– К примеру, мысль о фильме, посвященном Петру I…
— Совершенно верно, ведь в картине речь идет о последних годах его жизни. Петр у нас уже не молодой, одинокий и очень усталый человек. Он еще пытается всех держать в страхе, но его никто уже не боится. Окружение думает только об одном: что будет, когда царь помрет! И тут он встречает Марию Кантемир, девушку эмансипированную, знающую несколько языков, и случилась у них любовь. Я эту историю вычитал у Даниила Гранина. Совершенно не знал о последней любви Петра Алексеевича, думаю, что и 99 процентов зрителей тоже не знали, теперь узнают.
– Но кино, как я понимаю, не только про любовь?
— Разумеется, меня в первую очередь интересовали совершенно другие вещи. Я снимал кино о человеке, который занимает высшую должность в государстве. Неважно, как она называется: царь-батюшка, генсек или президент. Он руководит страной и должен принимать решения, которые не всегда популярны и не всегда согласуются с моралью. Но их нужно принимать! Как человеку жить со всем этим?! У каждого из наших правителей этот вопрос решался по-разному, и мне интересно, как решал его Петр Алексеевич. Собственно, об этом и кино!
– В названии фильма присутствует слово «завещание» — это ведь завещание Петра I и нам, ныне живущим?
— Бесспорно, ибо настоящего завещания не было, как вы знаете. Существует красивая легенда о том, как любимая дочь Анна поднесла ему пергамент, и слабеющей рукой Петр написал: «Оставьте все…», а дальше якобы силы его покинули, и так и непонятно осталось, кому же он все завещает! Однако это красивая легенда, которых в России очень много, не более того. Петр умирал 13 дней, орал благим матом, неужели за это время он не мог прокричать, кому все должно достаться! Но ведь не смог! Тут очень интересная история. Дворец Петра был окружен гвардией, командовал которой Меншиков. Против Меньшикова в это время шел процесс, и не умри Петр, через пару месяцев Александр Данилович болтался бы в петле. С другой стороны, в это же время шел бракоразводный процесс с Екатериной. Как вовремя умер Петр! Но завещание он все-таки оставил. Он оставил завещание нам с вами! Он оставил страну, оставил город Петербург, а что с этим всем будет дальше, зависит от нас. Вот с этим посланием я и хотел обратиться к нашему замечательному зрителю.
– В современном Петербурге сложно снимать историческое кино, слишком сильно изменился город со времен Петра I. Как удалось справиться с этой проблемой?
— С помощью таланта: моего и тех людей, которые вместе со мной делали этот фильм. Я 30 лет работаю с Владимиром Светозаровым, народным художником России, который кое-что умеет в этой профессии. Я впервые работал с оператором Еленой Ивановой, совсем юной для меня девушкой, ей всего 28 лет. Благодаря таланту этих людей мы попытались сделать кино о петровской эпохе, насколько нам это удалось, судить зрителю. Без сложностей, разумеется, не обошлось. К примеру, буквально за сутки пришлось соорудить в павильоне фрагмент корабля. Изначально мы хотели снимать парусник «Седов», но он постройки 30-х годов прошлого века, там все железное. А нужен был корабль петровского времени. В павильоне же пришлось построить баню. Существует баня в Монплезире, но она, во-первых, не петровских времен, а во-вторых, снимать там нельзя. А баня нам была нужна, там происходит один эпизод, который крайне важен для фильма. Поэтому я поступил, как Петр Первый, сказав Владимиру Светозарову: «А построй-ка ты мне, братец, баньку!» И баня появилась, отличная, могу вас в этом уверить!
– У вас в картине снималась Елизавета Боярская, которая недавно была удостоена премии «Золотой дятел» как худшая актриса года…
— Худшая?! Бред какой-то! Елизавета Боярская — одна из лучших молодых актрис, которых я видел в своей жизни! А видел я их достаточно. Это актриса экстра-класса. Кому в голову пришло назвать ее худшей?! Впрочем, идиотов у нас всегда хватает! Поверьте мне, достаточно будет посмотреть фильм «Петр I. Завещание», чтобы признать ее лучшей актрисой года. Она играет последнюю возлюбленную Петра — Марию Кантемир. Рядом с ней — Ира Розанова, которой в картине досталась роль Екатерины. Это тоже актриса экстра-класса. Господи, у нас столько хороших артистов, жаль, режиссеров у нас хороших мало.
– Отца Марии Кантемир исполняет папа Лизы — Михаил Боярский, который в последнее время часто снимается у вас. Говорят, что перед съемками «Идиота» вы даже дали Михаилу Сергеевичу расписку, что обязуетесь кормить и поить его до самой смерти?
