– А это большая тайна. – Лешка гордо скрестил руки на груди. – Может быть, я тебе в свое время рассекречу, как это делается… А сейчас лучше скажи, как у тебя с превращением? Ты только ящерицей можешь?
Таня закусила губу.
– Угу, – мрачно произнесла она и проверила мысленную защиту–водопад. На всякий случай. Подумала, что чертик наверняка будет смеяться над ней.
– Да ладно, не буду смеяться, – тут же сказал Лешка, пряча улыбку.
– Ну как ты это делаешь? – На Таню опять накатила тоска. Так уже тренировалась мысли защищать, даже старая Олеша не может к ней пробиться, а чертику – удается.
– Я тебе после расскажу, почему так. – Лешка по своей давней привычке показал язык. – Если захочу, конечно.
– Это нечестно. – Таня тоже показала язык. Она подумала, что наверняка просто расслабилась. – Надо идти. – Девушка решительно встала. – Мне и так попадет за то, что я ушла самовольно… Кто же знал, что вы пожалуете.
– Ты не переживай. – Лешка поднялся – стульчики тут же исчезли. – Если мой отец решил приехать – значит, уедешь отсюда. До этого он о тебе ни разу не вспоминал.
– А сейчас что, вдруг вспомнил? – стремясь сокрыть истинные чувства, равнодушно спросила Таня.
– Да, вспомнил, – серьезно сообщил Лешка, убирая серебряный поднос – тот мгновенно исчез в воздухе. – Сказал, что надо бы проверить, как там наша Краюшка со своим браслетом поживает.
– Что?! Краюшка?!
– Ну это я первым придумал. – Лешка изо всех сил старался сдерживаться. – У тебя же такая смешная фамилия – Окрайчик… Но Краюшка еще прикольнее.
Не сдержавшись, Таня схватилась за браслет, намереваясь наслать на чертика хотя бы бурю с градом, но парень мигом исчез.
И пришлось Тане, неотомщенной, брести назад к домику, с тоской понимая, что она точно опоздала на утреннее занятие. Правда, на полпути она вспомнила о золотой монете – пришлось вернуться, спрятать находку в пояс и злиться еще больше.
Глава 2
ЭКЗАМЕН
Издали девушка заметила какое–то движение возле дома: явно приехали важные гости. Хлипкие воротца распахнули настежь, во дворе то и дело мелькали торопливые фигурки девчонок… Может, старой ведьме будет не до нее и девушке удастся избежать наказания?
– Где ты ходишь? – первой окликнула Таню Дашка. Глаза у подружки странно блестели, а пухлые щеки заливал лихорадочный румянец. – Сегодня ночью… – ей не хватило воздуха для сообщения всей новости целиком, – летим отсюда!
– Куда это летим? – удивилась Таня, но Дашка не успела ответить.
– Пани Окрайчик! Идите–ка сюда…
У девушки упало сердце. Голос старой ведьмы был слишком мягким, чтобы ждать от нее хорошего.
Но что еще хуже – рядом со старой Олешей стоял сам Мстислав Вордак. Последний окинул Татьяну знакомым долгим, прищуренным взглядом, от которого у девушки засосало под ложечкой и мурашки засновали по спине.
– Ты пропустила утреннюю пробежку, – строго сказала ведьма. – За это будешь убираться в доме сегодня… А пока иди, поешь.
– Вы слишком мягки, – неожиданно произнес Вордак, – за непослушание этой девушке лучше не давать еды. Тем более что от нее веет ароматом свежевыпитого кофе…
У Тани упало сердце: как он почуял? Ведь специально же прополоскала рот водой из ручья и сжевала кусок горькой и противной сухой смолы, чтобы никто не заметил.
Старая ведьма, довольно зло глянув на девушку, вдруг сильно побледнела:
– Ах да? Ну да… Но ведь экзамен ночью? Ей понадобятся силы…
– Никакой еды, – жестко повторил Вордак.
– Ясно, никакой еды, – пробормотала Олеша, опасливо косясь на Вордака.
У Тани появилось подозрение, что обычно волевая и жестокая ведьма сейчас теряется в присутствии Вордака, как маленькая девочка.
Больше Вордак ничего не сказал – ушел в сторону, где его поджидали двое хмурых незнакомцев в пыльных дорожных плащах и не в меру серьезный Лешка. Чертик даже виду не подал, что знаком с Таней. Девушка, преодолев робость, хотела было устремиться за Вордаком, чтобы все–таки поговорить о своей собственной судьбе, – она уже почти решилась на это, но ей тут же помешали – старая ведьма довольно цепко схватила за запястье.
– Нельзя приставать к господам, – прошипела она в самое ухо.
И конечно же Олеша не посмела ослушаться важного начальника: Таню тут же отправили в «хату» – скрести от вечной грязи пол, скоблить заслонку в печке, а потом – носить ученицам, разгоряченным занятиями на свежем воздухе, нехитрый обед: вяленое мясо, пшеничную кашу и соленые огурцы. Девушки всегда, даже при плохой погоде (не считая урагана или очень сильного дождя) ели на улице – сидели в два ряда за длинным, из грубо сколоченных досок столом.
На Таню, как всегда, косились – за что мол, опять эту наказали? – лишь Дашка наградила сочувствующим взглядом.
Вечером, когда девушке пришлось еще и ужин разносить – вареную картошку с настоящим сливочным маслом и маринованные белые грибы, она уже еле стояла на ногах и чуть в обморок не падала при виде пищи – такого богатого ужина в домике на горе давненько не было. Но Тане так и не дали поесть – Олеша строго следила за исполнением приказа.
Пока девочки шептали природные заклятия, совершали превращения или строили «славянские пирамиды» – те вещи, которые по обыкновению показывались на экзамене, Таня мела дорожки, а потом еще мыла посуду в холоднющем горном ручье.
К вечеру, когда всем девушкам приказали готовиться – доставать свои сундуки из–под кроватей, чтобы лететь в Большой Город, на экзамен, у Тани еле достало на это сил. Голова кружилась, есть хотелось неимоверно, даже подташнивать начало. Но хуже всего было чувство, что Вордак специально ее «ослабил» перед экзаменом. Только она так подумала, как не выдержала: разревелась, как маленькая, беззвучно глотая соленые слезы.
Девушки вытащили свои сундуки во двор, разместили полукругом, как приказала Олеша, и стали ждать первой звезды – такова была традиция, чтобы в путь отправляться ровно с наступлением ночи.
Таня глянула на небо: темное, безликое. Страшно. Остальные девушки тоже чувствовали себя неловко, взволнованно переговаривались между собой. Старая ведьма, мявшая в сухих скрюченных пальцах огромный дорожный клубок, сама казалась мрачнее неба, но разговоры не прерывала.
– Боишься? – тихо спросила Дашка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});