— Видимо, они упали со стены, — негромко констатировал я то, что и так было ясно, поскольку вряд ли джорджтаунские мусорщики сбрасывали здесь свой груз.
Запрокинув голову, я стал обозревать угрюмые навесы. Всюду торчали бромелии; каждый намек на трещину или зацепку служил опорой для нескольких растений.
Бромелии очень выносливы, тем не менее эта огромная куча силоса свидетельствовала, что их обитель далеко не всегда надежна. Основание «лавинного конуса» протянулось метров на сто; дальше шли сплошные заросли. Я начал было пробиваться вдоль самой скалы, исчерченной яшмоподобными жилами, но этот участок оказался ненамного лучше. Рядом с почти вертикальной стеной «зеленый пояс» казался лишь чуть покатым, на самом же деле заросли примостились на довольно крутом откосе, и, наклонясь, я обнаружил, что стою на ветках в двух с лишним метрах над землей. Мышцы болели от поединка с твердой древесиной, и тесак быстро затупился. Перерубленные стволы выделяли темно-красный сок, и казалось, что они кровоточат.
Дон сзади наблюдал мои маневры, ступая по проложенному мной «каналу».
— Чем не воздушный коридор, Дон?
— Сменить тебя?
Я с благодарностью вернул ему тупой тесак.
— Держи, приятель, он твой! «Как лиана сжимает ствол, так Закона рука крепка», — процитировал я Киплинга, — «Помни: сила Стаи — Волк, и Стая — сила Волка.»
— Ну что ж, схватимся с этой кровоточащей стаей, которая загораживает нам дорогу!
И Дон яростно атаковал заросли. Должно быть, со стороны все это выглядело нелепо. Мы продвигались судорожными рывками, теперь уже в трех метрах над землей, словно бабуины, страдающие артритом. Каждый шаг мог оказаться последним: сорвешься — и напорешься на перерубленный тобою же тонкий ствол — косой срез запросто пронижет человеческую плоть!
— Похоже, на сегодня нам лучше оставить мысли о водопаде, — сказал я, провалившись в зеленый колодец и цепляясь за два сука, которые, на мое счастье, сыграли роль спасательного пояса. — А ты как думаешь, Дон?
— Думаю, мы тут далеко не продвинемся, приятель. Может, вернуться на основную тропу и попробовать идти ниже?
— Ниже я видел широченную пропасть, черт бы ее побрал, — ответил я, — На то, чтобы там выйти к водопаду, понадобится целая неделя плюс помощь отряда индейцев.
И я продекламировал подходящие к случаю строки из «Друзей Гайаваты»:
И наткнулись на преграду:Повалившиеся сосныПоперек и вдоль дорогиВесь проход загромождали.
— Как бы тебе в один прекрасный день не загромоздило проход все это дерьмо, которое ты изрекаешь, — зловеще произнес Дон.
Решив, что позже еще вернемся на это дивное место, мы переключили внимание на склон вверху. Дон высмотрел систему трещин левее Носа, на высоте около шестидесяти метров. Однако здесь по сравнению с Носом стенной маршрут удлинился бы метров на сто — эти метры мы выигрывали на крутых подходах Носу.
Как только мы возвратились на основную тропу, спустились облака и заморосил дождь. На узком участке гребня мы подкрепились арахисом и мятными леденцами. Я подобрал оставленную здесь веревку и сунул ее в рюкзак, после чего мы пошли вниз, срубая по пути острые сучья, которые грозили выколоть нам глаза, когда мы поднимались. Сменяя друг друга, мы расширяли и расчищали тропу, безжалостно уничтожая огромные бромелии. У меня было такое чувство, словно я крошу тесаком стойких пожилых леди в кринолинах.
Облака на время расступились, и, поглядев назад, мы увидели в просвете Джо и Майка. Дон издал пронзительный свист, отразившийся от скал, будто рикошетирующая пуля. Джо ответил ему не менее резким свистом.
— Похоже, непростой участок им достался, Дон.
— Надо думать, и остальные не легче, — отозвался он, щурясь. — Тут работы не на одну неделю.
Рукоятка тесака натерла мне ладони до пузырей, и я направился в лагерь. Дон сказал, что еще понаблюдает за ребятами и дочистит тропу.
Шлепая вниз по жидкой грязи и стараясь не задевать слизистые и шиповатые сучья, я просматривал путь на два-три шага вперед и запоминал, куда ставить ногу (у альпиниста автоматически вырабатывается такая привычка); все, что ближе, контролировалось уже не зрением, а подсознанием. Опуская ногу на очередную слякотную опору, я заметил уголком глаза какое-то движение — заметил с опозданием, потому что мой «автопилот» уже просчитывал скользкий сук, торчавший поперек тропы в метре от меня. Между тем замеченное мной движение носило отнюдь не невинный характер: три змеи выползли из своих убежищ, задумав погреться на выглянувшем солнце. Я не успел затормозить, и тяжелый рабочий башмак с хрустом наступил на них. Змеи были совсем маленькие, от силы полтора десятка сантиметров, и они явно испугались больше моего, потому что тут же очистили тропу.
Мо издали увидел меня и развел сгущенку в кипятке. Еще он предложил мне холодного риса, к которому я испытываю почти такое же отвращение, как Алекс: в прошлом году я три месяца подряд питался чуть ли не одним рисом. А потому я сказал Мо, что предпочитаю тунца, хоть он и напоминал по вкусу какой-то горький порошок.
Мо держал наготове ракету на случай появления вертолета, однако «ожидание запчастей» могло затянуться надолго.
В лагере 6 в этот день ничего особенного не происходило. Ребята из Би-би-си еще не отошли как следует после вылазки на болото Эль-Дорадо, Обсудив свои возможности, они заключили, что сами сейчас не в состоянии перетаскивать все свое снаряжение в лагерь 7. Помимо личного имущества у них была съемочная и звукозаписывающая аппаратура, а носильщиков в лагере 6 не осталось. Надо было ждать, когда придут носильщики с продовольствием. Продуктов в лагере оставалось всего на два-три дня.
Чам поймал около своего передатчика крупного черного скорпиона и вручил его Майку Тамессару для коллекции.
Глава девятая
И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот; и он не упал, потому что основан был на камне.
От Матфея. 7, 25Итак, самая ответственная стадия нашей экспедиции началась — мы приступили всерьез к восхождению. Первый день работы на стене в паре с Майком Томпсоном принес Джо еще не изведанные им ощущения: главной проблемой оказались скорпионы и пауки!
Пока мы с Доном пробивались к Алмазному водопаду, Джо числил свои жумары, готовясь следовать за Майком вверх по веревке, которая свисала перед пещерой, не касаясь скалы.
Отработав первый отрезок, с пятидесятиметровым навесом в начале, Майк вышел на Нишу— так мы назвали выступ площадью около трети квадратного метра, к которому от верхнего конца веревки вела узкая полочка. Нижний конец веревки был тоже закреплен, чтобы нас не слишком качало и чтобы мы при спуске не проскакивали мимо пещеры, ибо дальше нас ожидал обросший бромелиями шестидесятиградусный скос, — несомненно, один из главных источников пополнения громоздящейся в ста метрах ниже «силосной кучи». Бромелиевый «огород» кончался на краю голой плиты, спадающей туда, где Дон и я сражались с зарослями.