— Было дело, но чего только не сделаешь ради искусства (смеется). Мы с Мишей дружим, он замечательный — очень яркий артист, но снимаю я его только в тех картинах, где он мне действительно нужен. Скажем, играть крупного физика-ядерщика я бы Мишу не позвал, да, думаю, он бы и не согласился. А вот там, где нужен характер, мужской стержень, Миша не имеет себе равных. Кто помнил Келлера в «Идиоте», а Боярский сыграл его так, что теперь его все помнят! А в «Тарасе Бульбе» его Мосий Шило — это же олицетворение казачества. В последней картине Миша тоже пришелся ко двору. Честно скажу, с удовольствием еще бы поработал с Боярским. Мы, конечно, уже люди немолодые, но дай-то Бог. Как только будет роль для Миши, я ему тут же позвоню.
– Ваши фильмы вызывают всегда горячие споры. Не боитесь, что и «Петра I» будут не только хвалить, но активно ругать?
— А чего бояться-то, я же не сто долларов, чтобы всем нравиться! Ради Бога, пусть будут разные оценки, но пусть люди смотрят, поэтому я и работаю. Скажем, «Мастера и Маргариту» увидели 40 процентов населения страны! «Идиот» прошел по ТВ с рекордными рейтингами, а это вообще Достоевский! «Тарас Бульба» оказался чемпионом российского проката, обошедшим многие голливудские блокбастеры. Так что пусть пишут, спорят, говорят. Хуже, когда молчат. Выходит новая картина, зрители ее не видели, никаких призов на фестивалях она не получила. Спрашивается, для чего ее снимали?! Безусловно, зрительская аудитория может быть разная, но она обязательно должна быть! Иначе зачем кино снимать, господа?!
– В одном интервью вы сказали, что «Петр I. Завещание» станет последней вашей картиной?
— Я, честно говоря, так и думал: «Вот доделаю „Петра“ и умру!», но не случилось (смеется). Поэтому будут еще фильмы, жить ведь как-то надо дальше. Нужно думать о хлебе насущном, поэтому придется снимать кино, больше я делать ничего не умею, к сожалению.
2011 г.
«Душа шпиона»
(Интервью В. В. Бортко для интернет-издания «Свободная пресса»)
«СП»: — Расскажите, пожалуйста, Владимир Владимирович, о вашей новой работе. Тем более, сюжет ее несколько неожиданный…
— Почему неожиданный? Нормальный сюжет. Сценарий я писал совместно с Михаилом Любимовым. Мы с ним в данном случае соавторы. Внес с его разрешения лишь одно небольшое изменение — временное, перенеся действие из реальных 80-х годов прошлого века в наши дни. Это будет рассказ о работе нашего агента в Лондоне. Любимов сам служил в свое время там. Был известен в определенных кругах столицы Великобритании как «Улыбающийся Майк»…
«СП»: — … а затем — как персона «нон грата». Об этом он тоже написал. Что подвигло вас на эту работу — уж не серия ли громких шпионских скандалов, в том числе с участием россиян, сотрясающая мир в последние годы?
— Да причем тут скандалы!.. Я за ними не слежу. Для меня всегда на первом месте — что я сам делаю, зачем снимаю кино. И ничто другое. В данном случае мне интересно понять саму суть работы современного разведчика, в арсенале используемых средств которого обычно такие простые инструменты, как обман, воровство (скажем, информации, документов). Со Штирлицем (Исаевым), к примеру, все было предельно просто и понятно. Шла война. Он защищал интересы Родины. И тем самым всегда был прав, какими бы средствами ни пользовался, будь то даже убийство. А сейчас?
Шпионы во все времена в принципе одинаковы: надо добыть и любым путем передать сведения. Остальное не в счет. Вот об этом, говоря упрощенно, мой фильм.
«СП»: — 79-летний Михаил Петрович Любимов в курсе всех тонкостей вашей работы? Или дело ограничилось одним сценарием?
— Конечно, в курсе. Он, слава Богу, в добром здравии. Я постоянно с ним общаюсь.
«СП»: — Много уже сняли?
— Больше половины фильма.
«СП»: — Как вам это удалось — ведь только-только, кажется, приступили к производству!
— Сейчас кино быстро снимается. Готовимся, бывает, долго. А когда бюджет утвержден, финансирование началось — что тянуть-то?
«СП»: — Можно узнать, кто финансирует ваше «шпионское кино»? Название, к слову, у него уже есть?
— Да, название есть — «Душа шпиона». Делаем две версии: большого формата и телевизионную. Производство киностудии «Ленфильм», а также моей студии «2-Б-2» и компании «Три „Т“» по заказу ВГТРК «Россия».