Читать интересную книгу Рандеву с йети - Никита Велиханов

Помимо пользы для дела в этом Виталиковом приятельстве с Андреем Ирина видела немало радостей самого низменного чревоугоднического характера: свежая рыба во всех видах у них теперь не переводилась. А Ирина так по ней соскучилась — разве в Москве приличной рыбы купишь? Да и некогда с ней возиться. О раках и говорить нечего. Виталий что ни день мотался в Маркс за пивом — вполне приличным и весьма дешевым местным пивом со странным названием «Баронское». Потому что было подо что это пиво пить. Слава Богу, укропа у Ольги в огороде было разве что чуть меньше чем паслена.

Время между тем шло. Жизнь в Сеславине была — лучше некуда, ни с каким отпуском не сравнить. Но дело-то покуда стояло на месте. Куча косвенных доказательств существования йети, причем именно в этом районе. Устные свидетельства. И больше ничего. Ни единой полновесной улики. И — ни единого доказательства, добытого собственными руками, если не считать, конечно, тогдашнего Ириного сна.

На шестой день Виталий решил, что время настало. Они с утра ушли на рыбалку на Кривую протоку — довольно далеко от деревни, часа полтора хода. Виталий предложил съездить туда на лодке, но Андрей объяснил, что пешком удобнее. И, главное, быстрее. На лодке пришлось бы наматывать лишние километры, огибая острова и заросшие камышом мелководья. Пешком же они доберутся до места в два раза быстрее.

Вещи, снасти, наживку и еду они упаковали в два рюкзака, приспособив лямки как можно выше. Идти приходилось то берегом, то сушей, но Андрей умело выбирал дорогу, так что их босым ногам ничто не угрожало. По большей части шли по мелководью, берегами проток — и под ногами песочек, и комары не едят, — и только время от времени совершали быстрые рывки через остров на другую сторону, по известным, наверное, одному только Андрею тропинкам. Тропинки всякий раз выходили к бродам, так что даже Андрей вполне свободно переходил на ту сторону по дну, подняв рюкзак над головой. Виталию же вода доходила разве что до середины груди. По дороге Андрей то и дело показывал места, где хорошо берет на спиннинг щука, где — язи. Только кидать нужно осторожно, потому что на дне тут — сплошные коряги, и глубоко зацепишь — прощай блесна. Но если вести вдоль во-он того бревна, как раз самое язиное место. Вон на ту косу с утра выходит из глубины судак. И берш тоже. И окунь, причем крупный, глубинный, «горбатый». А вот на этом озерце полным-полно линя. Если с прикормкой, ведрами можно ловить, не особо напрягаясь. Вот здесь хорошо ловить сомов. Когда Андрей подрастет, он только тут сомов ловить и будет. А пока он слишком маленький и легкий, и сом, если крупный сядет, просто утащит его за собой в воду, и все.

— А мы на кого идем? — спросил Виталий.

— На сазана. Там сазан берет весь день. Нигде так не берет. И хороший сазан, большой. Я туда один не хожу. Сазан — он тоже сильный. Сильней сома. Если сом такой же. Я один раз туда один пришел. Поставил. Сазан взял. Хорошо, я леску сразу за дерево привязал. А то бы утянул он меня. И хорошо — поводок был прочный. А то бы сорвался. Я под леску ветку подставил, чтоб пружинила. Он так быстрее устает. А потом сам его тянул. Он, когда голову над водой высунет, уже совсем биться перестает.

— И на сколько же был тот сазан? — с интересом спросил Ларькин, понимая, что Андрей на обычные рыбацкие байки попросту не способен.

— Кило на двенадцать. Еле вытянул. Когда он совсем слабый стал. Я его потом ножом убил.

— А как же ты его домой-то нес?

— А я в тот раз на лодке был. На ершике. И я его там сразу выпотрошил. И голову отрезал. И все равно еле-еле в лодку перекинул. Очень тяжелый.

На место пришли к половине девятого. Андрей еще загодя, с противоположной стороны острова, велел Виталию вести себя потише. Сазан, у него слух хороший. И осторожный он. Очень.

К берегу подошли так, чтобы особо не высовываться. Берег был обрывистый и выходил к небольшому, но, очевидно, весьма глубокому заливчику, где мимо стоявших по краю камышей течение закручивалось спиралью. Под самым берегом был, видимо, омут.

Как только они вышли к берегу, Андрей молча указал Ларькину на поднимающиеся тут и там со дна цепочки пузырьков.

— Вот они, — шепотом сказал он. — Все тут.

