Читать интересную книгу Рандеву с йети - Никита Велиханов

Мальчик долго смотрел на него не мигая. У кого-нибудь другого такая пауза могла означать сомнение — можно ли доверять собеседнику. Но Виталий, уже успевший привыкнуть к повадкам мальчика, знал, что тот просто ворочает тугой неподатливый механизм своей памяти.

— Нет, необычных зверей у нас нет, — сказал в конце концов Андрей и снова принялся за бутерброд.

Виталий ощутил легкий укол разочарования. Этот врать не станет. Если сказал, что не знает, значит, действительно не знает. Хотя… И он решил пойти ва-банк.

— Андрей?

Даун опять оторвался от еды и поднял глаза на Виталия, мутные, ничего не выражающие глаза.

— А такие вот большие существа, вроде как люди, только лохматые, все в шерсти. И перепонки между пальцами…

— А, болотники, что ли? — спокойно спросил Андрей, откусывая очередной кусочек хлеба с колбасой.

— А не поздники?

— Не, поздники — это они в Подлесном так называются. Там мордва живет. Там поздники. Только они там не показываются. Там люди про них только так рассказывают, а сами не знают. А у нас — болотники.

Виталий почувствовал, что спина у него покрылась холодным потом. Этот мальчик говорил о йети как о чем-то само собой разумеющемся, как говорил пять минут назад о бобре, попавшем в сеть, а десять минут назад — о сазанах. Для него это была обыденная реальность, и, учитывая особенности именно этого мальчика, можно было предположить, что не только для него.

— А ты сам их видел? Этих — болотников?

— Видел. Как же их не видеть? Он к нам все время ходит.

— Куда это — к нам?

— Домой. Ну, не совсем домой. На огород. И мы к нему ходим. С мамой. И я один хожу. Он добрый. Он рыбу загоняет. И грибы нам растит. И кабанчиков ловит. И мы с ним играем. Он сильный.

— А как его зовут?

— Кого зовут?

— Болотника.

— Никак не зовут. Болотник.

— Он что, один здесь?

— Нет, почему один. Их, других, много. Они — болотники. А он — Болотник.

— А мне ты можешь его показать?

— Он чужих не любит. Не любит, чтоб чужие.

— А кто чужой?

— Все чужие. Мама не чужая. Андрей не чужой.

— А я — чужой?

— Ты — чужой. Нет, ты не чужой. Нет, чужой. Не знаю. Но лучше не надо. Он если подумает, что ты чужой, может тебя убить.

— Он же хороший.

— Хороший.

— И я хороший?

— Хороший.

— Зачем же он будет меня убивать? Видишь, ты сам говоришь, что я не чужой. Или, по крайней мере, не совсем чужой. Давай так, ты мне устроишь свидание с этим твоим болотником, а я тебе подарю бинокль, давай?

— Это не мой бинокль. Это твой бинокль. Зачем мне твой бинокль? Не надо. Я тебе так его покажу.

— Когда?

— Давай завтра?

— Давай.

— Значит, завтра. Сутра. Поедем к нему.

— Это далеко?

— Далеко. Пешком трудно идти. Надо на лодке.

— Ну, тогда прямо с утра возьмем нашу резиновую и поедем. До обеда управимся?

— Нет, резиновую нехорошо. Он не любит. Поедем на ершике. Ершик он знает.

— Хорошо, поедем на ершике.

— Только ты не бери с собой никаких железок, хорошо? Он не любит, когда железки.

«Эт-о в мои планы не входит, — подумал Виталий. — Но, впрочем, есть железки и железки».

— Ладно.

— И еще. Маме не говори. Ничего не говори. А то она не пустит. Тебя не пустит и меня не пустит. А если скажешь, она меня спросит. И я ей скажу. И тогда не пустит.

Система была сложная, но Виталий примерно понял, о чем идет речь.

— Хорошо. Маме — ни слова. Значит, договорились. Как рассветет — выходим. Договорились?

— Договорились.

Они допили чай, упаковали сазанью тушу и двинулись в обратный путь.

* * *

8 июля 1999 года. 04.45.

Утро выдалось теплое и туманное. Виталий проснулся в без пятнадцати пять, тихо оделся, стараясь не скрипеть половицами, подхватил собранный с вечера рюкзак и спустился во двор. Воздух влажный, теплый, плотный, переполненный отстоявшимися за пару предутренних часов в этом молочном киселе запахами пойменных трав. Где-то неподалеку прокричал невидимый петух — гулко и глухо, как будто из колодца. Сзади скрипнула дверь. Виталий обернулся. На крыльце, пытаясь спросонья безуспешно попасть рукой в рукав брезентовой курточки, топтался Андрей.

— Привет, — тихо сказал Виталий и подошел к крыльцу.

