Возникли активная служебная переписка в стенах ВЧК и обмен депешами с Одесской ГубЧК. Следствие развертывалось по сценарию политического сыска с привлечением тайной агентуры. В донесениях с грифом «Совершенно секретно» разведчик № 7, ведущий наблюдение за Алехиным, подтвердил его место жительства (уточнив лишь, что он занимает комнату № 164) и приметы, назвав возраст 27 лет.
Однако председатель и секретарь Одесской ГубЧК на запросы ВЧК по существу содержания поступившего доноса отвечали: «Телеграмма ваша для нас непонятна. Просим пояснений». Но дополнить запросы сотрудникам ВЧК было нечем. Они ждали подтверждений как раз оттуда, из Одессы, где находился неведомый автор провокационной телеграммы.
Тщательная проверка завершилась 21 февраля 1921 года допросом Александра Александровича Алехина, в процессе которого он собственноручно подробно ответил на все вопросы следователя. Перечислил все, чем занимался с октября 1918 года и что уже известно читателям этой книги.
По существу обвинения написал:
«II. На вопрос, получал ли я в течение 1919 г. какие-либо суммы денег от кого бы то ни было и, в частности, от некоего Тарасова, заявляю, что никаких сумм от кого бы то ни было я в это время не получал.
III. На вопрос о том, знаком ли я с Лацисом или Тарасовым, заявляю, что ни с тем, ни с другим не знаком.
Александр Александрович Алехин, 21/ II — 1921 г.
Допрос снимал (подпись неразборчива)».
Абсурдность обвинений Алехина в антисоветской деятельности не вызывала сомнений, и дело было прекращено. Чекисты и на этот раз сумели разобраться в происках недоброжелателей Алехина.
Казалось, что на этом инцидент исчерпан, клевета отвергнута. Но, как ни странно, папка с этим делом всплыла еще раз на поверхность в конце сентября 1938 года. Вероятно, это было вызвано тем, что именно в 1938 году лидер советских шахматистов Михаил Ботвинник обратился к руководству СССР за разрешением встретиться во время турнира в Голландии с Алехиным и прозондировать почву относительно проведения с ним матча на первенство мира. Такую санкцию, как мы увидим позже, Ботвиннику удалось получить, несмотря на противодействие некоторых влиятельных лиц.
Сотрудники двух отделов Первого управления НКВД СССР еще раз внимательно просмотрели дело 1921 года и, не найдя там ничего, порочащего Алехина, отправили папку в недра Центрального архива.
И вот теперь, когда мы знаем, что Алехин дважды подвергался очень опасным встречам с органами ЧК по клеветническим сигналам, вполне естественно приходит мысль: а мог ли он жить и трудиться спокойно, не ожидая из-за угла новой угрозы? Ведь кто-то явно жаждал кровавой расправы.
И последний аргумент, поясняющий мотивы выезда Алехина за рубеж, хотя этот довод по значению, вероятно, должен быть назван первым, основополагающим.
Александр Александрович Алехин беспредельно любил шахматы и без них не представлял жизни. В России он вырос и сформировался как выдающийся гроссмейстер, один из очевидных претендентов на первенство мира. Для дальнейшего роста ему требовалась систематическая практика: встречи за шахматной доской с сильными партнерами, участие в турнирах с первоклассным составом участников. Но всего этого в Советской России 1917–1921 годов не было — страну продолжали сотрясать социальные бури, голод и нищета совершенно исключали надежды на появление условий для командировок на международные турниры и организацию состязаний в России с приглашением лучших зарубежных шахматистов.
Оставался единственный путь для шахматного совершенствования, в том числе — во славу России — и Александр Алехин встал на него.
ШТУРМ ОЛИМПА
Много, очень много времени, волею судеб, был оторван Александр Алехин от международной шахматной жизни. Почти семь лет, с сентября 1914-го по июнь 1921 года он не имел возможности соперничать с зарубежными гроссмейстерами. Такой длительный перерыв чреват последствиями…
А в шахматном мире произошли большие изменения. В апреле 1921 года в Гаване завершился давно ожидаемый матч между чемпионом мира Эмануилом Ласкером и Хосе Раулем Капабланкой. Его результат оказался совершенно неожиданным — Ласкер не сумел выиграть ни одной партии. Претендент на почетное звание убедительно доказал свое превосходство, одержав четыре победы при десяти ничьих. Эту смену чемпиона мира Алехин предвидел еще в 1914 году, но не с таким же счетом!
В западно-европейских состязаниях за это время особенно выдвинулись Ефим Боголюбов, проживавший с 1914 года в Германии, где он имел семью, и Рихард Рети. Теперь Алехину предстояло наверстывать упущенное и проверять свои силы в поединках с сильнейшими на мировой шахматной арене.
И Алехин сразу же по прибытии в Берлин в июне 1921 года, не теряя времени, бросился в пучину сражений. Первоначально была пристрелка в самом Берлине: его партнерами там стали немецкие мастера с разными четко выраженными стилями игры. Сначала он встретился в матче из шести партий с 53-летним Рихардом Тейхманом, шахматным композитором и журналистом, для которого были характерны солидный позиционный стиль, тонкое понимание игры. Поединок проходил в напряженной борьбе и закончился вничью — каждый из соперников выиграл по две партии при двух ничьих. Такой исход матча, надо полагать, не огорчил Алехина, ибо Тейхман был крайне неудобным для него партнером. Игра с ним требовала от Алехина большой собранности, усилий. Очевидцы рассказывали: когда в одной партии матча позиция осложнилась, Алехин буквально впился в нее, вглядывался напряженно и долго, потом, издав звук, подобный стону, откинулся на спинку стула и, по-видимому, еще раз проверив расчет, сделал ход. Игра с неудобным партнером является трудным испытанием. Подобные случаи известны истории шахмат — у ряда сильнейших находились труднопробиваемые, как-то непривычно играющие противники. Для Алехина это была не просто хорошая разминка, проверка боем, но и предостережение на будущее: не все крепости берутся с ходу, порой требуется терпеливая упорная осада.
После окончания матча с Тейхманом Александр сыграл две показательные партии со своим ровесником — Фридрихом Земишем, признанным мастером комбинационной игры. Алехин действовал энергично и выиграл обе партии.
В июне 1921 года состоялся дебют Александра Алехина в роли литератора. Он принял предложение известного берлинского издателя Б. Кагана и написал на немецком языке небольшую книгу «Шахматная жизнь в Советской России». В ней довольно объективно рассказывалось о послереволюционных невзгодах и попытках отдельных энтузиастов создать условия для организации шахматных соревнований в России. Книгу завершали 12 партий Алехина, сыгранных в 1918–1920 годах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});