он ее отец. Настоящий. Тот самый, что потерялся и которого я не смогла найти.
Именно в этот момент, глядя на то, как им хорошо вместе, последние сомнения исчезают. Максим оказался ужасным мужчиной. Худшим вариантом для первой любви. Но как отец… он, кажется, идеален. Умом я понимаю, что рано делать выводы после одного дня в аквапарке, но сердце все равно щемит от желания выложить ему всю правду. Даже если он не захочет принимать активное участие в жизни Алины, а будет раз в пару месяцев водить ее в парк развлечений или в тот же аквапарк — это стоит того. Она заслуживает этого. Чтобы ее любил кто-то кроме меня. Искренне. Преданно. Всем сердцем. Она, как никто другой, этого достойна.
Возможно, глупо считать, что Максим на такое способен. По крайней мере, семь лет назад я жестоко ошиблась в нем. Тоже ведь тогда считала, что у нас с ним любовь… Глупая. Глупая наивная девочка. Тогда я рискнула своим сердцем. И проиграла.
Сейчас же на кону сердце моей дочери.
Не знаю, сколько бы я так стояла, бесконечно взвешивая все за и против, но в какой-то момент Максим меня замечает и начинает двигаться в мою сторону. Если учесть, что при этом он не перестает подбрасывать Малинку, хоть и делает это уже в моем направлении, то продвигаются они не особо быстро.
Зато этого времени мне хватает, чтобы принять окончательное решение. Я расскажу ему правду. Но разрешу признаться Алине только если он согласен принимать участие в ее жизни. Горский взрослый мужчина. Должен же трезво оценивать свои силы. Потянет он двух детей или нет? Может, это только в отпуске он такой щедрый. А в Москве с плотным рабочим графиком ему и на Святика скорее всего времени не хватает. Куда тут внебрачную дочь впихнуть…
В общем, пока Алинка не знает правду, у него есть шанс принять взвешенное решение. Не хочет ответственности — пусть выметается из нашей жизни. Только на этот раз навсегда, пожалуй. Без неожиданных каминбэков в новой ипостаси. А то станется с него, будет каждые пять лет менять имя и появляться на моем жизненном пути, каждый раз выбивая меня из колеи и размазывая по стеночке…
Казалось бы, дело сделано — решение я приняла. Но осталось уладить один маленький нюанс — остаться с ним наедине. И если еще пару дней назад это было нереально потому что Алинка не отлипала от меня, то сейчас она отказывается отлипать от Горского. Даже выйдя из воды, продолжает висеть на его шее и пытаясь обтереть ее полотенцем, я постоянно задеваю и его тело тоже.
— Малышка, слезай, — прошу ее, чувствую, как с каждым случайным прикосновением напрягаются мышцы на его груди.
Отвожу взгляд, словно школьница и мысленно корю себя. Мне нужно, чтобы при нашем разговоре у него никаких странных идей не возникло. Чтобы он, не дай Бог, не подумал, что сообщив ему о дочери я таким образом пытаюсь привязать его к себе. Нет уж, Горский, у нас чисто деловые отношения, так можешь тут зря бицепсы свои не напрягать. Второй раз я на это не куплюсь, даже не старайся!
— Ну что, теперь ужинать? — бойко интересуется Алина.
И пока я раздумываю как бы попросить Горского, чтобы после “отбоя” Малинки зашел к нам в номер и не нарваться при этом на глумливую ухмылочку, эти двои хором добавляют:
— Мы голодные!
— Максим пообещал сводить нас в ресторан, мама, — с огромными глазами сообщает Алина. — В настоящий!
Глава 36
Набираю в легкие воздух и торжественно заявляю:
— Горский, она твоя!
Нет, бред какой-то! Что значит его? Наша. Это наша дочь!
Звучит не намного лучше. Зная Максима, не удивлюсь, что он начнёт шарить взглядом вокруг, гадая когда настоящий отец Малинки успел прикатить в Эмираты.
— Мам, ты с кем там болтаешь? — спрашивает Алина с другой стороны двери.
— Сама с собой, солнышко. Ты выбрала платье? Я уже почти закончила, сейчас выйду.
Решив, что придется импровизировать, я перестаю паясничать перед зеркалом и выхожу из ванной. Перед глазами тут же расплывается огромное яркое пятно и я не сразу понимаю, что это моя дочь.
Видимо, так и не решив, как лучше поразить Горского и всех посетителей ресторана в придачу, Алина решила действовать по принципу: я надену все лучшее сразу.
На ней фиолетовое платье с длинным шлейфом, которое заняло львиную долю нашего чемодана и туфельки со стразами. На голове красуется огромный фиолетовый рог, а по бокам свисают длинные цветные пряди на заколках.
— Ты же хотела это платье на день рождения надеть.
— Но Максима же не будет на празднике, — вздыхает дочь. — Как он так… платье мое не увидит, что ли?
— Действительно, — улыбаюсь. — Как он без такой красоты останется?
— Вот и я так думаю, — абсолютно серьезно протягивает дочь и пользуясь тем, я освободила ванную, проскальзывает туда, чтобы покрутиться перед зеркалом.
Вообще-то, в гостиной есть огромный шкаф со встроенным зеркалом, но видимо, Алинка решила протестировать отражение везде, чтобы уж точно убедиться в своей неотразимости.
— А ты что наденешь?
Дочь придирчиво рассматривает мой халат и деловито шагает к шкафу. Платьев с длинным шлейфом у меня, к счастью, не водится и она недовольно цокает языком.
— Не хочу тебя затмевать, — аккуратно отодвигаю ее в сторону, — поэтому выберу что-то не такое яркое.
— Затмить меня? — искренне удивляется Малинка.
— Прости, — громко сглатываю, пытаясь сдержать улыбку. — Ляпнула не подумав.
— Ты же сама говорила, что я самая красивая девочка. А ты самая красивая женщина. Мы не соревнуемся. Пока.
Последнее слово она припечатывает таким взглядом, что мне становится даже не по себе. Хочется заверить ее, что к тому возрасту, как она станет женщиной, я уже буду дряхлой старушкой и ни в коем случае конкурировать с ней не стану.
Но на всякий случай все-таки выбираю самый длинный и самый скучный сарафан и волосы убираю в унылый хвост. Впрочем, даже если бы их распустила, ее яркую прическу с рогом на макушке вряд ли бы затмила.
По дороге к лифту я продолжаю метаться между знаменитым “быть или не быть”. Но все-таки решаю следовать четко намеченному плану. Иначе какой смысл было вообще соглашаться на поход в ресторан? Делать мне больше нечего, чем ужинать с Горским! Мы с ним и так как попугаи неразлучники в последнее время. Мало того, что поперся за нами в другую страну, так еще и к дочери моей привязался! Ну