офисе была не слишком доброжелательная. Сегодня была ночь со вторника на среду, значит, впереди у меня два рабочих дня, после чего я вплотную займусь галереей господина Пак Хи Шуня.
Это был беспроигрышный вариант. Ведь, как я и сказал Пак Сумин в машине, даже если у меня ничего не получится, ее всегда можно будет просто сжечь. Главное только знать, с какого конца поднести спичку.
Глава 13
Когда Юн Хян Ми вошла в квартиру, ее отец сидел на кухне и мелкими глоточками потягивал соджу.
Криминалисты уже покинули место стрельбы, оставив только кровавые пятна на полу, которые уже давно высохли и накрепко зацепились за дорогую узорную плитку, которой был вымощен пол всей квартиры. Юн Хян Ми немного постояла в гостиной, посмотрела на это безобразие. После чего бросила сумку прямо на пол и, скинув туфли, направилась на кухню. Хоть глаза и резало от пролитых от шока и страха слез, пусть в ушах еще стояли гулкие хлопки двух выстрелов, что Юн Донджин сделал почти шесть часов назад, ей еще предстоял тяжелейший разговор с отцом.
— Мун Джин в порядке, — сообщила молодая женщина, доставая из шкафчика небольшую рюмку и подсаживаясь за стол.
Как полноправная хозяйка дома, она подтянула к себе бутылку соджу, налила себе сама, немного, меньше половины, и махом выпила, хлопнув стекляшкой о столешницу. Сейчас ей хотелось смыть весь этот вечер, этот запах пороха, крови, вкус собственных слёз на губах.
— Со следственной группой я все уладил, — спокойно сообщил Юн Донджин, бросив на дочь только короткий взгляд. — Утром сделаю пару звонков в управление и прокуратуру, не стал беспокоить так поздно уважаемых людей… Никто не узнает.
— Ты слишком печешься о том, что подумают посторонние, — едко ответила женщина, опять наливая себе выпить. — Вместо того чтобы думать о себе.
— Ты неправа…
— Не спорь со мной, отец. Ты сейчас не в той ситуации, чтобы спорить, — резко оборвала Юн Хян Ми отца.
Юн Донджин только виновато опустил голову, после чего перехватил бутылку и налил себе. Выпили. Каждый свое.
— Почему ты так ненавидишь Мун Джина? Потому что он такой же, как и ты? — наконец-то задала давно мучавший ее вопрос Юн Хян Ми.
— Потому что он такой же, как я, — глухим эхом ответил Юн Донджин.
— Не увиливай, и не передразнивай.
— Ты совершенно права, Ми-ян, — ответил мужчина. — Я его ненавижу, потому что он такой же, как я.
— Но ты же достойный человек, — продолжила наседать женщина. — Я не понимаю тебя! Просто не понимаю!
Юн Донджин горько усмехнулся и покачал головой, а после посмотрел на дочь таким пронзительным взглядом, что ей стало не по себе. Этот взгляд был чернее тучи, глубже самой глубокой ямы. В этом взгляде была глухая ярость, злоба, все самое темное и омерзительное, что только можно представить. Сейчас родной отец смотрел на нее глазами жестокого и неумолимого — даже не человека — животного, которое без раздумий способно убить, едва ему прикажут или если у него появится на то малейшее желание. Или возможность. Это был зверь, готовый рвать, ломать, растаптывать других, просто потому что может это сделать.
Длилось это недолго, несколько мгновений. После чего Юн Донджин моргнул, а когда опять открыл глаза, за столом опять сидел стареющий седой мужчина, почти старик. Сидел и крутил в пальцах небольшую стопочку для соджу.
— Ты не знаешь, каков я на самом деле, моя милая Ми-ян. Каков я с другими людьми. Ты видела лишь ту часть меня, которую я хотел, чтобы видела ты и твоя мать. Но когда я говорю, что Мун Джин слишком на меня похож, я говорю о том, что я всегда оставлял на работе. О том, чего ты во мне никогда не видела, потому что дочь не должна видеть такого в родном отце, — наконец-то сказал мужчина. — Вот почему я ненавижу этого ублюдка.
— Ты боишься, что Мун Джин навредит мне? — спросила Юн Хян Ми.
— Навредить может кто угодно, — задумчиво протянул Юн Донджин. — Я просто знаю, что он отброс, который прогрызал себе зубами путь наверх. Я сделал всё для того, чтобы у тебя был лучший выбор. Лучшие перспективы, образование. Лучшие знакомства. Всё для моей маленькой Ми-ян.
— Я уже не маленькая девочка, отец. И ты ошибаешься.
— В чем же?
— В Мун Джине. И в себе, — ответила женщина.
Юн Донджин немного помолчал, будто собираясь с мыслями.
— Почему ты отказалась даже рассмотреть варианты женихов из хороших семей? Почему?
— А чем они все так хороши? — задала ответный вопрос Юн Хян Ми. — Ты про избалованных мальчиков из частных школ, чьи родители занимают высокие посты? Про сыновей министров и больших начальников? Или про кого?
— Это все уважаемые молодые люди из хороших семей.
— Вот именно. Из хороших семей. Но семья не делает их самих хорошими, — отрезала Юн Хян Ми. — Они родились и выросли с этим знанием. Им все вокруг твердили, что они из хороших семей, что они достойны самого лучшего. Они не знают, как это, сидеть поздно вечером вдвоем с мамой и ждать отца, который ушел на ночное дежурство. И просыпаться и проверять, вернулся ли он.
— У полицейских работа опаснее моей, — покачал головой мужчина.
— Вот только у полицейских не написано в инструкции останавливать своим телом пули. А у тебя это была основная задача. Ты ходил на работу, чтобы умереть вместо другого человека. И я всегда это понимала! Вот в чем разница! — злясь, выпалила Юн Хян Ми. — Эти твои мальчики из хороших семей… Нет у меня с ними ничего общего! У них свои проблемы, у меня — свои! Разные миры, разные плоскости! Или ты хотел бы, чтобы я жила как тень при муже, который меня даже понять