— Миссис Эванс только что ушла. Обед готов, — Мод понимала, что лепечет совершенные пустяки, но ей отчаянно хотелось заполнить напряженную паузу.
— Мод, насчет вчерашней ночи…
Мгновенно ее охватила паника, и, не дожидаясь, что скажет Кайл, она поспешила опередить его:
— Ради Бога, Кайл, я не хочу об этом говорить. Сначала проводим родителей. Давай оставим эту тему… пока. Хорошо?
Губы Кайла сумрачно сжались.
— Если ты так хочешь… — Он подошел к Мод и остановился прямо перед ней, так что она волей-неволей вынуждена была поднять глаза. —Впрочем, ты не сможешь прятаться от этой мысли до бесконечности. Рано или поздно тебе придется признать, что…
— Что я переспала с тобой? Кайл, ты делаешь из мухи слона. Я не… я не могу сейчас говорить об этом. Ради Бога, Кайл, отложим этот разговор.
— Отлично. — Кайл явно был не в духе. Чего он испугался? Что она станет липнуть к нему? Да ни за что!
Они так и не отдали должное аппетитному обеду, приготовленному миссис Эванс. Мод удалось выдержать эту тягостную трапезу лишь потому, что она полностью выбросила из головы все события прошедшей ночи.
В третьем часу пополудни они поехали в больницу. Кайл вел машину, и Мод, безмолвно сидя на соседнем сиденье, болезненно остро ощущала его присутствие.
Ирония судьбы! Ведь раньше она и не подозревала, что лежит в основе ее почти безрассудной ненависти к усыновленному мальчишке. В глубине души Мод и тогда понимала уже, что рано или поздно это должно случиться, но старательно прятала это знание даже от себя самой.
До больницы добрались вовремя. Отец был весел и счастлив, как ребенок. Он всегда умел находить удовольствие в житейских мелочах — то удовольствие, которого, как правило, лишено большинство людей. Когда Мод была еще маленькой, именно отец открыл ей глаза на многие радости, недоступные другим. Вспомнив сейчас об этом, она нежно улыбнулась отцу. В его улыбке светилась откровенная радость от того, что она как будто помирилась с Кайлом, и к этой радости примешивались восторг по поводу предстоящего путешествия и облегчение человека, чьи больничные мучения наконец счастливо завершились. Мать, стоявшая рядом с отцом, казалась более сдержанной, но и она явно была взволнована не меньше мужа. Мод повернулась к ней и успела заметить заговорщический взгляд, которым та обменялась с Кайлом. Потом она ненавязчиво тронула за плечо отца Мод, отвлекая его от врачей и медсестер, которые пришли пожелать им счастливого пути.
— Дорогой, пора ехать. Мы же не хотим опоздать на самолет?
Сиделка, нанятая Кайлом, ждала их в аэропорту. Глядя на отца, опять ставшего прежним, Мод призналась себе самой, что если бы она уже не любила Кайла, то за одно только это могла бы сейчас полюбить его. Без помощи Кайла, без его денег не было бы ни операции, ни этого волшебного выздоровления.
— Что-то ты притихла, родная, — прошептала мама, когда Кайл ушел уладить какие-то детали полета, а они втроем стояли в сторонке, дожидаясь его. — У тебя все в порядке?
Тень тревоги, мелькнувшая в материнских глазах, больно уколола Мод.
— Все чудесно, — торопливо заверила она, взяв мать под руку и улыбаясь со всей искренностью, на какую была способна. — Мы с Кайлом… — Мод запнулась и вполголоса призналась: — Я наконец поняла, как глупо вела себя все эти годы. Собственно, поняла я это уже давно, но слишком поздно. Кайл уже ушел.
