммерческих предприятий. Особенно журналистов запугали относительно темы, касающейся коррупционной прибыли в службах безопасности.

Чтобы достичь определенных важных социальных целей – развития нанотехнологий, стимулирования высокотехнологичного экспорта и так далее, в 2007 году Кремль начал создавать массовые госкорпорации. Дружки Путина были назначены на высокие посты в каждой из них. Корпорации получили миллиарды долларов государственного бюджета, а также государственный пакет акций в сотнях компаний. Все это должно было находиться под контролем государства, как было сказано, для достижения экономии за счет расширения производства и конкуренции на международном уровне. Но, видимо, ненадолго. В феврале 2008 года Путин пояснил: «В общем, мы будем стремиться к тому, чтобы в течение нескольких лет после осуществленных капиталовложений со стороны государства, после поднятия технологического уровня и капитализации этих компаний постепенно выводить эти компании на IPO и делать их частью рыночного хозяйства. Вплоть до полной продажи отдельных их частей, когда они будут восстановлены, конкурентоспособны не только в стране, но и на международных рынках. Вплоть до полной приватизации». Глава одной из корпораций, друг Путина по Дрездену Сергей Чемезов, казалось, стремился совершенно избавиться от некоторых активов, предоставленных его компании. «Конечно, я не считаю необходимым удерживать все, что было нам передано, – сказал он. – Некоторые части можно продать». Почему он так сильно был заинтересован в их получении, в данном случае немного странно.

Или давайте рассмотрим «газовую войну», которая разразилась в 2005 году, когда по приказу Путина «Газпром» поднял цены на газ для Украины до уровня мировых цен, а затем после отказа Киева платить прекратил его поставки. Многие на Западе рассматривали этот случай как попытку расширить геополитическое влияние России и запугать оранжевых революционеров. Вероятно, отчасти это так и было. Но также это было просто деловое решение, направленное на повышение прибыли «Газпрома» и оказание давления на соседние страны, чтобы они продали свои газопроводы и распределительные станции крупнейшей газовой компании. Несмотря на политическую верность Беларуси по отношению к Москве, ее цена на газ также была удвоена на следующий год.

Даже выбор кроткого Медведева в качестве преемника Путина имеет смысл с деловой точки зрения. Во время президентства Путина приоритетом было накопление капитала, захват крупных компаний и их денежных потоков. К 2007 году это было в полном разгаре. Следующей задачей сторонников президента было узаконить свои богатства путем реприватизации и обмена предложениями, а также диверсифицировать покупки через западные активы. Чтобы сделать это успешно, кремлевские магнаты, даже соперники службы безопасности Медведева, знали, что необходимо поддерживать оптимизм иностранных инвесторов и провоцировать повышение цен на акции. У Медведева были дружественные отношения с Западом, он – образцовый деловой кандидат, бывший корпоративный юрист, который чувствовал себя комфортно в Давосе. Он мог послать правильные сигналы на международном уровне, а Путин как премьер-министр управлял преобразованием активов.

Некоторые журналисты утверждали, что Путин был сказочно богат. Но хотя он и начал носить швейцарские часы Patek Philippe стоимостью 60 000 долларов, нет никаких доказательств, что личное состояние Путина было больше, чем несколько сотен тысяч долларов[48]. В любом случае вопрос, принадлежит ли Путину лично часть акций или имел ли он трастовую компанию в Лихтенштейне, содержащую миллиарды долларов, был действительно отвлекающим маневром. Подобно тому, как высокопоставленные чиновники Вашингтона узнают, какое богатство их ждет по ту сторону вращающейся двери, Путин и его помощники могли быть уверены, что их благосклонность будет взаимной, что дружба окупится в будущем. Разница была только в эффекте масштабов, которые были во много раз больше в богатой нефтью Москве. Со своими связями в службе безопасности Путину и его союзникам опасно противоречить.

Выбор кроткого Медведева в качестве преемника Путина имеет смысл с деловой точки зрения.

Бизнес-мотив разъясняет, почему стратегии Путина изменились во время его пребывания у власти. На начальном этапе кремлевские строители империи действовали осторожно, заботясь о том, чтобы не встревожить иностранных инвесторов. Однако дело ЮКОСа в 2003 году стало откровением. Мало того что рынки не впали в панику, так еще и количество акций увеличилось почти два раза в течение следующих двух лет. Причину можно подробно изложить. Однажды утром в апреле 2004 года Владимира Милова, бывшего заместителя министра энергетики и эксперта по нефтяным рынкам, разбудил звонок министра экономики Германа Грефа, который находился в состоянии нервного возбуждения. Алан Гринспен, председатель Федеральной резервной системы, только что процитировал в новостных лентах, что от высоких цен «никуда не деться». Греф хотел знать, правда ли это. Как только нефтяные доходы выросли, Путин и его деловые партнеры отбросили все опасения. Иностранные инвесторы придут в Россию из-за ее запасов полезных ископаемых, почти независимо от политических рисков. В январе 2005 года Андрей Илларионов, либертарианский экономист, к провокационному критицизму которого относительно экономической политики Путина первоначально прислушивались, был понижен в должности. В декабре того же года он подал в отставку. Кремлевские магнаты, уверенные в том, что их неприятные поглощения не напугают рынки, приступили к строительству своих империй быстрее и более открыто.

Для Путина бизнес-мастерство заключалось не только в деньгах. Скорее, он признал, что как для отдельных лиц, так и для государств в современном мире власть не может существовать без большого количества наличных денег. Богатство было необходимо для обеспечения безопасности своих многочисленных личных помощников, которым превратности российской политики могли угрожать в будущем. Именно потому, что вертикаль власти не работает, потому, что правоохранительные органы сильно коррумпированы, и нужны по-настоящему гигантские суммы, чтобы подкупить огромное количество должностных лиц. Нужно иметь возможность тратить больше, чем тратят недоброжелатели. В то же время, учитывая упадок в армии России, проектирование энергетики за рубежом может быть сделано только могущественными конгломератами бизнеса, поддерживаемыми процветающей экономикой. «Там, где правят слабость и бедность, не может быть никакой супердержавы», – сказал он избирателям еще до своих первых выборов. Геополитика стала геоэкономикой.