шепота.
– Мошенничество в особо крупных. Сговор. Короче, полный букет, – Олег проводит ладонями по лицу и с шипением выпускает весь воздух из легких. – Я понятия не имею, что делать, Ледышка.
– Ты с ним встречался?
Кивает.
– И что он?
Грубый смешок.
– Просит вытащить его оттуда. Но я не знаю. Он даже не отрицал, что это все сотворил.
Я будто сама чувствую всю боль, которая сейчас засела в Олеге. Что бы ни сделал Дима, он его брат. Родной человек. Кровь одна.
И Олег им дорожил всегда.
– А это реально?
– Не знаю, Поль. Он заслужил…
– А ты сам сможешь спокойно жить, если не поможешь?
– Хороший вопрос, на который у меня нет ответа, – потирает бровь, сверля меня пристальным взглядом.
– У тебя сейчас пирог засохнет, если не перестанешь на меня так смотреть, Олег, – я стараюсь переключить его внимание.
А то под таким взглядом мне становится сложновато контролировать сердцебиение. Сердце будто стремится к нему, а я боюсь, Олегу сейчас совсем не до меня.
У него кроме нас с Лизкой столько на плечи рухнуло.
– О чем задумалась?
Распахиваю глаза, удивленно моргаю.
– Почему ты думаешь, что я задумалась? – неловко усмехаюсь.
Олег качает головой, засовывая в рот последний кусочек выпечки, и откидывается на стуле.
– По глазам вижу, что куда-то улетела. Далеко.
– Думаю, что тебе сейчас не до нас с Лизкой будет. Надо Диме помогать.
Олег выгибает бровь.
– Ну-ка встань со стула, – кивает на меня подбородком.
– Зачем это?
– Давай, давай. Покажу что-то.
Мотаю головой, сильнее отодвигаясь от Олега. Он хмыкает и встает сам.
– Что тебе нужно? – сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.
Олег хватает меня за руку и дергает на себя. Ойкаю, и не успеваю среагировать, как он падает на свой стул, усаживая меня на колени.
– Чтоб я такого больше не слышал, – смотрит серьезно в лицо.
И мне становится немного стыдно. Опускаю глаза, но меня цепляют за подбородок и поднимают голову. Снова встречаюсь с глазами Олега, в которых пляшут смешинки.
– У меня всегда вы будете важнее всего.
Сжимаю губы.
– Не говори того, чего не сможешь воплотить.
Олег выгибает бровь.
– И с чего ты делаешь такие выводы, Ледышка?
– У нас уже один раз не получилось ничего, – практически шепчу эту фразу, от которой по рукам ползут мурашки, – ещё раз будем проверять?
– Будем. Мы оба уже научены горьким опытом. И глупо сейчас отрицать наши чувства, которые никуда не делись, Поль. Я же вижу, что тебе тоже не все равно, – обхватывает меня за шею, притягивая к себе, – я понял свою ошибку. Тогда я действовал на эмоциях, а сейчас, когда уже умудрился тебя потерять и без тебя побыть, я буду осторожнее с выводами.
– Ты спросил у Димы, зачем он это все провернул? – мне становится интересна причина, хотя до этого момента я не особо задавалась вопросами, как и почему.
Олег сжимает губы.
– Я ему и про Лизку не сказал. Подумал, что он недостоин такой новости. Про нас тоже не узнавал. У нас было десять минут, и там уж не до исповедей, – опускает глаза.
– Ну да, логично, – становится стыдно, что не подумала, – прости.
Острый взгляд пронзает лицо. Олег ухмыляется.
– Это я должен у тебя просить прощения, что не вытряс из Димона всю правду про нас. Но…
Обхватываю Олега за шею и кладу указательный палец на его губы.
– Не оправдывайся. Я понимаю прекрасно, что ситуация и место не лучшие.
– Я узнаю, – мотает головой Олег, отрывая мою руку от своего лица, и целует ладошку, – веришь?
– А нужно ли, Олеж? Это прошлое, и мы его не изменим уже. Что случилось, то случилось. Остается только принять и жить дальше. А Диме уже воздалось за все.
Олег прикрывает глаза, сглатывает.
– Я даже представить себе не мог, что все вот так сложится, Поль, – шепчет с надрывом, – и как теперь дяде Жоре об этом говорить?
Закусываю губу.
– Как-то придется. Не говорить же несколько лет, что Дима где-то просто гуляет. Да и лучше горькая ложь…
Олег усмехается.
– Да уж, удар для дяди Жоры. Но отмазывать он его точно не будет, даже если остались связи.
– А вдруг…
– Нет, Полин, – мотает головой и говорит достаточно жестко: – «Если человек заслуживает, то он оказывается в тюрьме. А заслуживает ли он, уже разбирается следствие». Слова дядьки, когда ещё работал.
– А вдруг Дима не заслуживает?
Олег закусывает губу.
– У следствия все доказательства. И он не отрицал, Полин. Но дядьке, конечно, нужно сообщать как-то. Блин, – ерошит волосы и смотрит на меня таким беспомощным взглядом, – хорошо хоть, вы у меня есть. Такие красивые и хорошие.
– А Лиза, – замолкаю, чтобы перевести дыхание, – Ты не передумал насчет Лизы? – спрашиваю, а у самой внутри все замирает.
– Не понял…
– Ты все так же готов брать за неё ответственность?
Олег прищуривается.
– И даже больше, после того как её папашка встрял по полной. Кто ещё о ней позаботится?
– Я, – надуваю губы.
Олег хмыкает.
– У ребенка должны быть два родителя, Ледышка. Так правильно. Да и меня она уже покорила.
Обнимаю его за шею и прижимаюсь носом к щеке.
– Спасибо, не сомневалась в тебе, – бормочу, целуя шершавую щеку.
Олег довольно урчит, стискивая меня в руках.
– Ещё, – выдыхает, а я хмыкаю, но просьбу выполняю.
Поворачивает голову.
– А теперь губы. Слабо?
– Наглеешь, – закусываю губу.
– Пользуюсь моментом, – и сам же, не дождавшись, впивается в губы.
– Останешься? – отрываюсь от него с большой неохотой.
Олег облизывает нижнюю губу и довольно жмурится.
– Оставишь?
Киваю.
– Даже если бы не оставила, заставил бы передумать.
– Вот ты… – шлепаю его по руке.
Олег поднимается со стула со мной на руках.
– Куда вас доставить?
Пожимаю плечами.
– В зал? – проговариваю, а у самой сердце ускоряется. – Лизку только надо проверить. Как она там.
Я так давно не ощущала его тепло, и теперь от одной мысли все тело обдает жаром.
Кивает.
– Проверим, обязательно. Но ты её там так забаррикадировала, что она захочет – не свалится.
Выгибаю бровь, Олег перехватывает мой взгляд и фыркает.
– Ты её плохо знаешь. Если она захочет, она сбежит откуда угодно. Удивительная проворность для восьми месяцев, знаешь ли. Но я про температуру.
Олег кивает.
На носочках крадусь к спящей Лизке и прикладываю ладонь к лобику. Уже не такая горячая, значит, лекарство сработало.
Ставлю градусник и выпрямляюсь. Олег сгребает меня сзади, утыкаясь носом в изгиб шеи. Становится щекотно, но я держусь, чтобы не захихикать.
– Я скучал по тебе, Поль, – водит носом по коже, чем сбивает