то утро у него не хватило духу сказать, что пони ей больше не принадлежит.
Вскоре после этого случая на ноге у пони образовалась язва. Мама сразу же ее заметила и сказала Дандо, что сообщит куда следует, если он не займется лечением лошади всерьез. Язва поджила, но было ясно, что за Диком не ухаживают. Большую часть дня Дандо проводил в пивных. Обычно он выезжал из дому на своей колымаге рано поутру, исполненный благих намерений, словно новоиспеченный миссионер; потом подкатывал к «Борзой» и бросал там якорь до конца дня, а в это время старый пони, понурив голову, стоял на улице. Там-то часто и видел его наш Том, возвращаясь с работы после полудня, но он ни словом не обмолвился матери.
Но однажды вечером мы поняли, что дело действительно обстоит скверно. Весь день шел проливной дождь, порывистый ледяной ветер гнал над долиной низкие облака. Лицо Тома оставалось сумрачным даже после того, как он смыл с него угольную пыль. Принявшись за еду, он вдруг с сердцем разломил краюшку меба, крутанул головой и выпалил:
— Дик стоит возле «Борзой» под дождем. Похоже, что он там уже целый день.
Мама убрала чайник на плиту и взглянула на Тома. Затем сняла передник и аккуратно положила его на кухонный шкаф. Приближались какие-то события.
— Ступай в конюшню, Гомер,— приказала она.— У нас на сеновале много папоротника. Набери охапку побольше и отнеси в конюшню, чтобы Дику было мягче.
— Что ты собираешься делать, мама?— спросил Том.
— Мы берем Дика обратно.
— Но это невозможно!
— Невозможно?— переспросила мать, оглядываясь в поисках пальто.— Посмотрим! Если никто из вас не пожелает за ним сходить, я отправлюсь сама.
— Ты не можешь это сделать, мама! Привести его обратно — значит украсть.
— Кто собирается его красть? Ведь он стоит возле «Борзой»?
— Да, привязанный к забору.
— Тогда остается только отвязать его,— глаза матери пылали гневом.— Я знаю, к какому дому он повернет!
Все обстояло так просто, а никто из нас не додумался! Том встал из-за стола и взялся за шапку.
Мама остановила его:
— Нет, Том, пусть пойдет кто-нибудь из мальчиков. Это не будет выглядеть так... откровенно,— лукаво улыбнулась она.— Ты шагай, Вилли,— обернулась она ко мне.— Дождь льет как из ведра, на улицах — никого. Ты только отвяжи Дика, а сам отойди в сторонку. Вот, возьми для него сахар.
Мгновение спустя я был уже на тротуаре, лицо мое пылало от возбуждения, карман куртки был набит кусками сахара. Дождь лил сплошным потоком, и когда я добрался до Дика, он, видимо, промерз уже до костей. Голова пони свесилась почти до земли. Дорога превратилась в бурный поток, улица была безлюдна. Я протянул Дику сахар и назвал его по имени. Он слегка ткнул меня носом, как делал прежде, и попытался дотянуться до кармана. «Слава богу, жив,— подумал я,— и сможет идти». Я освободил ему уздечку, отвязав от нее веревку, идущую обычно на упаковку ящиков с апельсинами; улица по-прежнему была пуста. Дик повернул голову, словно разглядывал дорогу. И тогда я сказал:
— Домой, Дик!
Старый пони вопросительно уставился на меня. Я повторил. Тут уши Дика вдруг встали торчком — и несколько секунд спустя колеса повозки старьевщика закрутились быстрее, чем шестерни шахтной клети. Тряпье и пустые жестянки, собранные Дандо еще до того, как он засел в пивной, градом посыпались на уплывавшую из-под ног мостовую. Пони стремительно понесся вверх по улице, увлекая за собой повозку, рассекавшую воду, словно быстроходный катер. Мама оказалась права: Дик безошибочно знал дорогу домой; больше того — он прибежал раньше, чем мы предполагали. Но его поджидали Гомер и Том, и когда подоспел я, Дик уже лежал, уютно устроившись на мягкой подстилке из папоротника, а его кормушка была полна овса.
Когда улеглось волнение, вызванное этими переменами, все снова собрались на кухне.
— Что будем делать дальше, мама?— спросил Том. — Хэмер явится сюда, как только протрезвится. Что мы ему скажем?
— Скажем, что такой хозяин Дику не нужен.
— Но ведь он купил лошадь,— забеспокоился Том.
— Да, но Дандо не сдержал слово.
— Для него это не довод, он ведь придурковатый.
— Нам не о чем с ним спорить. Я выкуплю у него Дика обратно.
— Выкупишь! А где возьмешь деньги?
— Деньги я достану. Мы продадим фортепьяно.
— А как же с музыкальными занятиями Гомера?
— Гомер выучится играть на флейте. Правда, Гомер?— мама обернулась к младшему сыну; она готова была его умолять. Но Гомер тут же кивнул в знак согласия: у него был легкий характер; ему бы и в голову не пришло надуваться из-за какого-то фортепьяно. Так или иначе, но дальше «Абердовейских колоколов» он все равно не продвинулся, и даже при исполнении этой вещи левая его рука обнаруживала отсутствие твердости.
Дандо Хэмер явился на следующее утро довольно рано, но мать уже поджидала его. Мы с Гомером при сем присутствовали и надеялись славно позабавиться. Дандо был необычайно вкрадчив и застенчив.
— Доброе утро, миссис Причард,— приветствовал он мать— Спасибо вам за то, что вы позаботились о пони.
Не произнеся ни слова в ответ, мать окинула его таким взглядом, что старьевщик начал беспокойно теребить козырек кепки.
— Все произошло чисто случайно,— продолжал он уже более оживленно.— Видите ли, меня задержали дольше, чем я ожидал.
— Дандо Хэмер,— сказала мать, вкладывая в эти слова все презрение, на какое только была способна,— ты недостоин даже чистить конюшню этого пони!
Дандо склонил голову в знак признания своего несовершенства.
— Можно мне забрать его сейчас?— спросил он, выждав несколько томительных мгновений.
Мать неторопливо сложила передник.
— Нет, нельзя, изрекла она.— Пони остается у меня. Дандо сделал над собой усилие, стараясь разъяриться. Он начал изрыгать поток бессвязных слов, сдобренных сильным винным перегаром. В этой мешанине прозвучало слово «полиция».
— Полиция! — невозмутимо повторила маты— Поостерегись о ней упоминать, Дандо. Подумай лучше, что ты скажешь в свое оправдание, когда я приглашу ветеринарного инспектора осмотреть пони!
Дандо беззвучно пошевелил губами.
— Но как же я буду возить старье— захныкал он.
— Дэви Протеро из магазина «Удачная покупка» только что приобрел автомобиль, так что его лошадь теперь без дела. Пойди к нему и одолжи лошадь да прихвати свою старую повозку. Деньги за пони я тебе верну.
Дандо