Энглтоном, главой контрразведки в Лэнгли. Это был настоящий цирк шпионов: Ляо — фиктивный перебежчик, Петерсен — фальшивый маоист, работающий на ЦРУ, и начальник парижского отделения ЦРУ, получавший зарплату от КГБ.
К счастью для китайцев, у них был еще один игрок в этом кругу двойного блефа: Цао Гуйшэн, советник парижского посольства, который на самом деле был начальником станции Дяочабу. Он был таким же высокопоставленным шпионом, как Сюн Сянхуи. В 1954 году Цао был ханойским корреспондентом «Синьхуа», классического прикрытия китайских секретных агентов. Он прилетел в Женеву, чтобы присоединиться к делегации Чжоу Эньлая на переговорах по Индокитаю — встрече, которая была переполнена специалистами по разведке. Присутствовал сам глава Дьяочабу Ли Кенонг. Единственная известная фотография начальника шпионской сети в Европе была сделана на конференции с его знакомыми очками в черной оправе. На нем также изображен Чжоу, стоящий рядом с Пьером Мендес-Франсом. Присутствовали также Сюн Сянхуи и Гун Пэн, тогдашний директор внешней разведки.
Цао доверяли, и он был англоязычным. Ему было поручено поддерживать связь с Уолтерсом. Он организовал встречи Чжоу и Киссинджера. Сначала, 25 июля 1970 года, Киссинджер присутствовал на секретной встрече с Хуан Чжэнь, китайским послом во Франции, в его резиденции. Играла мягкая музыка, воздух был наполнен ароматными благовониями, а Киссинджеру подали абрикосы, ферментированный чай и вино Шаосин, чтобы разбить лед.
Стратегия сработала. Годом позже Киссинджер отправился в Пекин, где 9 июля 1971 года провел переговоры с Чжоу Эньлаем. «Для нас это историческое событие», — заявил он. «Потому что это первый раз, когда американские и китайские лидеры разговаривают друг с другом на основе, при которой каждая страна признает друг друга как равных».
Однако лозунгом оставалась осторожность; КГБ вскоре узнает о переговорах. Андропов распространил слух о том, что Киссинджер был советским агентом, с явной целью сорвать китайско-американские дискуссии.
Китайцам было бы трудно поддержать этот маневр, тем более что Киссинджер оказал им огромную услугу за счет Москвы. В самом конце его поездки произошла встреча, значение которой в то время не осознавали. Киссинджер встретился с одним из четырех маршалов, «Героическим мечом» Е Цзяньин в аэропорту Пекина, и раскрыл сведения, настолько сверхсекретные, что даже сотрудники американской разведки не знали об этом. Он нарисовал по памяти чрезвычайно подробную картину советских войск, дислоцированных у китайской границы. Он вспомнил сухопутные части, ракеты и стратегические силы, точное количество и названия дивизий, четыре типа тактических ракет, имеющихся в распоряжении Советов, — SS-1B SCUD, SS-12 — и так далее. Маршал Е был ошеломлен. Его собственные шпионы никогда не могли мечтать о получении такой ценной информации. Во избежание утечек Киссинджер настаивал на том, что даже ЦРУ не должно знать, что китайцам была предоставлена эта информация. Маршал Хакки сиял: «Большое вам спасибо. Это будет очень полезно. И это отличный показатель желания США улучшить наши отношения».
Поездка Киссинджера открыла путь Ричарду Никсону в 1972 году в Пекин. Среди прочих присутствовал Эдгар Сноу, который, наконец, был признан Белым домом великим наблюдателем Китая и беспрецедентным аналитиком китайских дел.
Китайско-американская entente cordiale имела немедленные последствия для разведки; службы с обеих сторон согласились отложить прошлые разногласия и споры. Как мы знаем, начальник станции Дяочабу в Гааге Ляо Хешу «сбежал» на Запад. Поскольку это ЦРУ приняло его и поняло, что он был фальшивым перебежчиком, организация не усмотрела никакого вреда в том, чтобы вернуть его в Пекин. Взамен китайцы наконец освободили двух своих любимых заключенных: Ричарда Фекто и Джека Дауни, чей самолет-разведчик был сбит в 1952 году.
Еще более впечатляющим было развертывание открытых офицеров связи спецслужб с открытием соответствующих посольств в 1973 году; Джеймс Лилли стал первым должностным лицом ЦРУ, официально прикрепленным к посольству США в Пекине, а агент Дьяочабу был прикреплен к посольству Китая в Вашингтоне.
«Китайцы в конце концов согласились на сделку, по которой каждая страна могла разместить одного офицера разведки в своей дипломатической миссии в столице другой страны», — объясняет Лилли в своих мемуарах. «Такое размещение заявленных агентов было бы показателем близости отношений, поскольку ЦРУ оставило эту практику для своих союзников. Как и обещал Киссинджер, я был открыт китайцам. Однако сделка не была полностью взаимной. Насколько я понимаю, китайцы не сообщили нам напрямую о личности моего китайского коллеги в Вашингтоне. Только позже мы предположили, что китайский «заявленный агент» был англоговорящим дипломатом по имени Се Цимэй, старшим китайским офицером в Министерстве иностранных дел».
Конец эпохи Мао
Китайско-американские отношения коренным образом изменились. Именно против этого выступал маршал Линь Бяо, но он погиб в авиакатастрофе во время полета в СССР в сентябре 1971 года после неудачного путча против Мао. После этого Культурная революция приняла еще более неожиданный поворот.
Согласно официальной версии, Лин и его клан пытались организовать переворот под кодовым названием Проект 571. После того как план был раскрыт, официальная версия гласила, что Линь, его жена Е Цюнь и его родственники бежали на борту самолета Trident, который разбился в Монголии. Но некоторые элементы этой истории остаются нерешенными даже сегодня. Под руководством Ван Дунсина была создана «Следственная группа антипартийной фракции Линь Бяо», в которую вошли люди из подразделения 8341, крыла политической безопасности НОАК, и следователи-архивисты Гунаньбу. Три лидера последнего были членами группы: Ю Санг, Хуа Гофэн и Ли Чжэнь — министр безопасности, который должен был умереть при загадочных обстоятельствах в следующем году.
После авиакатастрофы ЦРУ расследовало исчезновение более 100 генералов, участвовавших в попытке государственного переворота Линь Бяо. Естественно, нужно было сдерживать военную разведку. Эта задача выпала на долю пожилого генерала Лю Шаовэня, который помог Чжоу Эньлаю создать свою собственную разведывательную сеть, чтобы соперничать с Кан Шэном в 1940-х годах.
Сотрудники Diaochabu, следственной службы партии, которые были переданы под контроль НОАК, теперь восстановили свою автономию под руководством другого близкого друга Чжоу, Ло Цинчана. Маршал Е и его советник, бывший директор Дяочабу Кун Юань, помогали реорганизовать службу, которой удалось избежать попадания под пятку Кан Шэна.
Канг серьезно заболел раком. Его последнее публичное появление описано в мемуарах Этьена Манака, французского посла в Пекине в то время. 30 сентября 1974 года Манак поделился своими впечатлениями от приема, проведенного в честь 25-летия КНР: «Церемония и трапеза были краткими. Незадолго до того, как мы встали из-за стола, впереди нас вывели двух человек в инвалидных колясках. Это были сановники, которых держали подальше от толкотни на выходе. Первым, кто на мгновение остановился у нашего стола, чтобы пожать руку [министру иностранных дел]