Таким образом, авангардная дуга разломилась на группу из двух и трех эсминцев, расстояние между которыми постоянно увеличивалось. Этот фактор сыграл важную роль в будущем сражении.
Ливень кончился в 22:40, примерно через 30 минут после начала нашего разворота на обратный курс. Затем Абе приказал совершить еще один поворот на 180 градусов, чтобы приблизиться к острову. Я считал, что теперь нам нужно построиться в одну кильватерную колонну.
Наш походный ордер совершенно не годился для боя с крупными силами противника. Однако Абе не дал приказа перестраиваться, и, возможно, впервые я начал сомневаться в правильности его действий.
Идти в бой, сомневаясь в правильности действий командующего, всегда тягостно, да и опасно. Я считал бессмысленным идти прежним курсом, когда враг нас уже совершенно точно обнаружил из-за радиопереговоров на средних волнах. Такой строй создаст противнику благоприятные возможности для нашего обнаружения и внезапного удара. Мои мысли были прерваны криком сигнальщика:
— Слева по носу по пеленгу 60 градусов небольшой островок! Прямо по курсу вижу вершины гор! Из темноты слева выплыли массивные очертания острова Саво, а прямо по курсу на фоне облаков вырисовывались вершины гор Гуадалканала. Каким-то звериным инстинктом я почувствовал неизбежность боя. Задрожав от возбуждения, я глубоко вдохнул освежающий ночной бриз и скомандовал:
— Орудия и торпедные аппараты на правый борт! Дистанция 3000 метров. Угол раствора торпед 15 градусов!
Мертвая тишина царила на корабле. Все были на своих местах по боевому расписанию. На флагманском линкоре «Хийя» адмирал Абе изучал последние разведывательные сводки. Наблюдательные посты на Гуадалканале доложили, что дождь кончился и они больше не видят кораблей противника у Лунга. С Бугенвиля сообщили, что с острова к Гуадалканалу посланы разведывательные гидропланы.
В 23:42 на частоте чрезвычайных сообщений поступил рапорт с эсминца «Юдачи»: «Вижу противника!». И все.
— Пусть сообщит расстояние и пеленг! — заорал Абе. — И свое место!
Адмирал не успел закончить, как сигнальщик, находящийся на верхнем ярусе надстройки линкора, доложил срывающимся на крик голосом:
— Четыре черных объекта прямо по курсу... Пять градусов право по носу... Похожи на военные корабли. Дистанция 8000 метров.
И после паузы добавил:
— Не уверен в докладе. Очень плохая видимость. «Юдачи», находившийся в 10 000 метрах справа по носу от флагманского линкора, молчал. Его начальник штаба капитан 2-го ранга Судзуки пытался уточнить расстояние у сигнальщиков: 8000 метров или нет.
— Возможно, 9000 метров, — ответили с дальномерного поста.
Адмирал Абе, заметно нервничая, приказал в башнях главного калибра «Хийя» и «Киришима» заменить фугасные снаряды на бронебойные. Затем он приказал линкорам лечь на обратный курс, но передумал. Нерешительность командующего стоила потом очень дорого.
На линкорах же был объявлен аврал. Почти весь экипаж, покинув свои места, принял участие в перегрузке и замене снарядов.
На ультракоротких, средних и коротких волнах звучали истерические голоса радистов линкора «Хийя», которые, отбросив все правила безопасности и радиодисциплины, оповещали о появлении противника.
Прошло восемь долгих минут, но противник почему-то не открывал огня.
Наши соединения сближались с суммарной скоростью 40 узлов или 1200 метров в минуту. А орудия молчали! Как тут было не вспомнить сражение в Яванском море, где огонь был открыт с дистанции 25 000 метров!
Аврал на линкорах закончился. Фугасные снаряды были спущены в погреба, бронебойные — поданы к орудиям.
Почему противник дал нам эти бесценные восемь минут, которые фактически спасли нас от катастрофы? B поисках ответа я прочел американский послевоенный отчет об этом бое. Точного и простого ответа не давалось, поскольку большая часть американских старших офицеров, имевших право принимать решения, погибли в этом бою. Из воспоминаний уцелевших я понял, что американцы не открыли огонь из-за невозможности быстрого развертывания в боевой порядок и путаных команд.
В 23:41, когда эсминец «Юдачи» доложил об обнаружении противника, американцы шли кильватерной колонной, направляясь прямо на ядро нашего соединения, то есть на линкоры. В таком строю огонь мог вести только головной корабль. Это как-то объясняет задержку в открытии огня, но оставляет множество вопросов поводу дальнейшей пассивности американцев. В этом бою произошло немало других не совсем обычных вещей.
В 23:50 линкор «Хийя» открыл свои прожектора и обнаружил, что в 2000 метрах впереди нет крейсера «Нагара», как то было положено по диспозиции. Вместо этого крейсер находился на расстоянии 5000 метров, совершая поворот влево и обрезая нос эсминцу «Юкикадзе», который шел в 2000 метрах впереди меня.
Когда прожектор «Хийя» обнаружил также на дистанции примерно 5000 метров американский крейсер «Атланта», тот мгновенно дал залп из своих двенадцати пятидюймовок. Все двенадцать снарядов легли с большим недолетом.
Через тридцать секунд «Хийя», положив руль вправо, открыл огонь из своих восьми 14-дюймовых орудий. Для орудий столь большого калибра расстояние в 5000 метров является дистанцией прямой наводки. Несколько огромных снарядов сразу же поразили «Атланту», убив контр-адмирала Нормана Скотта и всех других находящихся на мостике американского крейсера офицеров.
Однако включение прожекторов дорого обошлось и линкору «Хийя». Четыре американских эсминца, идущие впереди «Атланты» обрушили на линкор яростный концентрированный огонь с расстояния от 2000 до нескользких сотен метров. Идущий впереди всех эсминец «Кашинг» даже прошил мостик линкора очередями крупнокалиберных пулеметов. Многие снаряды и трассы крупнокалиберных очередей летели мимо линкора и падали каскадами вокруг моего «Амацукадзе». Стоял невероятный грохот.
Совершенно ослепленный я в течение некоторого времени стоял на мостике, ничего не видя. К счастью, в эсминец не было ни одного попадания.
«Кашинг» выпустил по «Хийя» шесть торпед (если верить его рапорту), но ни одна из них не попала. Во всяком случае, мы с «Амацукадзе» ни одну из них не заметили.
Между тем все снаряды, не попадающие в «Хийя», продолжали ложиться вокруг нас. Опасность нашего положения увеличивалась еще и тем, что впереди уже отчетливо виднелись очертания острова Флорида с его многочисленными прибрежными рифами. Я приказал отвернуть вправо, увеличить скорость и отойти от линкора.
Отойдя подальше от «Хийя», я пристроился в кильватер к эсминцу «Юкикадзе», идущего полным ходом с правого борта крейсера «Нагара». Справа я увидел множество американских кораблей, идущих призрачными тенями вдоль берега Гуадалканала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});