21
Буря оказалась последней в эту зиму. Через пару дней начал таять снег, и с запада подул теплый ветер. Холмы начали постепенно покрываться зеленым ковром. Начались дожди, но скоро они стали редкими, и в небе часто было ни облачка. Солнце припекало, и Либби с девочками сняли теплую одежду.
На приисках уже было тепло и сухо, а здесь, по реке, еще шел ледоход. Те, кто мыл золото на этом участке реки, по-прежнему бездельничали, выпивая и ругаясь друг с другом. Другие стали переступать закон, превратились в разбойников, грабили более богатых и удачливых золотоискателей.
Каждый день Либби слышала выстрелы, не зная, охотятся ли старатели, выясняют ли отношения или просто разбойничают.
Продукты опять стали проблемой. Мясо Гейба закончилось, а белки или случайно подстреленного перепела на троих не хватало. Либби не так уж хорошо стреляла, чтобы этим прокормиться. Девочки стали какими-то безразличными.
— Почему вы не играете? — спрашивала озабоченная Либби.
— Не хотим.
Озабоченность сменилась тревогой, когда Либби увидела, что у Иден кровоточат десны.
— У меня ножка бо-бо, — жаловалась Блисс. Приподняв ей юбчонку, она увидела, что нога вся в синяках и ссадинах. У Либби у самой на голени появилась язва, и впервые она почувствовала себя плохо. Она старалась быть спокойной и не показывать виду. «Нужно достать продуктов, но денег не было и не будет, пока золотоискатели не начнут снова работать», — думала она. Участки около реки по-прежнему пустовали, и у мужчин было достаточно времени, чтобы стирать, штопать и готовить.
«Надо найти работу», — твердила себе Либби.
Оставив детей в хижине, она пошла в Хенгтаун. Дорога была размыта, и местами приходилось идти по холодной воде. Город заметно разросся. Палатки заменили крепкие деревянные сооружения. Открылись еще два салона и новый отель. Марк Хопкинс теперь торговал в большом деревянном магазине.
— Я смотрю, что вы успешно осуществляете свой план, — глядя на забитые товаром полки, сказала Либби.
— Все будет в порядке, если только в реках спадет вода и старатели будут снова работать. Я потратил на товар все до цента, а вы представить себе не можете, сколько берут за перевозку.
— Столько, сколько вы берете за эти штаны, — приподнимая десятидолларовую бирку, сказала Либби.
— О, это необыкновенные штаны. Они прочны, и обратите внимание на клепки и швы. Они выдержат все, так мне обещал в Сан-Франциско хозяин фирмы.
Либби посмотрела на пустынную улицу.
— Вам все еще не нужен помощник? — спросила она.
— Покупателей пока нет. А как вы поживаете?
— Нормально, вот только нет свежих фруктов и овощей.
— Не только у вас, — сказал Марк. — Всю долину внизу затопило. С Рождества сюда не может добраться ни одна повозка. Сходите к Отто. Он вам предложит испортившуюся свинину. Он даже продал консервированные груши по два доллара за штуку.
— Ох, я надеялась найти хоть какую-нибудь работу, чтобы купить еды.
— Скоро подсохнут дороги, — сказал торговец, — да и в городе открылось много новых заведений. Хотя я не могу представить вас в роли барменши в салоне или казино.
— А в новом отеле?
Хопкинс пожал плечами.
— Его хозяин уехал набирать персонал в Сан-Франциско. Денег, которые он платит своим китайским служащим, хватает только на комнату и еду. Хозяина зовут Райвл. Довольно неприятный тип.
— Шелдон Райвл? — переспросила Либби. — Я ехала сюда в его обозе. Вот где он появился.
— Он уже заработал кучу денег от продажи в Травяной долине и сейчас строит отели и казино во многих городках. Похоже, что он пытается прибрать к рукам всю Калифорнию.
— Надеюсь, что нет, — сказала Либби. — Он самый отвратительный человек, которого я встречала в своей жизни. Хорошо, что я не пошла просить работу в отеле.
— На вашем месте я бы не боялся столкнуться с ним. Его заведениями управляют менеджеры, а он только проверяет их время от времени. Райвл построил себе огромный особняк под Сакраменто, подальше от этих приисков.
— И подальше от меня. Я им сыта по горло за время путешествия, — добавила Либби.
Она вышла от Хопкинса и пошла вниз по улице. Хоть в городе многое изменилось, нищету и убогость Хенгтауна не удалось прикрыть новыми салонами и отелями.
Обрывки одежды, сломанные инструменты, банки из-под сардин и ямы, в которых неустанно копались люди, надеясь найти золото, — все оставалось прежним. Не было воды, чтобы промывать песок, и поэтому часть ям пустовала. Но золотоискатели: не сдавались. День и ночь они сооружали деревянные желобы, чтобы подводить воду, куда было нужно. «Да, должно быть, строительство обойдется в кучу денег», — глядя на желобы, размышляла Либби. Добывать золото стало так выгодно, что стали возникать предприятия, приносящие огромные прибыли. Пройдя немного, Либби почувствовала пьянящий запах от ладана, исходящий из китайского квартала. Либби с интересом разглядывала людей с востока, которые, казалось, не замечали ее присутствия. Некоторые расчищали ямы, брошенные другими старателями. Стоя на коленях, они копали, просеивали, снова копали, отбрасывая в сторону землю.
Либби услышала, как один парень радостно закричал и показал довольно большой самородок. Сразу к нему подбежали другие китайцы и начали копать около его ямы. На крыльце отеля появились несколько человек, которые подошли к китайцам.
— Эй, китаезы, что нашли?
Парень, нашедший золото, подозрительно посмотрел на них.
— Покажи, что там у тебя? — вытаскивая пистолет, спросил один из них.
Парень неохотно разжал кулак, показывая самородок.
— Хорошо, узкоглазый. А я думал, что вы можете только просить чаевые. Этот участок слишком хорош для грязных иностранцев. Так, ребята?
Другие, улыбаясь, навели оружие на попятившихся китайцев.
— Это не твой участок. Они все были брошены, — сжимая в руке самородок, выкрикнул парень.
— Не брошены, а оставлены на время.
— Он мой, я его нашел! — смело настаивал китаец. — Закон Соединенных Штатов защищает право собственности на землю.
Смех прокатился среди вооруженных парней.
— Закон Соединенных Штатов для американцев, а не для грязных китайцев.
— Извините, но китайцы не грязные. Они моются чаще, чем белые.
— Ты, вонючка. Убить китайца — то же самое, что убить оленя. Если ты не отдашь этот самородок, я выдерну для начала тебе ноги.
Китаец разжал пальцы и отдал самородок.
— А теперь вали отсюда. Если еще раз увижу тебя здесь, получишь пулю.
— Это Америка? — спросил китаец и получил удар по голове рукояткой пистолета.
— От него одни неприятности. Лучше сделать так, чтобы он их нам больше не доставлял.
Либби стала свидетельницей этой ужасной сцены, и она не могла оставаться безучастной.
— Оставь его! — закричала она.
Китаец, пытаясь спастись от ударов, закрыл лицо руками.
Либби, забыв об опасности, схватила парня, расправляющегося