Мелас хотел что-то ответить, но слишком сильно дрожал и не смог вымолвить ни слова. Довин высвободился и упал к ногам принца.
– Я умоляю о прощении, ваше высочество! Я… я… я просто забылся!
Галабериэль оставил Адерина на попечение жреца и сделал шаг к Довину.
– И как скоро ты напрочь забудешь о решении его высочества? Ваше высочество, вы действительно думаете, что теперь я приду к соглашению с этим человеком?
Адерин понял, что сейчас потеряет сознание, но не мог позволить себе этой роскоши в такой опасный момент. Он доковылял до стула и упал на него. Жрец встал рядом с ним на колени, безуспешно пытаясь остановить кровь шарфом, который ему протянул писец.
– Ты только посмотри на это! – негодующе гремел голос Адрика. – Он ранил советника, безоружного человека! Стража! Немедленно приведите лекаря!
– Я сейчас приду в себя, – пробормотал Адерин.
Белый шарф покраснел от его крови, пальцы торчали под странным углом, но Адерин не чувствовал боли. Его сознание отмечало все симптомы как бы со стороны: дрожь, озноб, пересохший рот – о, это просто шок, все не так страшно. Он постарался сосредоточиться на странной картинке перед собой: Довин, красный от стыда, лежит у ног принца; Галабериэль едва сдерживает ярость; бледный как смерть Мелас шевелит губами, словно молит богов разбудить его и прекратить этот кошмар.
– Ваше высочество, – прошептал Адерин. – Пожалуйста, не принимайте никаких решений, пока вы в гневе. Мой принц, это и вас касается. – И потерял сознание. Ему казалось, что он стоит во вращающейся темноте, испещренной золотыми искрами. Слышится шум, похожий на шипение, и кто-то зовет его по имени, а потом из тумана выходит Нананна. Сейчас она юная и красивая, но он сразу узнает ее.
– Что они сделали с тобой? Банадар жив?
– Он жив, а я просто потерял сознание. Тот, кто ранил меня, уже взят под стражу.
Адерин хочет говорить дальше, но его уносит куда-то, он поднимается на поверхность темной реки с золотыми искрами. Шипение все громче и громче, потом он выныривает и обнаруживает, что лежит в мягкой постели. Полный человек со светлыми усами бинтует его пальцы. Адерин чувствует резкий запах корней окопника, приложенных к ране.
– Скоро все заживет, – говорит кому-то через плечо лекарь. – Рана поверхностная. Задето много мелких сосудов, поэтому столько крови и выглядит это, как третий круг ада, но ничего опасного. Два пальца, конечно, сломаны, но перелом чистый.
– Все верно, – выдохнул Адерин. – Теперь дайте мне воды, и мое настроение улучшится.
– Ага, вы очнулись? Мне сказали, что вы вроде бы знахарь?
Лекарь дружески потрепал его по плечу и встал, чтобы пропустить к постели Галабериэля с серебряным кубком. Гал сел на кровать, подхватил Адерина подмышки и помог ему напиться.
– Ты принял на себя удар, предназначенный мне. Я никогда этого не забуду! Теперь и навсегда ты – друг Народа!
– Всегда пожалуйста. – Адерин был слишком слаб, чтобы оценить важность сказанного. – Что вы с принцем намерены делать?
– Пока ничего. – К кровати подошел Адрик. – Принц Галабериэль и я решили воспользоваться последним советом, который вы успели нам дать. Лорд Довин заперт и находится под домашним арестом. Его отец лично поручился за то, что он не сбежит. Право, Адерин, Мелас хороший человек и потрясен самоуверенностью и дерзостью своего сына.
– Я и не сомневался, – сказал Адерин. – Мое сердце болит за каждого отца, у которого такой сын.
Адерин выпил несколько кубков воды и в изнеможении упал на подушки. Теперь он понял, что находится в роскошной комнате Галабериэля, а вокруг полно народу. На полу сидели эльфы, храня угрюмое молчание. Двое стражников принца стояли у дверей, ожидая приказаний. Стоя у полированного деревянного стола, лекарь складывал свои принадлежности и тихонько разговаривал с помощником.
– Я решу, как поступить с Довином, сегодня вечером, – сказал Адрик. – Лекарь сказал, что сейчас вам лучше отдохнуть, а вы потребуетесь мне, чтобы свидетельствовать – ведь именно вы оказались жертвой его необузданности.
– Хорошо, ваше высочество. А что теперь будет с землями?
Принц повернулся к Галабериэлю. Тот пожал плечами.
– Как бы там ни было, – решился Адрик, – освященная земля для погребения теперь будет принадлежать вам вечно.
– Правда? – Галабериэль посмотрел на Адерина. – Я обдумаю это позже.
Адрик кивнул головой, признавая свое поражение, нерешительно потоптался на месте, потом поклонился и вышел, пробормотав что-то насчет отдыха, необходимого Адерину.
Когда ушел и лекарь, эльфы встали и подошли поближе к постели Адерина.
– Я считаю, что мы должны поехать и поджечь дан Меласа, – заявил Каландериэль. – Этот удар меча предназначался нашему банадару.
Раздались возгласы одобрения.
– Придержи язык, Кел, – одернул его Галабериэль. – С каких это пор эльфы наказывают матерей за преступления, совершенные сыновьями? А в дане живут и другие женщины.
– Конечно, это так, но вид его жилища, объятого языки пламени, доставит мне хоть какое-то удовлетворение.
– Надо перебраться дальше на запад и оставить ему эти проклятые земли, пробурчал Джезриаладар. – Кто захочет иметь дело с этим паршивым щенком?
– Что?! – зарычал Альбарал. – Значит, пусть это конское дерьмо победит?
Все заговорили одновременно. Галабериэль потребовал тишины.
– Теперь послушайте меня. Все зависит от того, что предпримет Адрик, чтобы искупить преступление Довина. Если он накажет того по справедливости, тогда я готов на соглашение. Это ведь делается не только ради нас. Народу нужны купцы, нужно их железо и зерно, а мы сможем и впредь сохранять погребения. Круглоухих все равно больше, чем нас. Если они захотят, то начнут войну, и мы в ней не победим.
Калондериль хотел что-то сказать, но передумал. Остальные согласно кивали. Галабериэль продолжал говорить.
– Но то, как мы поступим, зависит от того, как поступят с молодым Довином. Подумайте вот о чем: если в наших руках будет Гвинавер, мы будем хозяевами главного пути на север. Допустим, им потребуется проехать по реке, а мы скажем – нет, и пусть их принц делает, что хочет.
– Дальше эта река поворачивает, – стал развивать мысль Калондериэль. – Значит, мы также сможем перекрыть основной путь на запад? Очень неплохо!
– Отлично, Кел. Пока я думаю именно так.
Он посмотрел на Адерина.
– Советник, ты совсем бледный.
– Мне нужно поспать. Пожалуйста, уведи отсюда ребят, только, во имя всех богов, пусть они не лезут на рожон.
На закате Адерин проснулся от сильной боли в ране. Он нашел у кровати графин с крепким вином, сделал несколько глотков, чтобы облегчить боль, и лег, глядя, как золотое вечернее солнце шлет последние лучи на полированный пол комнаты. Только он собирался встать и зажечь свечи, как раздался робкий стук в дверь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});