– Что с моей комнатой? – требовательно спросила я, чувствуя надвигающуюся проблему.
Лорд-ректор посмотрел на меня так, что на какое-то мгновение я ощутила непреодолимое желание бросить все и вернуться домой первым же порталом. Но быстро взяла себя в руки и справилась с этим наплывом душевной слабости.
– Что с моей комнатой, лорд-ректор? – повторила я.
– С-с-с-сложно сказать, – нехотя ответил мужчина. – Мне нужно больше времени и инструментов, чтобы определить наверняка.
– Но как же…
– Это все, что сейчас тебе стоит знать, – отрезал Грогон и вдруг вопросительно посмотрел на Винсента.
– Ты что-то знаешь?
Парень стоял с плотно сжатыми губами и скрещенными на груди руками. Кажется, из произошедшего он понял сильно больше меня, потому что Руэда злился. Злился так сильно, что в глубине синих глаз я видела едва различимые всполохи магии. Маг с таким потрясающим самоконтролем – редкость, даже от Грогона нет-нет да и пахнет силой.
– Я уверен, что знаю, – медленно проговорил парень.
– Но доказать нельзя, да? – нахмурился Грогон.
Винсент кивнул, а лорд-ректор еще раз хмуро глянул на мою комнату.
– Значит, так. Вы, милочка, пока заприте все тут, чтобы никто ненароком не надышался этой отравы. И организуйте для девушки другую комнату.
Мы с Вонди воскликнули одновременно:
– Но там мои вещи!
– Где ж я вам ее найду посреди года?
Ректор к сантиментам склонен не оказался, а потому ответил нам обеим в весьма категоричной форме. Мне досталось:
– Потерпишь!
А Вонди:
– Живо!
Помощница коменданта от командирского рыка лорда-ректора аж подпрыгнула и помчалась куда-то. Видимо, выполнять его поручение. А я… я… я беспомощно посмотрела на Винсента. И парень понял меня без слов.
– Пойдем, – протянул мне руку Руэда.
И я пошла.
Надо отдать должное женскому общежитию, с такой скоростью новости еще никогда в нашей академии не распространялись. Ее, эту скорость, нельзя даже было сравнить с пожаром, потому что возникни соревнование между сплетнями и стихийным бедствием, второе бы проиграло. И если лорд-ректор вдруг когда-нибудь захотел бы проинформировать всех и каждого в нашем учебном заведении, то ему просто стоит обронить информацию где-нибудь в окрестностях женского общежития, и дело сделано.
Собственно, пока мы шли от жилого корпуса до столовой, все уже все знали. И что у меня есть жених, и что он баснословно богат, и что он ухаживает за мной божественно красиво. Что он проехал полстраны за мной и твердо намерен взять меня в жены, потому что это любовь с первого взгляда и никак иначе. А еще, что я, сволочь бессердечная, кручу с двумя сразу! С бедным почти обманутым женихом и с определенно бедным Винсентом. Причем, от последнего я, вероятно, забеременела. Дальше показания разнятся, потому как общественность не пришла к единому мнению, что же мне следует сделать с ребенком, Винсентом и безумно богатым женихом, но все были уверены, внакладе милая скромная сиротка из приюта не останется.
В жизни не слышала о себе столько потрясающих комплиментов, а сегодня вон какие, и все в один день!
Но больше всего меня шокировали не бабские сплетни. Их-то в замкнутом ученическом пространстве всегда бывало с избытком. Больше всего меня шокировал Логан, поймавший нашу парочку перед столовой и, поздоровавшись за руку с Винсентом, с видом серьезным и тоном настойчивым попросил меня отойти с ним на пару слов.
Я кинула вопросительный взгляд на Винсента, и тот разрешающе кивнул. Почему я так сделала, даже сама не поняла. Вроде как маг был мне никем, но все равно возникло ощущение, словно я выхожу из-под его защиты. Отошли мы, впрочем, недалеко, оставаясь в прямой видимости Руэда.
Логан посмотрел на меня внимательно, как будто оценивал степень моей адекватности, а потом выдал то, чего я от него ну никак не ожидала.
– Хель, я не знаю, что из тех слухов, что прокатились по академии, ложь, а что правда, но дыма без огня не бывает.
