Читать интересную книгу Пятый туз - Анатолий Галкин

– Да не волнуйся ты. Я не забыл, что ты мне только что говорил. Мне эти пленки Галаева раздобыла. Ты лучше скажи, что вы еще успели сделать.

– Очень мало. Слесарь этот вообще молчал. Мы даже личность его не установили. На завтра готовили опознание. Помнишь, его бабушки в театре видели?

– Помню… А Панин?

– Очень разговорчивый товарищ… Рогов два допроса провел. У Панина, говорит, отменная память. Сыпал фамилиями, датами. Вспоминал прошлое. И очень мало – по делу… Общий смысл такой: готовился писать книгу о новом развитии капитализма в России. Нужна была фактура, достоверные данные. Да, возможно, использовал не совсем этичные методы сбора материалов для книги… Убийство? Да вы в своем уме? Не знаю никаких слесарей и телефонистов. И все в таком же духе.

– А жена где?

– Уехала к каким-то родственникам.

– Протоколы остались?

– Уплыли.

– А Рогов их не скопировал?

– А ты ненасытный, Сова! Жадный. Все тебе мало.

– Это я так, на всякий случай… А ты, Дибич, пугливый. Ты сейчас больше испуган, чем это следует из того, что ты рассказал.

– Правильно. Только не пугливый, а осторожный. Я чую, что мы с вами разворошили какой-то муравейник… Дело забрали – это их первый шаг. Они будут стараться все зачистить. Слушай мои советы, Сова. Кассеты эти в офисе или дома не держи. И постарайся еще одну копию сделать.

– Понятно.

– Далее. Укрепи офис: сигнализация, охрана, металлические двери, решетки. Пусть Павленко финансирует – он эту кашу заварил.

– Нет проблем! – живо отозвался Павленко, тихо сидевший в углу и внимательно слушавший разговор специалистов.

– Далее, – степенно продолжал Дибич, – убери из города Галаеву и этого актера Липкина… Есть куда?

– Найдем.

– И предупреди своих ребят: пусть по важным вопросам этого дела в офисе и по телефонам не болтают. Надо что-то сказать – вышли покурить… И не на одной и той же лавочке.

– Понятно.

– И теперь самое главное. Рогов успел встретиться с Елагиной.

– Да ты что?

– А ты думал, что Рогов груши околачивал эти два дня? Моя школа!.. Беседа была неофициальная. Мы, мол, задержали одного типа. Он, похоже, вас прослушивал. А не было ли на вас наезда?

– И что?

– А по нулям. Кто-то из твоих с ней, я помню, разговаривал. Тот же вариант: мы для народа, нас не в чем упрекнуть, я с вами свяжусь, если что.

– Жаль…

– Погоди, Рогов еще поговорил с ее домработницей. Вернее, ее дальняя родственница, которая выполняет роль прислуги… Молодая девица. В институт собирается поступать.

– Да не томи ты, Дибич. Есть тут что-нибудь?

– И не то чтобы да, и не то чтобы нет… Рогов сказал, что у нее честный взгляд. И отвечала она откровенно, но не о том он ее спрашивал… Вадим сказал, что это он потом понял. О шантаже и Панине она действительно ничего не знает. Но что-то важное знает! И она ждала вопросов об этом.

– Понятно. Вадим-то не думал, что на этом все оборвется… Ему уже с ней встречаться не с руки.

– Не то слово! Запрещено категорически!.. Вот я и предлагаю. Ты, Игорь, направь на нее своего Олега. Он у тебя холостой, она девица молодая, видная. Пусть подработает случайную встречу… Вот тебе ее данные, адрес, телефон, фотографии… А вот тебе фотки Панина, его жены и Лобачева.

– А Слесарь?

– Не успели, брат. Все уплыло…

В кухню вдруг вбежала радостная Екатерина, жена Павленко. По ее горящим глазам Игорь понял, что он и Дибич не зря инструктировали своих жен.

Катерина явно получила от них заряд бодрости и оптимизма. Она оглядела кухню, схватила вдруг огромный поднос и стала колотить в него деревянной лопаткой:

– Третий звонок! Пора на сцену, начинаем второе действие… Игорь, а где же ваша знаменитая пухленькая птичка? Вы столько о ней рассказывали, пора представить ее народу. Вы сами ее резать будете?

– Собственноручно.

– Все мужчины так: сначала тебя разденут, потом чем-то нафаршируют, а затем за нож хватаются… Ой, я, кажется, глупость сказала!

– Ни в коем случае! Но вы, Катерина, буквально выбили нож из моих рук. Я его отдам своей жене. Пусть она, считая, что это ее соперница, отрезает ей сперва крылья, затем ноги… Ой, а теперь я, кажется, глупость сказал. – Игорь переглянулся с Екатериной, подмигнул ей, и они рассмеялись. – Позвольте, уважаемая Екатерина…

– Да просто Катя.

