Она ничего не могла тут сделать и понимала это. Поэтому так же молча девушка снова поднялась на ноги. Когда она заговорила, голос ее дрожал.
— К-как мог… кто-то сделать такое… как можно быть таким безжалостным! — воскликнула она сквозь слезы.
А затем в безотчетном стремлении найти утешение Мина повернулась к маркизу и, прижавшись к нему, спрятала лицо у него на груди. В эту минуту ей казалось, что он — такой сильный и умный — может сделать все, даже оживить мертвую олениху.
Маркиз почувствовал, как дрожит девушка, и прижал ее к себе еще крепче, одной рукой обхватив за плечи, а другой — за тонкую талию. И невольно поразившись ее изяществу, он подумал, что такого хрупкого нежного тела ему ни разу не приходилось обнимать в своей жизни.
И вслед за этой мыслью пришло неожиданное, словно удар молнии, прозрение, ошеломившее его своей откровенной простотой. Он любит ее! Любит глубоко, по-настоящему, всем сердцем, любит впервые в своей жизни!
Ему хотелось защищать Мину, заботиться о ней, оберегать ее от грубости и отвратительной жестокости окружающего мира, от лжи и подлости, от всех бед и неприятностей, которые могут встретиться на пути этой юной девушки.
Он и сам себе не мог бы объяснить, каким образом его захлестнуло, словно приливной волной, это новое для него чувство. Но ни минуты не раздумывая, не сомневаясь, маркиз мгновенно понял, что это именно то, чего он ждал, о чем всегда мечтал и уже не надеялся встретить в своей жизни.
И от сознания того, что на него снизошло такое счастье, Тиана охватил восторг. Это чувство поднималось внутри его, охватывая душу, что было для маркиза почти совсем неизведанным ощущением. Прежде все его увлечения были для него приятным развлечением для глаз и тела, не более того. Чувство, рожденное в нем этой юной девушкой, почти ребенком, затрагивало в нем какие-то неизвестные ему, молчавшие прежде струны его души.
Он уже хотел произнести эти слова: «Я люблю вас! И никогда больше не позволю никому, мужчине ли, женщине или животному, причинить вам боль и страдание». Но он сдержался, понимая, что этим только еще больше огорчит ее, а Мина и так сегодня вынесла немало.
Все, что Тиан мог себе позволить, это крепко держать ее в своих объятиях, пытаясь утешить и успокоить, понимая, что она изо всех сил борется со слезами, готовыми уже хлынуть у нее из глаз.
И снова, непонятно откуда взявшимся чутьем, прежде ему совершенно незнакомым, маркиз понял, что она думала сейчас не столько о своих переживаниях, сколько о бедной оленихе, так и не родившей олененка.
Спустя несколько минут маркиз сказал тихо:
— Она хотя бы совсем не страдала. Он попал ей прямо в сердце. Это произошло практически мгновенно.
— Она была такая… красивая…
— Браконьеры думают только о деньгах, которые они смогут получить за убитых животных, до остального им нет дела, — с горечью сказал маркиз, который готов был сейчас» растерзать этого браконьера, совершившего злодейское убийство практически на глазах ранимой, чувствительной девушки. — Однако я должен буду предупредить егерей, которые следят за моими угодьями, чтобы они выследили этого негодяя и вообще лучше следили за порядком.
Его голос дрогнул от едва сдерживаемого гнева.
— Такого не случалось у меня в парке уже довольно давно, думаю, что, если бы этот браконьер был из местных, он, по крайней мере, дождался бы, когда я уеду из поместья.
Маркиз специально изъяснялся так пространно, чтобы дать возможность Мине прийти в себя. Он все еще продолжал держать ее, крепко прижимая к груди.
Она казалась ему такой хрупкой и маленькой, но он знал также и то, что, хотя пока она почти ребенок, в то же время это — женщина, о которой он давно мечтал и наконец встретил. И Тиан почему-то не сомневался, что однажды она будет принадлежать ему!
«Я нашел тебя. Я наконец тебя нашел! — хотелось воскликнуть ему. — И в жизни ты именно такая, о какой я мечтал!»
Однако он промолчал, понимая, что не может сейчас сказать ей всего, что хотел бы. Она была еще слишком юной и совершенно не готовой к тому, чтобы слушать пламенные объяснения в любви. А кроме того, на сегодня ей хватит переживаний.
Сначала она пережила потрясение, а возможно, даже и отвращение к нему, услышав о его отношениях с ее мачехой, а потом узнав, что и Элоиза Батлет была эдакой Барбарой Кастлмейн в его жизни.
Почему-то он вспомнил о том, какие страдания пришлось пережить Катарине де Браганца, когда она, приехав в Англию, впервые встретилась с королевскими любовницами.
Когда всем известная Барбара была впервые представлена ей, глаза королевы наполнились слезами, она побелела от гнева как мел и упала на пол, забившись в истерике.
Король, узнав об этом, пожал плечами и отправил лорда Кэррингтона урезонить свою супругу. И очень скоро она поняла, что ни слезы, ни истерики не могут помочь ей добиться любви и уважения своего царственного супруга.
Крепче прижимая к себе девушку, маркиз внезапно подумал о том, что в подобной ситуации поведение Мины полностью отличалось бы от поведения знаменитой королевы.
Несмотря на свою молодость, Мина обладала способностью сдерживать свои эмоции, а также чувством собственного достоинства, что неизменно вызывало восхищение маркиза.
Тиан знал, что, как бы он ни повел себя, она никогда не станет устраивать ему безобразных сцен, пылая яростью, так же, как сейчас, несмотря на то, что убили одного из ее любимых животных, Мина не рыдала и даже старалась не плакать, мужественно и сдержанно переживая боль утраты.
Она проявила силу духа, подтвердив еще раз то, что он уже и так хорошо знал, а именно, что у этой хрупкой, изящной девушки сильный, мужественный характер. В это трудно было поверить, но юная и неопытная девочка обладала невероятным мужеством и стойкостью.
Осторожно, так чтобы не испугать ее, он нежно коснулся губами мягких волос, говоря себе, что он самый счастливый человек на свете, потому что нашел свой идеал, хотя никогда особенно не верил в то, что он на самом деле может существовать.
Он чувствовал себя сейчас, как Язон, нашедший наконец Золотое руно, или как сэр Галахад, увидевший Святой Грааль.
И сейчас ему хотелось объявить не только Мине, но и всему свету, что она принадлежит ему отныне и навсегда.
Однако маркизу удалось снова взять под контроль свои эмоции. Он понимал, девушка осторожна и недоверчива, как и ее любимые косули, и ему нельзя прежде времени пугать ее, поэтому он тихо сказал ей:
— Может быть, пойдем назад и найдем егерей? Мне надо отдать им распоряжения.
Мина чуть отстранилась от него и подняла на него глаза.