устранению единства всего общества — потихоньку переписывается история страны, рушатся идеалы. Вместо этого в сознание людей внедряется собственичество, индивидуализм, и тяга к сытой и роскошной жизни. Невзирая на умственные и физические способности. Так-то советские люди не особо и понимают идеалы коммунизма, а тут ещё им впихивают совершенно чуждые моральные принципы — сексуальную распущенность, употребление наркотиков, верховенство насилия и неуважения к старости. И всё это — на фоне каких-то «свобод».
Ткачёв развернул донесение, переданное ему Трефиловым.
Текст генерала слегка напугал. В нём говорилось, что посол СССР в Канаде уже давно и активно сотрудничает с ЦРУ. А посол, ни много, ни мало — член Политбюро ЦК КПСС, член Центральной ревизионной комиссии КПСС. Далее приводились клички агентов, с которыми у посла ведётся интенсивная переписка, замаскированная под дипломатическую почту. Список агентов был из десяти человек.
Ткачёв не спал всю ночь — работал. Под утро у него появились версии того, кто мог быть в числе трех агентов. Над кличками ещё семи Андрей Викторович поставил жирные знаки вопроса. И тут генерал понял, что ему необходимо побеспокоиться о собственной безопасности. Прав был Трефилов — за Ткачёвым станут неусыпно наблюдать, стоит ему встретиться с первым агентом из десятки. А вот стоит ли встречаться?
Андрей Викторович встал. Размял спину и пальцы. И тут его бросило в жар от того, что ему здесь и сейчас необходимо занять крайнюю позицию — половинчатого решения не получится. Так же не получится спихнуть решение проблем, а скорее — задач, на кого-то другого. Был только Трефилов, и сам Андропов. Но работать, всё равно, доверят ему — Ткачёву. А как их решение будет стыковаться с его, Ткачёва, внутренними принципами? Ведь он же не молодой лейтенант из Угрозыска, а теперь — генерал, обладающий некой властью. В достаточном возрасте, чтобы отстаивать свой взгляд и свою… честь. Честь человека, которого эта страна, обучила и дала право на счастливую жизнь. А что такое счастье?!
Какую себе жизнь представлял лейтенант Нодия, и капитан Румянцев? Они за что погибли в Зареченске?! А ведь нет войны… За что многие коллеги Ткачёва по МУРу гибли от пуль и ножей бандитов? За какое такое счастье?! А за что сам Ткачёв ловил этих бандитов? Ведь мог бы принять от них деньги, жить на «широкую ногу»… А пусть бы эти говнюки ходили бы на свободе — грабили, воровали, убивали…
Ведь не взял с них денег, сколько не предлагали, так почему сейчас-то может взять?! Или это не бандиты, желающие раздиребанить огромную страну, да ещё и нажиться на этом?
Нет! Эти хуже уголовников. Эти скрываются под бременем власти, выдумывая ради своей личной выгоды различные отговорки. Им плевать на страну, которая их учила и вырастила. Они её… ненавидят! Государство доверило им руководить… Стоп! Они сами себя обличили этой властью. Они всю жизнь делали вид, что беспокоятся о стране, а сами беспокоятся только о себе. Они лжецы! Живут двойной жизнью, обманывая окружающих. Они пользуются доверием народа, что презервативом. Использовал и выбросил, оставив тухнуть своё поганое семя…
Ткачёв накручивал сам себя. Сжимал кулаки, размахивал руками и …
— Гады! Сволочи! Не будет вам ничего!
Закричал генерал и мощно ударил в дверь кулаком. С разбегу, вложив в удар всю энергию, собранную в плече. Дверь хрустнула.
— Уничтожу! — выдохнул Ткачёв хриплым шёпотом.
Это успокоило Андрея Викторовича, заставило взглянуть с другой стороны.
А достойна ли эта страна и этот народ, чтобы за него драться?! Ведь этот народ и страна сами вырастили себе предателей.
В сознании Ткачёва стали мелькать образы… Хмеля, Поплутина, Гладышева… Воронкова, Глушко, Брежневой… жены Людмилы, Елизаветы, Надежды… Тестя, отца, генерала Кудрявцева…
Разный народ, но страна — одна. А врагов у страны и народа было всегда достаточно. Так что теперь?!
— Не буди лихо, пока оно тихо, — шептал генерал, опускаясь на пол около двери. — Зря они всё это затеяли…
Кто зря, и какое лихо, Ткачёв уточнять не стал. Для себя он всё решил…
— Кто не спрятался — я не виноват, — улыбнулся он, вставая на ноги.
— Вот что я вам скажу, — бывший командир Трофимова вдруг закашлял с надрывом. С минуту он стоял, склонившись и упираясь на трость. Перестав кашлять, протянул Ткачёву блокнот. — Здесь адреса бывших бойцов спецназа ГРУ. Мне жить осталось не больше месяца, а вам пригодится. Вы уж простите, но разговаривать с ними будете сами. Я уже им не командир…
— Где-то ещё остались эти списки?
Командир с трудом сдержал новый порыв кашля.
— Может быть, и остались. Но чтобы составить их в таком виде, нужно много времени. Да и вряд ли кто-то будет их составлять. Подразделения дислоцируются разрозненно, и четкого единого командования как не было, так и не будет. Сейчас в Управлении даже не знают, сколько отдельных рот… А в Афгане немало наших перебили. Пытаются систематизировать, но бойцов, уволенных по ранению, в расчёт точно брать не будут. Бери…
Генерал КГБ Виктор Чебриков ехал к тёще в плохом настроении. В Управлении творилось чёрт знает, что — каждый отдел творил, что хотел, а Председатель сутками пропадал на бесконечных совещаниях Политбюро. Хотя, было понятно — сороковая армия в Афганистане усиливалась, а Андропов, как один из членов Политбюро, голосовавший за вход Советских войск в Афганистан, контролировал это усиление.
У тёщи генерала сегодня был день Ангела, или как там называется такой праздник, и он пообещал ей приехать вечером на чай. А ещё привезти её любимый торт «Полёт» и, естественно, в спешке он забыл его заказать.
— Дима, — спросил генерал адъютанта. — А где делают торт «Полёт»?
Адъютант тут же куда-то позвонил, тихо переговорил.
— Товарищ генерал, можно заехать на фабрику «Большевик»… Кстати, это по дороге.
— Закажи торт, Дима. А то тёща будет очень недовольна, если я приеду без него.
— Хорошо, — кивнул адъютант, набирая номер.
Чебриков слегка успокоился и погрузился в раздумья. Его волновали отношения с генералом Трефиловым — слишком многое себе позволял этот выскочка. Чебрикову доложили, что Трефилов позволил себе инициировать оперативную разработку Галины Брежневой и её окружения, куда входила и Светлана Щелокова. Это же надо было такое — взять в разработку таких людей! Хотя, надо признать, Галя со Светой слишком много начудили за последнее время. И куда смотрит Леонид Ильич?!
Чебриков в негодовании даже шумно засопел, чем привлёк внимание адъютанта.
— Дима, не отвлекайся!
Генерал понимал, что Андропов метит на более высокий пост и должен оставить после себя приемника. Но здесь у Трефилова шансов нет —