Адрик поднял руку для удара, опомнился и замер.
– Не терзайтесь так, Мелас, – сказал Галабериэль. – Я больше не желаю иметь дело с хорьками, даже если это король хорьков. Все прекрасно, принц Адрик. Вы приняли свое решение, я принял свое. Мы избавим вас от своего присутствия сегодня же после полудня. Единственное, о чем я жалею, это что Довин не получил своих двадцати пяти плетей.
Махнув рукой советнику, Галабериэль быстро вышел из комнаты. Оглянувшись, Адерин увидел, что Адрик вцепился в рукав Меласа; тут паж с поклоном закрыл дверь. Они шли по извилистым коридорам, Галабериэль молчал, и Адерин боялся заговорить с ним. В покоях Галабериэля их ожидали все эльфы и сидевший среди них взволнованный Намис.
– Благодарю за помощь, мой добрый купец, – сказал Галабериэль. – Но хорьки нашли большую дыру в заборе. Предупреждаю вас – если вы решитесь приехать на озеро Прыгающей Форели, будьте готовы к тому, чтобы оказаться в гуще сражения.
Намис громко застонал. Галабериэль рассказывал, меряя комнату шагами. Он прекращал рассказ только для того, чтобы выругаться. Остальные слушали, вцепившись в свои мечи.
– Гал, пожалуйста, – взмолился, наконец, Адерин. – Постарайся понять положение Адрика. Лорды Дэверри любят козырять заветами Великого Бела, но ты и сам знаешь, что они правят не от имени божественной справедливости. Великих королей свергали раньше и, несомненно, будут свергать в будущем. Принц не может рисковать и вызвать мятеж на севере.
– О, я все прекрасно понимаю. Именно потому что я все понимаю, я и не вижу смысла дальше иметь дело с ним или с его окаянным отцом-королем. Он знает, как поступить честно и благородно, но не хочет этого делать. Все круглоухие одинаковы. Повторяется история с договором в Каннобайне. Они красиво говорят, но когда доходит до дела – о, они так сожалеют, но… всегда есть «но», правда? Уж пусть бы они жрали, как свиньи, которыми они и являются, вместо того, чтобы жеманничать и изображать из себя невесть что. Я попробовал вести себя так, как это делают они, но теперь сыт этим по горло. Мы оградим земли для усопших и посмотрим, в состоянии ли наш принц соблюдать свой благородный обет. Посмотрим также, что будет делать дови. Мы сумеем преподать ему урок. А потом, мой добрый Намис, посмотрим, что произойдет дальше.
Все двадцать эльфов вскочили на ноги и одобрительно закричали, но Галабериэль оборвал их взмахом руки.
– Мы говорим о смерти. Вы не должны жаждать ее так же, как проклятые круглоухие. Вперед – собирайте вещи. Мы покидаем эту вонючую нору сразу после полудня.
С горящими глазами Гарес наклонился к Кинвану и зашептал.
– Становится чертовски интересно.
– Война начнется? Это все, что меня интересует.
– Ну точно сокол – думаешь только о мясе. Слушай, Кинно, сегодня я был в конюшне и слышал, как наш Мелас разговаривал с лордом Инисом из Красного Льва. Мелас прощупывает своих союзников, чтобы понять, поддержат ли они его и Довина против проклятого Западного Народа.
– Да ты что? И что сказал Инис?
– Чертовски мало. Он осторожничает. Вроде как Довин сам на это нарвался, поэтому сам и должен выпутываться. Но спорю на что хочешь, он просто боится принца.
– Хм. – Кинван оглядел роскошную залу. – Тогда чем быстрее мы унесем ноги из Аберуина, тем лучше. У северян-то есть мужество.
– Они покидают Аберуин, – сказала Нананна. – Начались неприятности. – Она покачнулась и чуть не упала на магический кристалл. Слегка вскрикнув, Далландра подхватила наставницу, но Нананна подняла голову и выдавила слабую улыбку.
– Я еще не умираю, дитя, но я действительно очень устала. Поможешь мне добраться до постели?
Далландра уложила ее среди подушек, накрыла меховым плащом и убрала магический свет, потому что Нананна моментально заснула. Собрав магические кристаллы, она помедлила, чувствуя себя абсолютно беспомощной, и решительно вышла из палатки, чтобы ее тревога не разбудила Нананну. Алар обедал. Энабрилья протянула подруге деревянную миску с тушеной олениной и спросила:
– Как там мудрейшая?
– Очень устала. Бриль, что-то случилось. Они возвращаются домой и очень спешат.
Разговоры и пение вокруг резко прекратились. Далландра почувствовала себя еще более беспомощной.
– Я больше ничего не знаю. У Адерина не было времени рассказать нам остальное.
– А почему мы вообще решили, что можем доверять этому чародею из круглоухих? – неприятным голосом спросил Тальбреннон.
– Потому что так сказала Нананна, заплесневелое ты конское дерьмо! – Далландра сама поразилась ярости, прозвучавшей в своем голосе. – О боги, неужели нам мало неприятностей, что ты ищешь еще?
В сгустившейся тишине слышалось только потрескивание костра. Далландра сунула миску в руки подруге и побежала прочь из лагеря. Ей требовалось побыть одной.
Несколько часов назад их алар и несколько других разбили лагерь в восьмидесяти милях южнее озера Прыгающей Форели на возвышенности, покрытой травой. Немного дальше в низине стоял густой лес, а на равнине располагались фермы круглоухих лордов. В окружении дикого народца Далландра спустилась с холма и направилась за утешением в лес, как поступают с незапамятных времен все эльфы. На опушке она уселась на поваленное бревно и открыла свое сознание для мыслей об Адерине. Очень смутно она ощущала его опасения за будущее и боль в его руке. Один раз она на мгновение увидела его, прильнувшего к седлу и быстро скачущего в окружающей тьме. Это все, что ей открылось, и хотя сама мысль о том, что она волнуется о круглоухом, была ей ненавистна, все же Далландру буквально мутило от тревоги.
Неожиданно она поняла, что не одна. Ночь была слишком тихой: не кричали совы, в кустах не слышно было животных. Она ушла так далеко от лагеря даже без ножа! Девушка встала на ноги, а перепуганный дикий народец исчез. Далландра глубоко вздохнула и попыталась не обращать внимания на то, как колотится ее сердце. Если вокруг шныряли круглоухие, то единственное оружие против них – ее магия. Она подумала было убежать, но шум и движение выдали бы ее. Тут она увидела колеблющийся свет, направленный в ее сторону; захрустели ветки; через кусты кто-то пробирался. Потом печально запел охотничий рожок. Вдруг свет разделился и превратился в линию пляшущих огней, словно кто-то устраивал шествие с факелами, издалека доносилось пение. Огни приближались; пение, несомненно, было эльфийским, но каким-то диким и становилось все громче; вот огни окружили и буквально ослепили ее.
Из круга света выступила женщина. Она была высокой и худощавой, с огромными желтыми глазами и изумрудными кошачьими зрачками, серебристые волосы свободными волнами падали ниже талии. Сначала Далландре показалась, что на женщине было платье из чеканного золота, но видимо, это было игрой света, потому что вдруг оказалось, что на ней надета только туника из грубого полотна. В руках женщина держала лук, колчан со стрелами висел на поясе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});