Словно разглядев виноватое выражение в ее глазах, мать с нежностью ответила:
— Мы и сами были во многом виноваты, если только здесь применимо слово «вина». Нам бы стоило задуматься, как ты отнесешься к появлению в семье другого ребенка… но, родная, клянусь всем сердцем — мы всегда любили тебя. Ты ведь наше родное дитя…
Именно сейчас, когда Мод задумалась о возможности, пускай и ничтожной, что она носит ребенка Кайла, — именно сейчас она хорошо понимала, что имеет в виду ее мать. Ребенок, зачатый в любви, — в такой любви, какую она испытывает к Кайлу, в любви, которая связывает отца и мать, — никогда не будет вытеснен из сердца родителей приемным ребенком, как бы сильно они ни любили приемыша. Для родителей Мод — единственная и неповторимая именно потому, что она плод их неувядающей любви друг к другу.
— Ну вот, все готово.
Это вернулся Кайл. За ним шли сиделка и служащий аэропорта. Отца со всеми предосторожностями пересадили в инвалидное кресло и повезли проходить предполетные формальности. Мод и Кайлу позволили идти с ними до таможенной стойки, а там эстафету принял деловитый стюард, ненавязчиво взявший у матери ручную кладь.
И все это организовал Кайл. Кайл, который так любит ее родителей, что не жалеет ни денег, ни усилий на то, чтобы обеспечить им комфорт. В глазах у Мод защипали нелепые слезы, и она даже не могла понять, кого оплакивает: себя или одинокого мальчишку, которого много лет назад усыновили ее родители.
— Если хочешь посмотреть взлет, надо пошевеливаться.
И Мод молча пошла за Кайлом. Часть ее души изнывала от желания поскорее избавиться от его общества, другая, наоборот, мечтала о том, чтобы побыть с ним подольше. Мод превратилась в комок нервов. Ей страстно хотелось, чтобы Кайл сказал хоть что-то, чтобы нарушил неловкое молчание, и в то же время она страшилась услышать слова, которые только укрепили бы ее устоявшееся мнение: для Кайла минувшая ночь была лишь приятным эпизодом, и он вовсе не намерен обременять себя более серьезными отношениями.
В молчании они смотрели, как самолет взлетел. Едва он растаял в небе, Кайл двинулся прочь, и Мод, бездумно переставляя ноги, последовала за ним.
Он придержал для нее дверь и, когда Мод замешкалась, собираясь пропустить вперед кого-то еще, легонько тронул ладонью ее спину, как бы подталкивая вперед. Даже сквозь одежду Мод ощутила его касание. Ее бросило в жар, лицо залилось густым румянцем, яснее слов выдававшим ее волнение. Мод знала, что от Кайла не укрылось ничто, но он не проронил ни слова. Бок о бок они дошли до парковки, и Мод не могла не гадать, что же у него на уме. Мысли Кайла тебя ничуть не касаются, жестко сказала она себе. Эта глава ее жизни, краткая и сладостно-горькая, окончательно завершилась.
— Но ведь мы же едем не к тебе домой! Аэропорт остался далеко позади, и Мод озадаченно нахмурилась, узнавая знакомые окрестности Бата.
— Совершенно верно. Я же сказал, что хочу показать тебе новую торговую галерею. Дать тебе представление, в чем будет состоять твоя новая работа.
Потрясенная, Мод откинулась на спинку сиденья. Так, значит. Кайл по-прежнему намерен принять ее на работу? Что отрицать, ее это удивило. Разве что… Она похолодела и машинально потерла покрывшиеся гусиной кожей плечи. Разве что Кайл решил дать ей работу только ради родителей, ибо не хочет причинять им новых треволнений; ибо знает, как рады они будут, что дочь трудится на удобной и надежной должности и не уедет в поисках работы. Но разве может она. Мод, принять новую должность на таких условиях? Она хочет, чтобы Кайл, предлагая ей работу, оценивал прежде всего ее профессиональные качества. Если уж он не любит ее, пускай хотя бы уважает. Но принять от него эту должность, по сути своей синекуру, не самый лучший способ добиться его уважения. Да и как сможет Мод работать на Кайла, ежеминутно помня о том, какие чувства испытывает она к своему боссу? Нет, это невозможно!