Читать интересную книгу Путь к океану - Татьяна Нартова

— Ладно, черт с тобой, — мрачно пробурчала я, все еще не понимая, почему леквер сам не откроет окно. Да и, вообще, почему ему надо влезать именно в окно, неужто в этом доме дверей нет?

Сложный замочек, напоминающий щеколду, сработал моментально, рама едва скрипнула. В открывшуюся брешь хлынул ледяной ветер, такой ароматный и свежий, что закружилась голова. Элаймус, даже не опираясь руками, вскочил на подоконник, немедленно сиганув в комнату.

— И, я бы на твоем месте оделся, — без переходов начал он. Непонимающе глядя на него, я повернулась к небольшому зеркальцу под самым потолком и почувствовала, как краснею. Конечно, стоящий рядом мужчина больше всего походил на своего товарища — Дапмара Дерсева. Худой, морщинистый, одним словом, старый хрыч. Только у хозяина Сэр-э-Ревет не было таких насыщенно-зеленых, словно сосновая хвоя, глаз, с издевкой осматривающих меня. Скорее, он напомнил мне Шерненса, не вовремя повернувшегося в тот момент, когда я переодевалась. Да и одежда на мне все же была. Ну, во всяком случае, если можно таковой считать почти прозрачный спальный комплект, состоявший из свободной майки-безрукавки и коротеньких шортиков.

— Перебьешься! — фыркнула я, нагло усаживаясь на кровати по-турецки, — Давай говори, что же такое страшное надо мной нависло, что ты решил оградить меня от этого?

— Ну, ты не совсем права, Лида. Нависло не над тобой, а над нами. И это уже частично объясняет то, зачем я здесь. Мы сейчас находимся практически на границе этого мира, в особняке Всевидящей. Азули всегда любила воду. Ее просто тянуло к ней, как магнитом. Так что я не удивился тому, что она создала этот домик прямо на берегу. Предупреждая дальнейшие расспросы, хочу добавить, что она не появлялась здесь с того дня, как приволокла тебя. Честное слово, увидев тебя живой, я страшно удивился: в тот момент ты напоминала больше сырье для фарша, чем человека.

— И ты не знаешь, каким образом я выжила?

— Примерно представляю. Она могла воспользоваться своим даром Творить, точнее, трансформировать. Андереты не способны полноценно что-либо создавать, в отличие от некоторых лекверов. Разрушать — это да. Видимо, это у них от людей. А вот превращать одно в другое они могут. Это не требует затрат ни сущности, ни энергии.

— Слушай, хватит мне тут читать лекцию, — возмутилась я.

— Ну, ты же должна знать хоть что-то о своем даре, дорогая. Для того, чтобы щиты ставить, да молниями швыряться, особого ума не надо. Нет, все-таки в жизни нет ни капли справедливости! Какая-то человечка Творит, а чистокровный леквер должен опираться лишь на свою сущность.

— Ой, Элаймус, прекрати занудствовать, мне твоего потомка хватило! Тот тоже, на одну нормальную фразу десять стенаний и пять ругательств выдавал. Меня другое сейчас интересует: на что именно мы можем рассчитывать?

— Ты имеешь в виду, что у меня за сущность? — уточнил мужчина. Я расплылась в неподражаемой улыбке. И только один человек точно знал, что после нее ничего хорошего ждать от меня не приходится.

— Догадливый! — протянула я.

— Вода… Знаю, звучит очень смешно. Сам вначале постоянно шутил с Азули по этому поводу. Все говорил ей: "Ты, наверное, любишь не меня, а мою сущность, мою жидкость…".

— И нет ничего смешного, — хмыкнула я. Нет, мы со Всевидящей точно родственницы. Во всяком случае, дальние. Иначе как объяснить тот факт, что мне всегда нравились эксперименты над внешностью, своей или чужой, а в итоге выяснилось, что я еще и влюбилась в того, кто может менять свои лица, как перчатки? — Что именно ты можешь делать с водой?

— Все. И не только с нею. Но с водой у меня выходит лучше всего. Она чистая, в ней нет примесей, которые мешали бы мне управлять ею. Возможно, поэтому пресная вода подчиняется легче, чем соленая.

— Но, насколько я поняла, у Азули была еще одна возможность меня залатать?

— Да, но она менее доступна для нее. Есть один способ исцелить живое существо: надо только немного поработать с его основой. В нашем случае это означает обменять часть своей сущности, для вас же — часть души. Но судя по тому, какой ты располагаешь силой, тебе могли перекачать как чью-то сущность, как и подпитать душу. Единственная загвоздка состоит в том, что при этом ты должна была быть в сознании и полностью контролировать свои действия. На этом основаны многие наши традиции.

— Например, помолвка? — догадалась я. Элаймус кивнул:

— А также свадьбы, различного рода посвящения, дружеские клятвы и так далее. После, скажем так, подобных мероприятий наш внутренний резерв словно пробуждается, подключаясь к восстановлению организма. Но ведь ничего подобного здесь с тобой не проводили, так ведь?

— Нет, — покачала я головой. Элистар отвернулся, неожиданно захихикав, — Что?

— Просто… Нет, ну не могла же она воспользоваться кинжалом? Не может такого быть, чтобы наша великая Всевидящая повторилась в своих действиях. Или у нее уже такой глубокий склероз?

— Ты о чем, Элаймус?

— Да есть у нас один замечательный артефакт. Так называемый кинжал-хранитель. Этот замечательный ножик буквально вытягивает из леквера его сущность, оставляя только пустую оболочку. Или даже с оболочкой. Тогда от несчастного ничего, кроме кучки праха, не остается. В смысле, от счастливчика. Потому что если он лишается лишь сущности, его тело продолжает жить, но эта жизнь еще хуже, чем человеческая.

— По-твоему, люди хуже скотов, да? — не выдержала я.

— Да не в этом дело! — в свою очередь рявкнул мужчина, — Я не имею в виду, что быть человеком — это отвратительно. Но представь: ты способна одной рукой проломить череп громадной птице, силой желания заставить слушаться тебя огонь или свет. И вдруг, в одно мгновение тебя лишают этого. Раз, и ты даже пятикилограммовый булыжник, который вчера с легкостью подбрасывала на ладони, с трудом отрываешь от земли.

— Все равно, что в одночасье из миллионера стать нищим, — дошло до меня, — Погоди, но ведь в таком случае вы, наверное, начинаете стареть быстрее, становитесь уязвимее? А как же ваши территории, принадлежащие вам земли?

— То-то и оно. Мы теряем связь со своими владениями. Они становятся для нас самым обыкновенным участком земли с посадками и строениями. И стареть мы начинаем чуть медленнее, чем вы. За несколько десятков лет такой жизни, мы превращаемся в стариков, в настоящих развалин, страдающих всеми болячками и впадающих в маразм.

— Но почему вы продолжаете жить? Насколько я успела уловить, ваши тела и ваши сущности — это единое целое. Я… — я запнулась. Нет, не надо об этом лишний раз себе напоминать, да и лекверу знать не обязательно. То, что я стала причиной смерти Алерга и его товарищей — это еще одна страница жизни, написанная кровью. Болезненная страница, которую давно пора перелистать. И не оставлять закладок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});