себе… десятка.
– Мошенничество в особо крупных размерах. Статься сто пятьдесят девять. Штраф и лишение свободы.
– А доказательства? – вспоминаю какие-то идиотские сериалы про следаков и пытаюсь припомнить, кто там что говорил.
Тупо, конечно, но что есть сейчас в моем заторможенном мозге.
Следак начинает ржать.
– Ты че нас за дилетантов, что ли, принимаешь? Реально? Думаешь, мы его за красивую рожу загребли?
Мотаю башкой.
– Я пытаюсь понять, что случилось?
– Да хаты он себе присваивал.
– Это как? Я жестко туплю, но в моей голове не укладывается, что Димон, с которым я с детства, на такое способен.
– Ну ты как с луны упал. Пенсионерок разводил. С какой-то дамочкой в тандеме.
– И… – горло сковывает, прокашливаюсь, – как его поймали?
– Да долго ловили. Месяца три. Нотариуса подсадного натравили. А твой братец клюнул. Ну он и признался.
В висках начинает долбить от всего происходящего.
– Все документы у нас на руках. Бабло за проданные квартиры тоже имеется.
Тру лицо ладонями. Пытаюсь думать.
– А адвокат как-то может срок сократить?
Следак только фыркает.
– А смысл? Он признался, все улики у нас на руках. Там сумма за четыре хаты около двадцатки лямов.
Вот же, б… лин.
– Охренеть, – хриплю, глядя в пошарпанный пол.
– Ага, немало.
– Увидеться с ним можно?
Хрен знает зачем. В глаза посмотреть, что ли.
Когда он успел так скатиться? Как?
– Ну а чего ж нельзя. Раз за тебя наш генерал слово сказал, тебе все можно. В рамках закона, – грозит мне пальцем и кого-то по телефону вызывает.
– Антонов, здарова, там Жданова дерни в допросную. К нему тут брат прикатил.
Кладет трубку и встает. На автомате вскакиваю следом. Виски снова простреливает болью.
– Так ты не знал, что ли, ничего? – косится на меня.
Сканирует.
Поймать пытается?
Мотаю головой.
– Я сам его искал недели три последние. Он не отвечал, а тут позвонил и сказал, что у вас.
– А, так вот кому он трезвонил. Ну-ну.
Меня заводят в тесную комнату. Два стула и стол. Тусклый свет из лампы в потолке.
– Садись, сейчас приведут.
А я не знаю, куда деть руки. Как в кошмар попал. Только вот реальность оказалась намного страшнее.
Димона заводят. Окидываю его глазами. Пытаюсь отыскать… что? Следы побоев? Но братец на удивление бодрый и целый вполне. Все та же шевелюра, немного взъерошенная, холодный колючий взгляд, и даже немного раздался в плечах с нашей последней встречи. Явно не голодал.
При виде меня расплывается в улыбке и бросается навстречу, но конвоир тормозит его и усаживает напротив.
– Порядок, Жданов. Десять минут.
Дергаюсь, как будто ко мне обратились. Ждем, пока нас оставят наедине.
– Ну привет, брат, – голос садится.
Это какой-то сюр. Мать его, это какой-то гребаный абсурд.
– Олег, спасай. Только на тебя надежда, – хватает меня за руку и заглядывает в лицо затравленным взглядом.
– Чем я тебе помогу? Мне следак сказал, что ты признался в мошенничестве. Двадцать лямов, – стучу себя по виску, – ты че натворил, брат?
Он трет над подбородок и кусает губу.
– А что мне оставалось? Конечно признался. Они меня взяли у нотариуса.
Таращусь на него.
– То есть это все правда?
Я цепляюсь за надежду, что его оклеветали. Мне все наврал в кабинете следак. Но, судя по сжатым губам брата… нет, не наврал.
– Задолбала меня нищета, Олег. Это ты у нас вечно в шоколаде, а я на побегушках.
– Чего? Ты бредишь, что ли? В каком шоколаде?
– Жизни красивой хотел. Последнее дело было бы, а потом безбедная жизнь, но стерва эта нотариусная, сдала.
Я ушам не верю. Сижу и как придурок глазами хлопаю. Хочется проверить, реальный ли передо мной брат или какая-то матрица?
– Ты прикарманивал себе то, что тебе не принадлежит, – шиплю, хватая его за футболку.
Димон меняется в лице, и я вижу в его глазах страх и сожаление.
– Да меня бес попутал, брат. Сам не знаю, как я на это пошел. С девчонкой познакомился, и она мне схему такую подкинула.
– С какой девчонкой?
– Да там. Натка. Сказала, что стопроцентный вариант, чтоб бабла заиметь.
– Это какой-то…
– Согласен, я повелся как лошара, – ерошит волосы руками, закованными в наручники, – помоги мне, а?
– Как?
– Адвоката крутого найми. Я же знаю, что у тебя есть бабло на это. Не бросай меня в этом клоповнике.
– Следак сказал, что бесполезно. Там все козыри у них на руках.
– Ой, да этот следак до хрена чего говорит. Помогай, брат. Ну ты же не бросишь меня на произвол судьбы.
И он прекрасно знает, что не брошу. Потом не прощу себе, если не сделаю хоть что-то.
– Десятка, Димон.
Он отводит взгляд и сглатывает.
– Знаю. Поэтому и прошу помочь. Ну ты прикинь, у меня вся жизнь в трубу вылетит с этим сроком.
– А ты чем раньше думал? – подрываюсь с места и упираюсь руками в стол. – Думал, можно вот так просто других дурить и за это ничего не будет?
– Была такая мысль.
И после этих слов мне хочется ему врезать по морде. Может, хоть это как-то поставит мозги на место.
– А ты о бате-то подумал?
– А чего о нем думать? – дергает плечом. – Он у меня взрослый дядька. О, кстати, может, он там свои связи поднимет и меня отпустят?
И я понимаю, что передо мной сидит все тот же эгоистичный пацан, думающий только о себе.
– Ну нет. Сам вляпался, сам и выгребай. Дядьку не трогай. Он такого позора не переживет.
– Ой, да что ты нудишь, – морщится, – ну кто из нас не делает ошибок?
– У тебя их что-то слишком до хрена.
– Ну я молодой же. Хочется все попробовать.
В комнату заходит сопровождающий.
– Время вышло. Давай, – дергает Димона за плечо.
Открываю рот, чтобы сказать о Лизке, но что-то мешает.
– Брат, помогай, – умоляющий взгляд.
И я только могу смотреть, как за Димоном закрывается дверь.
Глава 21
Полина
Пытаюсь уложить Лизку спать и прислушиваюсь к звукам из квартиры сверху. Но там тихо. Значит, Олег ещё не приехал от Димы.
А у самой сердце разрывается от переживаний. Что случилось с Димой и почему его задержали? Как на это все отреагирует Олег и что будет делать дальше?
Лизка вроде засыпает, но начинает капризничать и извиваться на руках. Сегодня она особенно беспокойная, но я питаю надежду, что это зубы или что-то несерьезное.
Вроде бы пока причин для паники нет. Она ведет себя как обычно, просто часто хнычет и почти не слезает с