Распаковав свой рюкзак, он достал две донные удочки, с тяжелыми плоскими свинцовыми грузилами, толстенной леской и с прочными металлическими поводками. Насадка была — клейкая затируха из муки и вареного картофеля. Насадив на каждый крючок по изрядных размеров колобку, Андрей сам забросил удочки подальше, на течение, а потом подтянул их на глубину, поближе к берегу. Свою удочку он замотал за ствол ближайшего молоденького вяза, пропустил через гибкую вязовую ветку и принял на согнутый палец, слегка приподнимая ее время от времени, чтобы проверить натяг. Виталий сделал так же.

— Чуть дернет, сразу подсекай, — шепнул Андрей. — А то выплюнет. Он хитрый.

— Ладно.

Ларькин попробовал леску. Ничего особенного. Он хотел было намотать леску на палец, для верности, но Андрей, заметив это, протестующе замотал головой. Ларькин размотал палец и стал ждать. Прошло минут двадцать. Ларькин начал понемногу разочаровываться и уставать. Пузыри по-прежнему поднимались со дна, время от времени течение проносило мимо них облако мути, на которое Андрей с торжествующим видом указывал пальцем. Но поклевок не было.

— Может, с наживкой что-то не так? — шепотом спросил Виталий, обернувшись к Андрею, и тут же почувствовал пальцем, как леска несколько раз тихонько натянулась и опала. Он резко дернул в сторону и вверх и ощутил на том конце нити биение могучего рыбьего тела. Ответный рывок был такой силы, что, будь у него палец замотан леской, остался бы он сейчас без пальца. Леска натянулась и даже зазвенела тихонько, резанув попутно Виталия по пальцам.

— Тяни! — услышал он голос Андрея и стал из всей силы, упираясь в берег ногами, откинувшись корпусом назад, вытягивать рыбину с глубины. Леска провисла.

— Выбирай, выбирай, — кричал сбоку Андрей. — Он сам сюда идет! Хочет у берега с крючка сорваться!

Ларькин, быстро перебирая руками, успел перехватить леску прежде, чем сазан, подошедший и впрямь к самому берегу — вода взмутилась и вскипела, — рванулся вбок. Леска снова зазвенела, прорезав Виталию кожу на сгибе руки. Но момент он поймал верный. Над водой показалась огромная тупая сазанья морда.

— Тяни на себя! — крикнул Андрей. — Смотри, чтоб он через спину не захлестнул!

Виталий из последних сил рванул леску на себя, и ошарашенный сазан воткнулся в полосу прибрежного песка, чуть сбоку от обрывчика. Андрей тут же соскочил на песок. В руке у него была невесть откуда взявшаяся увесистая дубинка. И этой дубинкой он несколько раз сильно ударил рыбину в том месте, где голова переходила в спину.

— У него вот тут, — он указал на основание спинного плавника вяло дергающейся рыбы, — пила. Если леску на пилу поймает, дзеньк! — и все, нет лески.

Виталий тоже спрыгнул с берега и подхватил сазана по обе стороны головы под жабры. Поволок вверх. В рыбине было килограммов пятнадцать, не меньше.

— Все, — сказал Андрей. — Рыбалки больше не будет. Они осторожные. Снова можно ловить только днем. Но нам и этого за три дня не съесть. Зачем больше. Больше не надо. Потом еще поймаем.

Они отволокли все еще подрагивающего сазана подальше от воды. Ларькин достал из рюкзака бутерброды и термос с горячим крепким чаем. Сейчас бы чего-нибудь посущественнее чая, подумал он, заметив, как у него подрагивают пальцы. Азарт борьбы с сильной рыбой, ощущение ее неподатливого тела на другом конце лески все еще не покидало его.

Он разлил чай по пластиковым стаканам. Дал Андрею бутерброд с копченой колбасой и веточкой укропа. Андрей сел прямо на траву и принялся быстро-быстро заглатывать еду, запивая ее маленькими глотками чая.

— Послушай, Андрей, — сказал Ларькин.

Даун перестал есть и поднял голову.

— Рыба у вас тут действительно крупная.

— Да, — согласился тот, — крупная. Но ты сегодня хорошо поймал. Мой мельче был. Но тоже крупный.

— А звери крупные у вас тут есть?

— Есть, — кивнул головой мальчик. — Лоси есть. Кабаны есть. Бобер, он тоже большой. Когда старый. У Силантьевых один раз бобер в сетке запутался, метров пять порвал. И сам удавился. Они его потом ели. Я тоже ел. Вкусный. Килограмм восемь был бобер.

— Это понятно, — терпеливо гнул свою линию Ларькин. — Но это все звери обычные. Такие везде есть. А необычные звери у вас тут водятся?

Мальчик долго смотрел на него не мигая. У кого-нибудь другого такая пауза могла означать сомнение — можно ли доверять собеседнику. Но Виталий, уже успевший привыкнуть к повадкам мальчика, знал, что тот просто ворочает тугой неподатливый механизм своей памяти.

— Нет, необычных зверей у нас нет, — сказал в конце концов Андрей и снова принялся за бутерброд.