лагерям или найму кого-нибудь для поисков.
— Будете искать Хью?
— А кого же еще?
— Значит, вы не собираетесь бросать его?
Либби посмотрела на Гейба.
— Пока у меня не будет доказательств его смерти, я останусь его женой.
— Похвально, — сказал Гейб, поднося кружку ко рту.
Либби казалось, что это сон. Она сидит рядом с Гейбом, ест устрицы и пьет шампанское, а наутро она снова проснется на узкой кровати и будет есть холодную фасоль на завтрак.
— И куда вы теперь? — спросила Либби немного дрожащим голосом.
— Если доберусь до Хенгтауна и не погибну в этих снежных завалах, я направлюсь на южные прииски. Говорят, там теплее и нет снегопадов. Не вздыхайте. Леопард не станет питаться травой. Вы же не хотите из меня сделать святошу, тем более сейчас, когда я попал в места, где полным-полно желающих просадить свои деньги. Значит, есть места, где картежникам неплохо живется?
— Пуля однажды уже сбила мою шляпу, но в целом у меня сложилось мнение, что здесь можно неплохо заработать. В один день, однажды, мне удалось сделать пять сотен. Сейчас на приисках все хотят играть, здесь не церковь. Разве Библия не учит, что промедление смерти подобно, — смеясь, добавил Гейб.
— А я думала, что это сказал Бенджамин Франклин, — тоже засмеялась Либби.
— Вы в самом деле рады меня видеть? Я это вижу по вашим глазам.
— Сейчас я рада каждому знакомому, — осторожно сказала она. — Побудьте здесь в одиночестве с девочками — не знаю, что еще отколют старатели.
— Между прочим, вы знаете, как вас называют в городе? — спросил Гейб. — Леди Мак.
— Я знаю, мне это нравится.
— А почему?
— Они долго считали меня высокомерной особой, и я была ограждена от нежелаемого внимания. Леди Мак и Хью — мои защита и опора.
Гейб сделал большой глоток шампанского.
— Если вы не найдете мужа в это лето, вы вернетесь домой?
— Думаю, да. Это не место для женщины, а тем более для детей.
— Ваш отец может вас не принять.
— Может, мое отсутствие смягчит его, — сказала Либби. — Я уверена, что мать только и ждет, чтобы я вернулась.
Она уставилась на огонь.
— А вы вернетесь в Новый Орлеан, когда заработаете кучу денег?
— Не думаю, мне незачем туда возвращаться. Здесь я смогу стать уважаемым бизнесменом, если до этого меня не настигнет пуля.
— Нет! — ужаснулась Либби.
— Давайте не будем о будущем, — сказал он. — Вы совсем не едите устриц, — Гейб подцепил устрицу вилкой и сказал: — Откройте шире рот.
Жест был настолько интимен, что Либби от удовольствия зажмурила глаза.
— Вам ведь не нужно спешить домой? — спросила она. — В хорошую погоду отсюда целый час ходьбы.
— Вы ведь не собираетесь выгнать меня среди ночи?
— А что скажут люди? Они ведь знают, что вы пошли ко мне, и если вы не вернетесь до утра, пойдут разговоры.
— Пусть говорят! — ответил Гейб.
— Вы не понимаете, если они узнают, что я провожу время с вами, они тоже могут напроситься в гости.
— Пусть они будут удачливее меня, — сказал он.
— Мне не до смеха, — сказала Либби и подошла к висевшему на стене пальто Гейба. — Я здесь одна и мне некому помочь. Уходите, пожалуйста. Идите по своим следам, пока их не замело.
Гейб подошел и взял свою шляпу.
— Хорошо, как вам угодно. Возможно я найду дорогу, хотя начался снегопад. Если я попаду в завал или сверну не туда, то вы найдете утром мой замерзший труп, но не волнуйтесь — это еще одна моя жертва ради вас. Прощайте, миссис Гренвил.
Он взял у нее из рук пальто и направился к выходу.
— Нет, подождите, — хватаясь за его руку, сказала Либби.
— Вы не хотите, чтобы я уходил?!
— Да… нет, я не знаю, но не хочу, чтобы с вами что-то случилось, но я боюсь с вами оставаться.
Гейб сощурил глаза.
— После тех ночей в пути, когда я мог забраться к вам в фургон, вы все еще не доверяете мне?
— Не в этом дело, — отворачиваясь, чтобы Гейб не видел, как она покраснела, сказала Либби. — Я сама себе не доверяю.
— Значит, леди Мак тоже человек — хоть какое-то утешение. Разве негуманно оставить промерзшего человека переночевать на полу? — спросил Гейб и взял у нее свое пальто. — Я лягу в углу калачиком.
Он медленно расстелил пальто и подошел снова к печке.
— Давайте еще поговорим. Думаю, вы соскучились по хорошим собеседникам и по кое-чему еще.
— Да, — сказала Либби и осторожно села на край кровати.
— Иногда устаешь от разговоров с детьми.
Гейб рассмеялся.
— Посмотрите на себя, расслабьтесь, Либби. Давайте веселиться, пока мы вместе. Такого случая может больше и не представиться.
— Я знаю, — сказала она. — Разве я этого не понимаю, Гейб. Мне тяжело сидеть рядом с вами и думать о Хью.
— Хью здесь нет. Здесь только я, — сказал Гейб. — Я много о вас думал, Либби Гренвил. Не могу забыть тот поцелуй.
Либби посмотрела на мерцающие угли.
— Я тоже старалась выкинуть вас из головы.
— Либби, — нежно сказал Гейб и взял ее за руку, — вы так великолепны в отблесках огня. Ваши волосы блестят как золото. Что вы со мной делаете?
Либби отдернула руку.
— Не надо, Гейб, пожалуйста, — она встала и закрыла лицо руками.
— Хорошо, не волнуйтесь. Я не хотел вас расстраивать и вернусь в свой угол, если вы хотите.
Она чувствовала теплоту его руки.
— Мои желания часто не совпадают с тем, что надо делать. Я все еще замужем.
— Либби, — сказал он и погладил ее по щеке, — вы вся дрожите!
Когда он обнял ее, она дернулась. Либби почувствовала, как его руки расстегивают на платье пуговицы, и была не в силах сопротивляться. Она никогда не испытывала такого желания. Гейб осторожно положил ее на пол. Он жадно целовал ее шею.
— Я хотел тебя, когда впервые увидел, — прошептал Гейб.
Либби не чувствовала ни жесткого пола, ни ветра, сквозившего через щели. Она никогда не чувствовала ничего подобного, так он ее возбудил…
— Мама, ты здесь? — послышался голос.
Либби вскочила и одернула платье.
— Что случилось, дорогая?
— Плохой сон, — сказала Блисс. — Мне страшно. Ложись со мной. — Либби посмотрела на Гейба, виновато улыбаясь.
— Не судьба.
— Они скоро заснут, — прошептал он.
— Я не могу, не здесь, Гейб. Я не знаю, что со мной.
— А я знаю — вы почувствовали себя снова женщиной.
Она дотронулась до его руки.
— Не сердитесь, попытайтесь понять.
Гейб встал и сказал, что, наверное, ему лучше уйти. Надел пальто и, взяв шапку, вышел из хижины.