Она наконец посмотрела на него:
– Вам никто не говорил, что порой вы можете быть невыносимым?
– Полагаю, ты говорила – и не раз. Если даже и не произносила именно этих слов, то они были написаны у тебя на лице.
Это замечание заставило Джиллиану замолчать. А вот Гранта, к сожалению, нет.
– Если ты хочешь продолжать заигрывать с Лоренцо, то ради Бога. Но имей в виду: он счастливо женат, несмотря на свои замашки ловеласа.
Грант повернулся и зашагал в сторону своей лаборатории.
– Вы в своем уме? – воскликнула Джиллиана, не обращая внимания на любопытные взгляды садовников. – Меня не интересует ваш друг. Я просто любовалась розами вашей матери.
Грант медленно направился к ней.
– Почему ты пряталась?
Джиллиана пропустила этот вопрос мимо ушей, задав свой:
– Кто он?
– Друг из Флоренции. – Граф внимательно разглядывал ее. – Ученый.
– Он совсем не похож на ученого.
– Кто-то может подумать, что его голова занята лишь женщинами, но человек он умный и образованный. И очень любит свою жену.
– Меня ни капельки не интересуют ни ваш друг, ни его жена.
Грант продолжал смотреть на нее в своей особенной манере, ничего не выдавая взглядом. О чем он думает? Временами у нее возникало желание побудить его заговорить, просто чтобы узнать, что у него в голове.
– Он очень обаятельный мужчина.
– Вы тоже, ваше сиятельство. Когда захотите. Многим женщинам в Италии вы разбили сердца? Или были известны им своей надменной неприступностью?
Грант не улыбнулся, суровое выражение лица его не смягчилось, однако, как ни странно, у Джиллианы создалось впечатление, что этот вопрос доставил ему некоторое удовольствие.
– А если многим, это бы имело значение? – спросил он.
– Нет. Ведь вы скоро женитесь. Через две недели, не так ли?
Грант ответил ей вопросом на вопрос:
– Почему Арабелла меня боится? Я, насколько мне известно, не имею репутации человека грубого или жестокого. Правда, меня не было в Шотландии несколько лет, но и в Италии многие могут подтвердить мой мягкий нрав.
Джиллиана молча вскинула брови.
– Ну, хорошо, не мягкий, – поправился он, – но и не жестокий.
– Арабелле никогда не нравилось, когда до нее дотрагиваются, ваше сиятельство. И не важно, кто это, мужчина или женщина. Арабелла не любит прикосновения в любой форме: объятие, поцелуй, случайное соприкосновение, все равно. Она вздрагивает и замирает.
Неужели он не мог найти себе кого-то в Италии? Он же граф, он может выбирать из сотен – тысяч – женщин по всей Шотландии и Англии. А Арабелла сделает его жизнь несчастной.
Грант подошел к ней еще ближе.
– Стало быть, не имеет значения, если я оставил в Италии два десятка женщин?
– Ваше сиятельство, – взмолилась Джиллиана, – прошу вас, уходите.
– Совсем никакого?
Пусть это неразумно, но она сказала ему правду:
– Ни малейшего. Я убедилась, что прошлое лучше оставить в прошлом. Оно не имеет отношения к нашим сегодняшним поступкам.
– Я солгал, – сказал Грант. – Я бы не хотел, чтобы ты увлеклась Лоренцо.
– Потому что не хотите, чтобы мое сердце было разбито.
Он продолжал приближаться к ней, медленно, словно большой хищник, преследующий без защитное животное. Ее положение, однако, не было безвыходным. Если она закричит, кто-нибудь обязательно прибежит. В Роузмуре полно людей.
– Потому что вы заботитесь о тех, кто находится на вашем попечении. Я женщина, работающая у вас, и вы несете за меня ответственность.
– К сожалению, я не могу утверждать это. И хотя верно, что мне небезразлично твое благополучие, это не потому что ты мой работник. Или даже гость в Роузмуре.
Грант остановился всего лишь в нескольких дюймах от нее.
– В конце дорожки лакей, – предупредила его Джиллиана. – А у ворот служанка, чистящая урны.
– Что, по-твоему, я собираюсь сделать, Джиллиана? – мягко спросил он.
Она ответила шепотом:
– Поцеловать меня.
– Как я это сделал тогда?
– Очень неблагоразумный поступок, как мне кажется.
– Крайне неблагоразумный. Было бы глупо с моей стороны сделать это еще раз.
– Вот именно.
– Но я все равно не могу не думать об этом.
Джиллиана опустила взгляд на дорожку. Розовый сад был разбит на пологом склоне. Отсюда открывался вид на Дворец удовольствий, и была видна дорога на Эдинбург.
– Пожалуйста.
Грант отступил назад.
– У меня нет намерения опозорить тебя, Джиллиана.
– Тогда чего вы от меня хотите, ваше сиятельство? Поиграть еще в какую-нибудь игру? Притвориться, что мы знаем друг друга лучше, чем есть на самом деле? Что мы с вами ровня? Вы граф Стрейтерн, а я компаньонка вашей невесты. Чего вы хотите от меня?
Он не ответил, а она не стала ждать объяснения его молчанию.
Присутствие доктора Фентона в библиотеке его отца казалось абсолютно естественным – факт, которым Гранту не хотелось делиться со своим будущим тестем. Между отцом Гранта и доктором было некоторое внешнее сходство, хотя отец предпочитал одеваться в соответствии со своим положением и богатством, а доктор Фентон частенько выглядел так, словно даже не замечал, что он надевал утром. Внешность, по всей видимости, не имела для него большого значения, но Грант был не в претензии.
– У вас найдется минутка, доктор? – спросил он.
– Я не хотел быть бесцеремонным, ваше сиятельство, – пояснил тот, вставая, – но графиня сказала, что я могу воспользоваться этой комнатой.
– Я пользуюсь библиотекой только по необходимости, доктор, – заверил его Грант, прикрывая за собой дверь. – Если она пришлась вам по душе, я рад. – Взмахом руки Грант указал на его прежнее место. – Пожалуйста, садитесь.
Доктор Фентон сел, сложив перед собой на столе руки, выпрямив спину и расправив плечи, как будто он был ученик, а Грант – его учитель.
Грант расположился в кресле рядом, вспоминая, как мальчиком его, бывало, призывали в эту комнату. Отец предпочитал Роузмуру Лондон. Когда же девятый граф Стрейтерн все же приезжал домой, то всегда в компании дюжины или около того приятелей, которые в течение своего визита длиной в месяц предпочитали находиться во Дворце удовольствий. Отец никогда не наказывал Гранта, а если иногда и вызывал его в библиотеку, то просто чтобы взглянуть на него. Убедившись, что его наследник жив и здоров, он больше не обращал на него внимания. Если в жизни Гранта и был строгий воспитатель, так это директор школы, в которую его отослали еще маленьким мальчиком.
– Вы присматриваете затем, как Арабелла лечит? – спросил Гран г, отвлекаясь от воспоминаний и приступая непосредственно к делу, которое привело его сюда.