Я вопросительно приподняла бровь, весьма заинтригованная подобным началом диалога. И парень не подвел!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Никто, конечно, не вправе влиять на твой выбор и твое решение. Но я бы очень тебя попросил не мучить Винсента, если ты к нему не расположена.
БАБАХ!
Я от неожиданности аж сумку со вчерашними учебниками выронила.
– А с чего ты взял… – поднимая свою ношу с пола, проговорила я, – с чего ты взял, что я его мучаю?
– Ну… – Логан кинул короткий взгляд на Винсента, который ждал нас, небрежно прислонившись к стене, но наблюдая цепко, неотрывно. – Он тобой очень увлечен.
– Ерунда какая, – фыркнула я и решилась на откровенность. – Все, что ты видел, немного не то, чем тебе казалось.
Парень усмехнулся:
– А может, все, что ты видела, немного не то, чем тебе казалось?
Я хотела спросить, с чего это он взял, но на парня налетела Мари. Повиснув на шее у Логана, она звонко чмокнула его в щеку и требовательно спросила:
– О чем это вы тут шушукаетесь без меня?
– Говорю Хель, что ей не стоит расстраиваться, потому что никто из нас не сомневается в ее добродетели, – не моргнув глазом соврал Логан.
Но Мари даже не заметила мое растерянное выражение лица, лишь подхватила с жаром:
– Да-да! Конечно! Не слушай этих языкастых куриц, мы в тебя верим и тебя любим! Да, Винсент? – обернулась она к магу, который решил, что время уединения окончено и можно подойти.
– Все верно, – кивнул Руэда, приобняв меня за талию.
И, кажется, только сейчас я впервые в жизни почувствовала, какая широкая, горячая ладонь у парня, как бережно он обнимает меня и как крепко держит – просто так не сбежать.
Так кто же прав?
День был полон интересных открытий во всех отношениях. Некоторые люди, которых я, в общем-то, считала если не друзьями, то очень близкими людьми, внезапно оказались очень даже внушаемы. Другие, кто всегда казался мне склонным к предрассудкам, проявили чудеса объективности. Сплетничали вообще все, вопрос был лишь в том, чью сторону занимали сплетники. Впрочем, пока мне казалось, голоса непричастных и любопытных распределялись половина на половину.
Но, удивительное дело, меня внезапно почти не беспокоило, что там шепчут за моей спиной. Точнее, не так. Во-первых, я же леди, а леди не обращают внимание на такие незначительные мелочи, как слухи. А во-вторых, сегодня у меня было занятие поинтереснее, чем прислушиваться. Я приглядывалась!
Весь день я присматривалась к Винсенту и пыталась увидеть то, о чем говорил Логан. И, кажется… видела? Это было так легко, так естественно, так непринужденно, что за всеми событиями прошлых недель мне даже не приходило в голову обратить внимание.
Он придерживал мне дверь и, когда я проходила вперед, мимолетно касался ладонью моей талии. Забирая из рук мою сумку, проводил пальцами по тыльной стороне ладони. Слушая лекцию, клал руку на спинку лавки за моей спиной, чтобы, когда я откидывалась, приобнимать меня. Впервые за время нашего общения, да что там, впервые за всю жизнь, я вдруг поняла, что каждое мимолетное прикосновение, каждый задумчивый взгляд бездонных синих глаз, каждый поворот головы в мою сторону – все это кое-что значит.
И даже так: ЗНАЧИТ.
Значит, что Винсент Руэда смотрит на сиротку из приюта в безнадежно бесформенном ученическом платье с пережженными дешевой краской волосами и с дешевой косметикой. Смотрит и видит меня. Меня настоящую.
И от этой мысли, точнее, от осознания этой мысли, в груди словно распускался огненный цветок, заставлявший щеки алеть. Чистый восторг, словно игристое вино, прокатывался по венам, и будто бы крошечные пузырьки задорно щекотали изнутри.
Я… влюбилась?
24
День пролетел стремительно. Я конспектировала лекции на автомате, с трудом помнила семинары и очень смутно представляла домашнее задание. Все списывали мою невнимательность на личную жизнь, и отчасти они были правы. Вот только подозрительные букеты и конфеты в моей комнате не были тому причиной.