Андрей по обыкновению промычал в ответ что-то невразумительное, но в мутноватых его глазах Виталий уловил нотку интереса и — как будто бы даже азарта. Рукав, наконец, попал по назначению, и Андрей скатился с крыльца, выставив вперед лобастую голову.

— Ну, — сказал Виталий, — давай веди.

Андрей все той же своей нелепой, будто деревянной походкой проковылял через двор и мотнул головой. Идти, судя по всему, нужно было через заднюю калитку. Виталий закинул рюкзак на плечо и пошел следом. Андрей обогнул сарай, снял с калитки служившую вместо запора проволочную петлю, пропустил Виталия вперед и аккуратно вернул петлю на прежнее место. Туман стоял такой густой, что даже осокорей на ближайшей протоке не было видно, да и малинник угадывался едва-едва, не говоря уже о спрятавшемся за ним картофельным полем. Андрей быстро зашагал вперед, что никак не вязалось с его общей неловкой манерой двигаться, так что Виталию пришлось перейти с ленивого прогулочного шага на широкий, строевой, чтобы только поспеть за уходящей в туман фигуркой дауна. Из тумана выплыли смутные силуэты деревьев, до странности неподвижные, лишенные даже самого элементарного — от листа к листу — движения, без которого не обходится даже в совершенно безветренную погоду, и от этого все происходящее стало похоже на сон: неподвижные растения вокруг, вблизи невероятно четкие, как будто по контрасту с расплывшейся у них за спиной зыбкой неопределенностью, странная фигурка впереди, шустро ускользающая все дальше и дальше в туман, и полная, как будто уши заложило ватой, тишина.

Потом впереди плеснула вода. Гулко, сильно — должно быть, щука гоняет красноперку у прибрежных камышей, подумал Виталий. Фигурка впереди нырнула куда-то вниз и исчезла из виду. Когда Виталий подошел к берегу, Андрей уже успел вынуть из ближних ракитовых зарослей два коротких весла и отвязать от причала ершик. Виталий осторожно, чтобы не опрокинуть шаткую лодчонку, шагнул через борт и тут же сел на кормовую банку, поняв, что грести ему сегодня не придется — Андрей с таким хозяйским видом приладил уключины и взялся за весла, что все возражения отпали сами собой. К тому же не я его везу, а он меня. К тому же лодчонка-то легкая, вода тихая, и даже с таким, как я, слоном на корме ему это будет не слишком тяжело.

Андрей оттолкнулся веслом от причала, и ершик заскользил по воде, против течения, в сторону Сорочьего озера. Через какое-то время Виталий понял, что пойдут они той самой протокой, которую в первый же день совершенно случайно открыла Ирина. Ирине он о сегодняшней своей экспедиции, конечно же, сказал. И, хотя никакого «железа», как и договаривались, он с собой не взял, но маленьким радиомаячком все-таки запасся. И Ирина контролировала теперь все его перемещения — и не только по направлению, но и по дальности, так что при наличии подробной, скорректированной за последнюю неделю карты она вела его сейчас совершенно свободно, с открытыми, так сказать, глазами. Ни оружия, ни приборов Виталий и в самом деле не взял с собой никаких. Во-первых, если эти самые болотники и в самом деле обладают хотя бы половиной тех запредельных свойств, про которые рассказал ему вчера на обратном пути Андрей, то они все равно обнаружат и приборы, и оружие, и просто не пойдут на контакт. Если они вообще на контакт пойдут. Во-вторых, если контакт состоится, и состоится правильный контакт, то о приборах можно будет вспомнить чуть погодя. А вот если он состоится неправильный… Что ж, тогда придется рассчитывать на владение боевыми искусствами и на то, что по крайней мере к мальчику они, судя по всему, относятся более чем лояльно и не станут убивать его, Виталия, на глазах у своего протеже. Ладно. Никак не быть не может. Как-нибудь, да будет. А маячок — маячок это так, на всякий случай. Последняя, так сказать, ниточка, на случай чего. У Ирины и с приборами, и с оружием все в порядке. И с техникой владения и тем, и другим.

В Гнилую протоку вошли довольно быстро — Андрей провел лодчонку каким-то другим рукавом, который не попался Ирине на глаза по вполне очевидной причине — и вход в него, и выход были скрыты невысокими поросшими камышом «грядками» глинистого хряща. Перевалить через такую грядку даже и больших размеров корабль было бы делом несложным. С ершиком справился бы даже один Андрей — что он, собственно, и сделал. Но дорога стала короче ровно вполовину. То-то Ирина сейчас удивляется, следя за маячком по карте, подумал Андрей. У нее мы на вполне приличной скорости перемещаемся по сплошным камышовым зарослям.