уместились в броневике — столько народу в нем отродясь не было. Но это не помешало бурным излияниям американцев. Они едва не сломали мне пальцы восторженными рукопожатиями.
Самому старшему из них было лет тридцать пять. Как начальник экспедиции, он представил мне остальных, начав с белокурого гиганта, который был выше меня на целую голову — капитан Эллиот Смит. За ним шел коренастый брюнет, капитан Рональд Брюстер. Огненно-рыжего расхлябанного парня звали Дональд О'Хара, он был лейтенантом.
Оставался человек в комбинезоне. Указывая на него, американец сказал:
— А это для вас сюрприз: Бежан Шоев, географ и ваш соотечественник!
— Ничего себе — соотечественник, — удивился я.
— Ну он же — таджик! — возразил американец.
— Не обращая внимания, — отмахнулся Шоев. — Для них таджики, белорусы, казахи, армяне и даже поляки — все русские. Я уже привык.
— С такой логикой мексиканцы — американцы, — покачал я головой.
Самого начальника экспедиции звали Артур Джейнс, целый полковник! Я в свою очередь познакомил всех с Павлом и матросом, оказавшимся моим тезкой. Изголодавшие летчики с жадностью набросились на наши сухпайки. Я обратил внимание, что американцы прекрасно знакомы с ними, составом консервов и весьма ловко орудуют пластиковым консервным ножом, на освоение которого мне в свое время понадобилось почти неделю. Только таджика смутил давно истекший срок годности, но после того, как я заверил, что они хранятся в глубокой заморозке, и он с аппетитом зачавкал.
— Знакомы с ИРП-1? — поинтересовался я у полковника.
— Только в качестве трофейных, — ответил он и набитым ртом.
Но, заметив, как я напрягся, он поспешно пояснил:
— Шутка. Я служил в Ираке, туда их нам поставляли из Казахстана. Наши пайки, они… — Джейнс скорчил брезгливую мину. — А у вас и обмундирование, и питание, и особенно оружие — во! — американец показал большой палец. — Мы первым делом после десантирование собирали АК, и воевали исключительно с ними. Сперва командование пыталось бороться с этим, а потом отстали. Запретили только фотографироваться с Калашниковыми. А у наших винтовок… хм… проблемы из-за песка.
— Ты б не шутил так больше, — улыбнулся Молодцев, убирая руку с рукоятки пистолета.
Фраза была произнесена на русском и осталась непонятой янки.
Накормив американцев, мы стали собираться в обратный путь. Я сказал, что возьму с собой только троих, а мой матрос и двое летчиков пусть останутся — вооружение с самолета все приборы, которые можно спасти. Особую ценность, конечно, представляли четыре авиационных мотора, но собирать их пришлось бы по всей поляне. Да и "Бандерлог" был маловат для такого груза.
Полковник приказал ехать Шоеву, Смиту и Брюстеру, а сам с О'Харой и моим тезкой заперся в самолете. Пренебрегая безопасностью, я уселся рядом с Бежаном. Мой разговорный английский был далек от совершенства, да и практики сколько лет не было, так что с таджиком мне было проще общаться, чем с американцем. Все же, братья-славяне.
От него я узнал, что после падения Челябинского метеорита, который никто не ждал, второй метеорит, значительно больший, и именно тот, который ждали, пролетел над Юго-Западом США. Нет, пролетел он слишком высоко, чтобы нанести какой-либо урон, но британские ученые, которые бороздили океан неподалеку на исследовательском судне, считают, что железо-никелевый метеорит создал какое-то возмущение в электромагнитном поле, в результате чего город и был заброшен на другую планету.
Американцам повезло значительно меньше, чем нам. Новый Нью-Йорк угодил прямо в середину океана. Из семидесяти тысяч в живых осталось около десяти тысяч человек! На острове оказалось кладбище самолетов и несколько производственных объектов, наполовину разрушенных катастрофой. Естественно, как и в любом техасском городе, в Новом Нью-Йорке каждый припас по паре-тройке пушек под кроватью. С продовольствием было сложнее — пришлось питаться исключительно рыбой.
— На то, что плавает, я теперь даже смотреть не могу, — признался Бежан.
Но самое странное — на острове оказалось достаточно много судов! Уже упомянутое британское научно-исследовательское судно, японский атомный подводный крейсер, французский легкий крейсер, американский эскадренный миноносец, канадский эсминец, норвежский сухогруз и аргентинский танкер. Все эти суда находились в море поблизости и, потрепанные штормами и схватками с морскими чудовищами, чудом нашли кусок родной планеты в бескрайнем океане. Сколько их там, еще не нашло сушу?
— Почему же вы только сейчас вылетели на разведку? — удивился я.
— Были дела поважнее, — уклончиво произнес Шоев. — Ты же заешь этих американцев. Их хлебом не корми — дай демократию и посудиться. Почти половина населения города были безработными, жили на пособия, а тут такое… телевидения нет, интернета нет, сотовой связи нет. Социального обеспечения — и того нет. Вот и пошли по судам. Нет, вначале и правда пытались удовлетворять иски, а когда поняли, что помощи от дяди Сэма не дождешься — начались беспорядки. Целая война! Полгода на улицах стреляли. Там разные банды захватывали власть раз в неделю. Потом японцы пригрозили, что если не наступит мир — они грохнут реактор со своей субмарины. Вот тогда уж точно будет тишина и порядок. Японцы, чего с них взять? Им дай суши потрескать, да харакири сделать.
— Жесть, — ужаснулся я.
— Америка, — вздохнул Бежан. — Снова хоронили мертвых, восстанавливали дома. И вдруг оказалось, что остров тонет. Быстро тонет. По три дюйма в месяц. Собрали остатки топлива, восстановили один самолет… и вот мы здесь.
— И вы ни разу не слышали наши передачи?
— Нет, — развел руками географ. — Хотя, может кто и принимал. Но нам про это ничего не известно. Ты-то откуда?
— Я ж уже говорил, — улыбнулся я. — Из Новоземной Республики.
— Да нет, я имею в виду там, дома… на Земле, где жил?
— Челябинск.
— Челябинск? — с благоговейным ужасом повторил Шоев.
— Да, а что?
Я уже приготовился услышать про "суровых челябинских мужиков", слесарей и начальников труболитейного завода № 69, сама технология которого — литье труб — вызывает большие сомнение. Но украинец меня сообщил совершенно кошмарную новость.
— Челябинска больше нет.
— То есть как — нет? — переспросил я.
— Так — нет. У нас в новостях передавали — ударом метеорита многомиллионный город стерт с лица Земли.
Я услышал удивленный возглас Молодцова. А сам переваривал полученную информацию. То есть как так — нет? Неужели, нам повезло больше, чем мы предполагали? Неужели там, дома, не осталось никого из родных и близких? Я отдавал себе отчет, что мы и так, вероятнее всего, никогда не увидимся, но как-то спокойнее было думать, что на родно планете все живы и здоровы. А тут такая новость… догнала через пять лет!
Весь остаток пути прошел в гробовой тишине. Часа в три дня мы добрались до "Ришительного". Мы высадили