Читать интересную книгу Великие психологи - Станислав Васильевич Аристов

людей. <…> стоит отметить, что они часто делают „язвительные“ замечания в адрес других людей. Их установка окрашена смесью враждебности и манипуляции. Каждый человек рассматривается как объект эксплуатации и оценивается по его полезности. Вместо доверчивости и оптимизма, свойственных рецептивному типу, здесь мы обнаруживаем подозрительность и цинизм, зависть и ревность. Поскольку они удовлетворяются только вещами, которые могут отнять у других, они склонны переоценивать то, что принадлежит другим, и недооценивать свое собственное.

Стяжательская ориентация совершенно отлична от рецептивного и эксплуататорского типов, сходных в том, что оба надеются получить вещи из внешнего мира. Данная же ориентация дает людей, мало верящих в то, что они могут получить из внешнего мира что-то новое; их безопасность основывается на стяжательстве и экономии, а траты они воспринимают как угрозу. Они окружают себя как бы защитной стеной, и их главная цель — как можно больше в свое укрытие приносить и как можно меньше из него отдавать. Их скупость распространяется как на деньги и материальные вещи, так и на чувства и мысли. Любовь для них — это, по существу, обладание: сами они не дают любви, но стараются получить ее, завладевая „любимым“. Ориентированный на стяжательство человек часто демонстрирует особый вид верности людям и даже воспоминаниям. Его сентиментальность превращает прошлое в золотой век; он держится за прошлое и предается воспоминаниям о прежних чувствах и переживаниях. Такие люди всё знают, но они бесплодны и неспособны к плодотворному мышлению.

Их также можно узнать по выражению лица и жестикуляции. У них плотно сжаты губы; у них характерные жесты погруженных в себя людей. Если у рецептивного типа жесты как бы манящие и плавные, у эксплуататорского — агрессивные и резкие, то у стяжательского — жесты чопорные, как будто эти люди хотят обозначить границы между собой и внешним миром. Другой характерный элемент их установки — педантичная аккуратность. У стяжателя всегда упорядочены вещи, мысли и чувства, но опять же, как и в случае с памятью, его аккуратность бесплодна и ригидна. Он терпеть не может, если вещи не на своем месте, и будет автоматически приводить их в порядок. <…>

Ориентацию характера, коренящуюся в восприятии себя как товара, а собственной ценности как меновой, я называю рыночной ориентацией. <…> Тот факт, что, чтобы добиться успеха, недостаточно обладать умением и умственным багажом для выполнения поставленной задачи, но нужно еще быть способным вступить в состязание со многими другими, формирует у человека определенную установку по отношению к самому себе. Если бы для достижения жизненных целей было достаточно полагаться на то, что ты знаешь и умеешь делать, самооценка была бы пропорциональна собственным способностям, т. е. собственной полезной ценности; но поскольку успех зависит, по большей части, от того, как ты умеешь продать свою личность, то ты воспринимаешь себя как товар или, вернее, и как продавца, и как товар одновременно. Человек заботится не о своей жизни и счастье, а о том, чтобы стать ходовым товаром»[119].

Продуктивная ориентация социального характера по Фромму — идеал, к которому должен стремиться каждый человек. «Она охватывает психические, эмоциональные и сенсорные реакции на других людей, на самого себя и на вещи. Продуктивность есть способность человека применять свои силы, реализуя заложенные в нем возможности. Если мы говорим, что он должен приложить свои силы, то мы имеем в виду, что он должен быть свободен, а не зависеть от кого-либо, кто контролирует его силы. Мы, далее, подразумеваем, что он руководствуется собственным разумом, так как для того, чтобы реализовать свои силы, надо понимать, каковы они, как и для чего они должны применяться. Продуктивность означает, что человек ощущает себя неким воплощением своих сил и при этом как бы „актером“; то есть он чувствует себя чем-то единым со своими силами (другими словами, он есть то, что есть его силы) и в то же время, что они не скрывают его, как маски, и не отчуждаются, как маски, от него»[120].

В своей работе Фромм среди прочего отмечает, что человек, овладевший способностью мыслить, вынужден решать вопросы без ответа, или, как он их называет, — «экзистенциальные дихотомии». Главная из них — противопоставление жизни и смерти. Человек осознаёт, что его земной путь ограничен. Но в силу того, что смерть абсолютно чужда жизни, является ее полной противоположностью, он не приемлет сам факт своей кончины, пытаясь отрицать ее, создавая различные концепции бессмертия, в первую очередь религиозные.

Вслед за первой дихотомией перед людьми возникает вторая — они не могут реализовать заложенные в них возможности в силу временной ограниченности существования. Более того, чаще всего люди даже не понимают, какие способности они хотели бы реализовать. Идеологии или религиозные культы и здесь приходят на помощь человеку, объясняя ему, что смысл жизни не в реализации себя, а в достижениях общества, государства, или вообще что эта самореализация наступит лишь после смерти.

Наконец третьей дихотомией является противоречие между одиночеством отдельного индивида и его невозможностью обходиться в этом мире без других: «Человек одинок и в то же время опутан многочисленными связями с другими. Он одинок, поскольку является уникальной сущностью, совершенно не похожим ни на кого другого, осознающим себя в качестве существа отдельного и отделенного от других. Он должен оставаться один на один с собой, когда требуется вынести суждение или принять решение, руководствуясь только силами собственного разума. И в то же время он не может выносить своего одиночества, не может не вступать в связи с другими людьми. Его счастье зависит от чувства солидарности, которое он испытывает к своим соотечественникам, к прошлым и будущим поколениям»[121].

В 1944 году Эрих Фромм женился во второй раз. Его избранницей стала Хенни Гурланд. Хенни родилась в 1900 году в Германии в семье еврейского торговца табачными изделиями. В юности она была активной участницей левых молодежных организаций, а также являлась ярым приверженцем сионистских идей. Ее первый брак не был удачным. После развода муж добился опеки над сыном Йозефом, фактически запретив ей общаться с сыном, что стало серьезным личным испытанием для Хенни. Чтобы отвлечься от семейных неурядиц, она с энтузиазмом погрузилась в политическую деятельность, став ведущим фотографом главной социал-демократической газеты Германии «Вперед!» (от нем. «Vorwärts!»). После прихода нацистов к власти Хенни, успев забрать с собой сына, бежала сначала в Бельгию, а затем в Париж. Оккупация нацистами Франции заставила Хенни и других немецких эмигрантов задуматься об очередном бегстве. Ей удалось получить американскую визу, но, чтобы оказаться в США, нужно было преодолеть фашистскую Испанию. При переходе через франко-испанскую границу нелегальная группа, в