Хелена чуть не упала в обморок.
– Мистер Брукс!
Он был в бешенстве.
– Не будете ли вы столь любезны, мэм, сообщить мне, что делает моя невеста одна в этом заведении и в этот час? – Не дожидаясь ответа, он грубо схватил ее за руку и отвел в сторону от прилавка.
– Дэниел, мне больно! – У Хелены даже слезы выступили на глазах.
Один из павильонов был пуст – он втолкнул ее туда и захлопнул дверь.
Вероятно, отсюда только недавно вышла компания, так как на столе среди бокалов с вином и бутылок лежал веер, а на буфете был сервирован десерт.
– Я готов закрыть глаза на ваше скандальное поведение на борту яхты, но мне трудно смириться с тем, что вы в два часа утра, подобно шлюхе, прогуливаетесь по Воксхолл-гарденз.
Красивое лицо лейтенанта исказилось от злобы и отвращения.
Хелена тоже разозлилась.
– Прекрасно звучит в устах человека, который опозорил женщину!
Брукс хрипло расхохотался.
– Это не одно и то же! Мужчине дозволено сбиться с истинного пути, а для женщины вашего общественного положения это немыслимо. Я не могу допустить, чтобы у моей жены была репутация потаскушки.
– У вашей жены! Вы все же намерены на мне жениться?
Губы лейтенанта изогнулись в жестокой улыбке. Он схватил Хелену за руку и потянул к себе.
– О да, Хелена, я собираюсь на вас жениться! Когда вы станете моей женой, не вздумайте даже взглянуть на другого мужчину, иначе я на вас живого места не оставлю, а его прикончу, – и он дотронулся до шпаги, висящей на боку.
И словно по команде, на боковой дорожке появился Адам. Оглядываясь по сторонам, он остановился у прилавка с пуншем.
– Понятно, – прорычал Брукс. – Что ж, это доставит мне огромное удовольствие. – Он оттолкнул Хелену к стене и распахнул дверь.
Адам повернулся на стук, и мужчины очутились лицом к лицу.
Глава одиннадцатая
Хелена бросилась вперед, чтобы удержать Брукса, но тут у дверей павильона, словно шквал из светло-вишневого шелка и экстравагантного плюмажа, появилась Порция Раулетт.
Дэниел от неожиданности отпрянул, а Порция лучезарно ему улыбнулась.
– Лейтенант Брукс! Вот уж не ожидала встретить вас здесь, – обернувшись к сопровождавшей ее компании, она воскликнула: – Мои дорогие, это лейтенант Брукс!
Лейтенанту ничего не оставалось, как вернуться в павильон. За спиной Порции Хелена увидела мистера Раулетта и еще две пары, в одной из которых она узнала министра с женой.
Вдруг Порция заметила свою подругу и по выражению ее лица сразу поняла, что произошла большая неприятность. Хелена судорожно соображала, что же ей делать.
– Порция, душечка! – воскликнула она. – Как видишь, я все-таки здесь. Ты ведь сказала, что надо быть в два часа? Я немного опоздала, но у тети приступ мигрени, и она потребовала, чтобы я вернулась с ней домой, а я ее уговорила позволить мне подождать тебя в павильоне.
Миссис Раулетт любила изображать из себя эдакую глупышку, но за легкомысленным поведением скрывался острый ум. Ее удивило присутствие в павильоне мистера Брукса, которого никто не приглашал, но то, что здесь также и Хелена, ее озадачило. Порция сразу сообразила, что подругу надо выручать. Шурша шелками и перьями, она просеменила вперед и подобрала со стола свой веер.
– Хелена, а ты, оказывается, смелая. – Порция игриво похлопала Дэниела веером по рукаву. – Пришла одна и к тому же пригласила в павильон такого видного кавалера, как мистер Брукс! Ну и ну, моя дорогая. – Повернувшись к Дэниелу, она любезно, но твердо сказала: – Как приятно было вновь вас видеть, мистер Брукс, но не станем более отвлекать вас от собственной компании. Всего хорошего.
Лейтенанту ничего не оставалось, как откланяться. Хелена пыталась разглядеть в темноте вокруг павильона Адама, но он исчез.
Когда за Бруксом закрылась дверь, Порция воскликнула:
– Садитесь все, садитесь! Вот наш десерт. Мистер Раулетт, я ведь вам говорила, что мисс Уайтт собирается сегодня вечером к нам присоединиться?
Джеймс Раулетт был сообразителен, и если Порция затевала какие-то игры, он ей не препятствовал.
– Да, дорогая, – безмятежно ответил он. – Мисс Уайтт, позвольте познакомить вас с нашими гостями.
У Хелены голова шла кругом, но ей удалось соблюсти приличия и поздороваться со всеми, как положено по этикету. Затем все уселись за стол и стали угощаться фруктовым муссом.
Под столом Порция сжала руку подруги, и Хелена немного успокоилась. Неожиданно раздался стук в дверь.
– Кто бы это мог быть? – весело спросила Порция. – Какой у нас интересный вечер, правда? Входите!
На пороге появился кучер Адама с треуголкой в руках.
– Добрый вечер, мэм. Мисс Хелена, леди Уайтт велела, чтобы я тотчас отвез вас домой. Горничная ждет вас в карете.
– О Господи, – театрально вздохнула Порция. – Моя дорогая, этим нельзя пренебречь. Наверное, когда тетя вернулась одна на Брукс-стрит, леди Уайтт не одобрила твое пребывание здесь с нами. Тебе лучше ее послушаться, а иначе она рассердится на нас обеих!
Хелена встала и, стараясь, чтобы не распахнулись полы плаща и никто не увидел обычное прогулочное платье, попрощалась со всеми. Кучер шел за ней к воротам на почтительном расстоянии. Лошадей сторожил оборванный мальчишка, и кучер бросил ему медную монетку. Он открыл Хелене дверцу кареты, а оттуда выглянул Адам и втянул Хелену внутрь.
– Езжай! – крикнул он, захлопнув дверцу и опустив занавеску.
– Адам… – начала было она, но он ее прервал:
– Помолчите. Я думаю.
Обиженная Хелена умолкла и, сидя в углу, пыталась по выражению лица Адама догадаться о его мыслях, но было темно, и она ничего не разглядела. Спустя несколько минут она осмелилась спросить:
– Куда мы едем?
– Домой, разумеется.
– Можно поднять занавеску? Здесь очень душно.
Он кивнул, и она немного приподняла шторку. Уличные газовые фонари осветили внутренность кареты. Колеса стучали по булыжной мостовой, а Хелена погрузилась в воспоминания и мечты. Почему она так неистово влюбилась в Адама Дарвелла, несмотря на его репутацию сердцееда и распутника? Хелена выросла в деревне, но не была наивной девушкой – она знала, что для мужчин существуют совсем другие правила поведения, и не питала к Адаму недобрых чувств. Его прошлое ее не волновало, она хотела стать его будущим. Прикосновения Адама поразительным образом действовали на нее. Неужели она в сущности своей не лучше распутной женщины? Ее никогда никто не целовал, а его губы породили в ней трепетное желание, не оставляя и следа от девичьей скромности. Когда же ее целовал Дэниел – а он очень хорош собой, – она не испытывала ничего, кроме отвращения и стыда. С Адамом ей не было стыдно, и она не чувствовала, что поступает дурно.