– Позвольте, Катя, доверить вашему мужу вынос тела. Он вам помогает на кухне?

– Ничего не делает.

– Ах, он, несчастный. Он не знает, как это приятно… Я всему его научу. Это ему понравится, уверяю вас.

Когда Павленко с женой и подносом удалился, Савенков задал Дибичу самый главный вопрос:

– Я понял, что и ты, и Рогов считаете, что Елагина – главная фигура в этой игре. Это так?

– Это одна из самых реальных версий.

– А кто подписал документы от прокуратуры?

– Заместитель генерального. Некто Корноухов Борис Петрович… Он недавно на этой должности.

– А он не может быть знаком с Елагиной?

– Не знаю, но ход твоей мысли мне нравится.

* * *

Федор Лобачев уже десять дней привыкал к своей новой фамилии. Теперь он Торопов, Торопов, Торопов.

Раньше это казалось ему очень просто. Главное, чтобы документы были чисто сработаны. А в этом у него сомнений не было… И еще важно запомнить легенду, детали его новой биографии. Но и с этим был полный порядок.

Он уже несколько раз общался с дорожными попутчиками и бегло рассказывал им о сложной жизни Феди Торопова, сыпал десятками имен, дат, названий деревень и городов, где он когда-то якобы работал. Он чувствовал жизнь Торопова как свою. Но на прямой, неожиданный вопрос о его фамилии он уже дважды прокололся.

В киевской гостинице он бодро назвался Лобачевым и протянул паспорт. После настороженного уточняющего вопроса администратора ему пришлось разыгрывать раздражение: «Да, я Лобачев, я Сидоров, я Петров… Зачем спрашивать, если вы паспорт в руках держите. Там четко написано: То-ро-пов».

Второй раз он назвал себя Лобачевым уже здесь, в Будапеште, заказывая телефонный разговор с Ригой. Это – пустячок. Очевидно, что никто не обратил на это внимания. Но важен сам факт. Такая ошибка в какой-то ответственный момент могла стать роковой.

После этих проколов Федор несколько раз в день устраивал себе тренировки… Перед сном, в сауне, в такси – он на разные голоса спрашивал себя, и сам же отвечал:

«Ваша фамилия? – Торопов. Назовите себя. – Торопов. Простите, не могли бы вы сказать свое полное имя. – Торопов Федор Дмитриевич».

Сейчас он неторопливо направлялся на встречу с Иштваном.

Переполненный трамвай пересекал огромный мост через Дунай, и Федор начал протискиваться к выходу.

Сейчас будет остановка около гостиницы «Геллерт», где через час должна состояться их встреча.

Здесь они встречались уже пятый или шестой раз. Всегда в одно и тоже время и в одном и том же месте. Это было очень удобно. По телефону они говорили только одну фразу: «Сегодня надо встретиться». И каждый знал, что в шесть часов вечера они встретятся в сауне огромного оздоровительного комплекса на базе термальных вод под старинной гостиницей… Вернее, они изобразят случайное знакомство двух посетителей «Геллерта».

И никто не сможет записать их разговор здесь, в шуме десятков водяных струй, в шипении пара в расположенных рядом саунах, в постоянном гомоне сотен обретающих бодрость людей.

И никто не сможет сфотографировать их вместе – ни одна аппаратура не будет работать в этом полумраке, насыщенном парами подземных минеральных источников.

Да и трудно будет здесь спрятать технику!.. Баня, она и в Венгрии баня… Здесь все равны! И все видны.

Федор понимал, что если кого-нибудь из них будут серьезно пасти, то эти маленькие конспиративные хитрости не помогут. Главное – зафиксировать встречу и установить второе лицо.

Но и тут «Геллерт» мог во многом помочь… Федор разведал около десяти возможных выходов из этого водяного рая. Самым удобным было то, что огромный открытый летний бассейн гостиницы был расположен у подножия горы, в старом парке. И от него в разные стороны разбегались десятки дорожек.

Здесь, на пустынных тропинках, ведущих на вершину горы, можно легко определить слежку. Здесь невозможно использовать для преследования автомашину. Преследователь, если он не хочет тебя упустить в густых зарослях парка, должен вести тебя «в наглую, дышать в ухо».

У Федора было в запасе достаточно времени, и он неторопливо плавал в огромном общем бассейне, машинально наблюдая за публикой.

Впрочем, этот дворец не очень походил на наши бассейны с белым и голубым кафелем, яркими лампами дневного света и едким запахом хлорки.

Десятки резных каменных колонн, обширная галерея второго яруса с балконами и пальмами, добродушные львы, изливающие из себя горячие подземные воды, весьма натуральные бронзовые Венеры и Афродиты…

Федор часто ловил себя на мысли, что здесь легко теряется чувство времени. Если отвлечься, то можно представить себя в Древнем Риме.