Его одежда действительно нравилась мне безмерно и в те редкие случаи, когда я выныривала из учёбы и исследований, по–настоящему наслаждалась его творениями, примеряя их, дефилируя перед мамой, делая красивые фотографии.
Но в этот раз всё так закрутилось–завертелось. Последний госзаказ выщелкнул меня из бренного мира, я с головой погрузилась в опыты и с одержимостью предвкушающего победу спортсмена неслась навстречу финишу. Только в моём случае расстояние было вселенских масштабов, а на сверхсветовую скорость я до сих пор не перешла.
— Ох, Бобо! Я вся в работе.
— Ты это брось. Молодая, красивая деваха, а гниёшь в каких–то лабораториях. Фе, — скорчил мордочку дизайнер. — Так, значит, наряд на бал. Как я люблю тебя одевать! Фигура волшебная! Тебе в модели нужно было идти, Таня.
— Спасибо, я на своём месте. Только, Бобо, мне, пожалуйста, приличное одеяние, а то знаю я тебя. Мы подчёркиваем не молодость, а статус моего уважаемого папы, договорились?
— А как же красавчик Генри? — возмутился мужчина.
— У меня есть свой красавчик, поэтому Генри в качестве дичи не интересен.
— Таня! Ну кто же такие новости, да по сети! Давай я к тебе приеду и ты всё–всё–всё мне расскажешь? Привезу тебе пару нарядов, сразу их и подгоним по фигуре!
Любопытный Бобо едва не подпрыгивал на месте. Как ему отказать?
— Если тебя это не сильно отвлечет от других заказов, — проговорила я, скромно опустив глазки в пол.
Я лукавила и не сильно это скрывала. Бобо всегда нарасхват, а перед важными событиями — тем более. Заполучить личного консультанта с безукоризненным вкусом за несколько дней до бала надо было ещё постараться и я вполне обоснованно рассчитывала, что в лучшем случае он ответит на звонок чем–то вроде: «Детка, я занят. Синее платье с бантом. Пока–пока». Но здесь удача сама шла в рук и отказываться от великодушного предложения я не собиралась ни за какие коврижки.
— Смеешься? Я профи, детка, и готовлю коллекции заблаговременно. Всё, я выезжаю, открывай погреба, будем сплетничать! У тебя и любовь, ну надо же! Если он не твой пациент, я сожру свою шляпу. Без кетчупа!
— Бегу–бегу! Шляпу можешь не брать, — хмыкнула дружески.
Когда связь прервалась я довольно улыбнулась и вызвала робота–официанта. У нас с Бобо давно установились ровные дружеские отношения и посиделкибыли обычным делом, но не за три дня до бала, конечно. Любопытство — страшная сила. Уверена, ему придётся работать всю ночь, наверняка ведь хватает срочных заказов.
— Ну ты даёшь, Бобо! — обводя взглядом ворох упакованной в шелестящую пленку одежды, заполнившей почти всю комнату, протянула я.
— Здесь наряды на все твои противоречивые настроения, уж не первый день с тобой знакомы.
— Да-а. Что есть, то есть. — Я никак не могла отвести взгляд от пёстрого безобразия, поражаясь, насколько изменилась мода за те несколько месяцев, что я жила отшельником.
— Эй, подруга, ты чего? Начинай примерять мои шедевры, — поторопил «скромный» Бобо.
Через три часа я пьяно рыдала на плече у едва не всхлипывающего из солидарности Бобо.
— …вот! И он меня не любит. И не звонит больше. И не пишет! — Я неэлегантно шмыгнула носом.
— Почему не любит? Любит.
— Не любит! Если бы он любил меня, сделал бы то, что должен был сделать! Любой нормальный мужчина так и поступил бы! — настаивала я на своих девичьих обидах.
— Танюш, подожди, я что–то не понял, — вполне трезвым голосом уточнил друг. — Ты его специально дразнила, прижималась и так далее, но если бы он соблазнился, всё равно не дала, правильно я тебя понял?
— Разумеется!
— А ты уверена, что сама не соблазнилась бы? — осторожно спросил Бобо.
— Конечно! — Посмотрела полными слез глазами на друга и нарочито пьяно моргнула. — Наверное.
— Ага. То есть парень был молодцом, не воспользовался ситуацией и не совратил тебя в отвратительно безвкусной обстановке, а ты недовольна.
— Значит, я ему не нравлюсь! — заявила упрямо. — Если срывает крышу, то неважно, какая обстановка! Это же страсть, феромоны, взрыв, фейерверк! По крайней мере все так рассказывают, — закончила тихо, забыв, что нужно играть пьяненькую–доверчивую девчонку.
— Значит, что всё наоборот, бестолочь, — мягко улыбнулся друг. — Ты нравишься ему достаточно сильно для того, чтобы он не стал портить ваш первый секс. Лично меня бы от вульгарной обстановки выворачивало. Уверен, тебя тоже. Ты ведь выросла в изяществе и стиле. И одеваешься в мою одежду, — словно вишенку на торт добавил главный аргумент лучший дизайнер Аруана. — Нет, придумали же такую гадость! Кошмар!
Здравое зерно в рассуждениях Бобо несомненно присутствовало, но обида на Кирилла подогревалась изо дня в день и так быстро расстаться с ней я была не готова, да и «аргументов» накопились воз и маленькая тележка.
— А потом он не отпустил меня в лабораторию! — не сдавалась я в своих жалобах. Это возмутило меня больше всего.
— Ага, среди ночи. Ой, до чего же нехороший. Ай–яй–яй, давайте выразим ему общественное порицание, — паясничал дизайнер, который знал, что я в этом плане странная девочка и всегда предпочту новый микроскоп новому платью, а исследование в затхлой (по мнению Бобо) лаборатории интересному приключению.
А у меня свои приключения! В научном пространстве, вот!
— Бобо, мы живём не в каком–нибудь древнем веке, у нас современное общество и женщины имеют право делать то, что хотят и тогда, когда хотят! — пафосно заявила я.
— А чего хотят эти современные женщины, Тань?
— Ну, чего–чего? Карьеру сделать, добиться положения и уважения в обществе…
— Сама себе хоть не ври, а? — перебил Бобо. — Некоторые дамы — несомненно. Многие! Но не ты, Таня. Кто бы что ни говорил, а ты романтичная натура и выросла в классической патриархальной семье сильного мужчины и красивой, умной женщины, которая всю жизнь позволяет