— Эй, милочка, — сказала она дежурной медсестре. – Я доктор Бобби Джин Бердетт из больницы Перри Кантри, штат Теннесси. А еще я хирург-педиатр из Вандербилт и Св. Джуди. Сюда примерно с час назад привезли друга моего сына, и я хочу узнать, могу я сделать что-нибудь для него.
— Его имя?
— Николас Готье.
Медсестра в поисках информации о Нике переключила свое внимание на монитор компьютера.
Один из врачей скорой помощи медленно подошел к матери Баббы, словно не веря в то, что видел.
— Простите, мадам. Мне не послышалось, вы доктор Бобби Джин Бердетт? Доктор Бобби Джин Бердетт, которая оперирует в Ванди и Свю Джуди, и кто является почетным членом Всемирной организации здравоохранения?
Она улыбнулась самой теплой улыбкой, которую когда-либо видела Коди.
— Знаешь, сладкий, когда ты это сказал, я даже показалась важной персоной. Да, это я. Поверь мне, никто другой в своем уме не возьмет на себя столько работы, если не обязан. Но как уже было сказано, милый, это самая благодарная работа, из всех, которые ты можешь представить. Нет ничего лучше, чем улыбка матери, когда ты берешь ее и ее ребенка за руку, и говоришь, что ее малыш выживет, когда она уже думала покупать ему погребальную одежду. Мммммм, спасибо господу, что дал мне возможность помогать нуждающимся. Я искренне благодарна за счастье помогать людям, из всех моих сил.
Он протянул ей руку.
— Такая честь встретиться с вами, доктор. Вы живая легенда. Вещи которые вы делали, и главное с кем…вау, — он повернулся к дежурной медсестре, которая теперь сосредоточила пристальное внимание на маму Баббы. – Стейси? Это женщина, посещала самый горячие военные точки и районы природных катастроф мира в качестве волонтера, чтобы спасать жизни детей. Она в ответе за открытие клиник во всевозможных местах, включая ту, что находится на нашем заднем дворе.
Он улыбнулся доктору Бердетт.
— Я просто поверить не могу, что вы здесь. Напротив меня. В Новом Орлеане.
— А теперь милый, спасибо тебе за теплые слова. Но не надо на меня направлять свет рамп, и делать из меня больше, чем я есть. Ты можешь ослепить меня, а мне нужно четкое зрение. В конце концов, я не больше, чем кто-либо в этом мире. Если ты хочешь узнать о моих недостатках, и поверь мне, их много, то присядь с моими партнерами по бриджу, и они часами будут просвещать тебя, — она пожала ему руку, затем зажала ее между двумя своими. – И мне тоже невероятно приятно познакомиться…
Она посмотрела на его именную табличку.
— Доктор Фергюсон. И мне приятно поболтать с вами, но я пытаюсь выяснить информацию о пациенте, который прибыл сюда совсем недавно.
Пока он общался с дежурной медсестрой, к ней медленно приблизилась Чирайз. Коди видела, что Чирайз знает ее, но очевидно та робела, чтобы заговорить с ней.
— Доктор Бердетт? – сказала она наконец, трогая ее легонько за рукав.
Бобби Джин повернулась, приподняв бровь. Пока не узнала ее.
— Чирайз! О господи, дитя, сколько я тебя не видела? Десять, двенадцать лет?
— Четырнадцать.
Бобби Джин раскрыла от удивления рот.
— Так давно? Господи, как летит время, — она протянула руки Чирайз и улыбнулась, как гордая мать. – И посмотри на себя, сладкая, ты выросла такой же красавицей, как и была, если еще не лучше. А теперь расскажи мне, как поживает твой чудесный малыш?
Слезы наполнили ее глаза.
— Мой малыш – Ник Готье.
Ее лицо побледнело и Бобби Джин закрыла рот рукой.
— Прости, милая. Я должна была вспомнить имя. Но Ник Готье не такое уж редкое имя, и я думала, что твой малыш младше. Мне и в голову не приходило, что это один и тот же человек. Как тесен мир.
Меньяра подошла к Чирайз и позволила той, поплакать у нее на плече.
Бобби Джин взяла салфетку из коробки на стойке и протянула ее Чирайз.
— Ну все, больше не беспокойся, дитя. Я здесь и удостоверюсь, чтоб о маленьком Ники позаботятся , как можно лучше. Слышишь?
Шмыгнув, Чирайз кивнула.
— Большое спасибо. Вы всегда были к нам так добры.
Бобби Джин погладила ее по руке и по-доброму улыбнулась.
— Все нормально, милая. Мы не для того протащили твоего малыша через весь этот кошмар, чтобы потерять его сейчас. Это я тебе обещаю. Даже если мне придется схватиться с самим дьяволом, мы удержим твоего малыша здесь, живого и совершенно здорового, — Бобби Джин повернулась к доктору. – Можно мне, пожалуйста, увидеть Ника.
— Конечно.
Коди, встретившись взглядами с Калебом, нахмурилась еще сильнее. Что-то во всем этом беспокоило ее.
— Конечно, не может быть просто совпадением то, что мама Баббы спасла жизнь Нику, когда он был младенцем. Как ты считаешь?
Калеб пожал плечами.
— Вселенная странная. Редко есть логика в событиях. Ну, то есть, объясни мне эту статистическую аномалию – среди двадцати человек в комнате, двое обязательно родились в один день. Но все же это постоянно происходит.
Да, но я не верю в случайности. Есть причина для всего.
Калеб фыркнул.
— Потому что ты слепой оптимист, а я вижу вещи в реальном свете.
Естественно. Но ее нутро подсказывало иное.
Ты сказал это с уверенностью, но я не верю тебе.
— Почему?
— Я видела это по твоим действиям. Все что ты делаешь, полностью опровергает твои слова. Ты говорил, что не заботишься ни о ком и ни о чем. Ты ни во что и ни в кого не веришь. Но все же ты ложился под гильотину вместо Ника, без видимой причины бессчетное количество раз.
Он усмехнулся.
— У меня есть причина, и весьма неплохая. Если Ник умрет, когда я присматриваю за ним, то и я умру, и без обид, но Калеб умирать не хочет. Особенно не из-за Ника Готье.
Ты не боишься смерти, Малфас. Все это знают.
Коди подпрыгнула, от неожиданно раздавшегося глубокого, рокочущего голоса Ашерона за ней. Она даже не знала, что он встал рядом.
Кроме того, что он был невероятно сексуальным, так еще и передвигался, как привидение. С его ростом, чуть выше двух метров, поджарый, с твердыми мускулами, у него не должно было получаться подкрадываться к людям, но все же он передвигался абсолютно тихо. Обычно он передвигался медленно и чувственно. Но во время битвы, он мог ударить быстрее и смертельнее, чем кобра.
Хотя ему было одиннадцать тысяч лет, но он выглядел, будто только вышел из подросткового возраста. Ему было двадцать один, когда он умер и стал Темным Охотником. И никто не знает, почему. Но он стал первым, кого создала Артемида , и сейчас он был их неофициальным лидером.
Всегда одетый в готическом стиле, сейчас на нем была пара черных джинсов, белая футболка с длинными рукавами, закатанными до локтей, поверх потрепанная футболка Six Pistols[17]. На носках его красных байкерских ботинок красовались черные черепа с скрещенными костями, а на каблуках белые летучие мыши. Его длинные фиолетовые волосы спускались до середины спины, а на больших красивых руках были перчатки без пальцев. Даже в помещении он носил темные очки, и поэтому нельзя было точно сказать, как он выглядел. Но по чертам его лица можно было сказать, что без них он еще более сногсшибателен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});