из вас.
Егерь повернулся к технику, но тот и бровью не повел.
— В этих катакомбах мне нужен именно ты, Оан.
— Ты же понимаешь, что как военная единица я, скорее, ноль, — предупредил Германа техник.
— Воевать — дело нехитрое. Нас всех обучали, — ответил Герман. — А вот техник, способный прочитать на родном языке надписи и при необходимости сконнектиться с каким-либо устройством в этих катакомбах, мне бы очень пригодился.
— Не буду утверждать, что я очень хочу этого, но все же пойду с тобой. Только у меня есть встречное предложение.
— Какое?
— Судя по карте, от развилки, где в последний раз был зафиксирован сигнал наших парней, отходят три пути. Один из них ведет к «Колыбели −2», а второй к владениям кнеса Соррибора — дяди Владеймира.
— И ты хочешь навестить «Колыбель-2»? — уточнил Герман.
— Нет, — огорошил всех техник. — До того сооружения больше трех тысяч километров, мы не дойдем и за полгода. А вот дядю нашего кнеса я бы навестил, до него как раз всего пара дней пути. Если повезет, конечно.
— Что ж, вырисовывается краткий план действий, — подвел итоги Герман. Первое — находим наших ребят или хотя бы пытаемся разузнать об их судьбе. Второе — устраиваем импровизированные переговоры с кнесом Соррибором.
— И третье, — добавила Мария, — в случае успеха на переговорах вы вызываете нас. Мне не улыбается участвовать в обороне этой дурацкой крепости.
Герман и Оан кивнули, соглашаясь с предложением Марии, и пошли собираться в путь.
Глава 20
Подготовка к обороне
На сборы ушло не больше часа. Герман и Оан запаслись провизией на несколько дней, облачились в свои скафандры и вооружились.
— Будьте осторожны, — с тревогой в голосе произнесла Мария, провожая мужчин.
Оан просто кивнул девушке и отошел к пилотам, чтобы дать последние указания по поводу перехвата систем управления электродуговой пушкой кнеса. Герман же нежно, по-отечески обнял Марию и что-то сказал ей. Я не слышал их разговора, но видел, как девушка густо залилась после этого краской и, скромно опустив взор, отошла в сторону открывать панель управления рампой. Герман же подошел ко мне.
— Будь смелым, малыш, — весело подмигнув, сказал мне егерь. — Помни, ты теперь один из нас. Вполне возможно, судьба обойдется с тобой куда жестче, чем с нами. Чтобы преодолеть путь, который тебе уготован, понадобится все твое мужество, вся твоя смекалка и вся сила. Пока ты еще мал, но мы сделаем из тебя настоящего егеря. Обещаю.
Я кивнул, давая понять, что понимаю наставления. Мне почему-то стало очень тяжело. Страсть как хотелось пойти с Германом и Оаном. Но я понимал, что в Пустоши буду серьезной обузой для них, а потому отбросил подобные мысли.
Герман же продолжал:
— Пока меня нет, во всем слушайся старших. Мария теперь для тебя как мать. Но не забывай, юнга, что ты мужчина и в ответе за слабых. Это сейчас ты мал и немощен, но пройдет время, ты станешь взрослым. Постарайся сделать так, чтобы ты взрослый не разочаровал самого себя ребенка. Учись всему. Впитывай все знания, до которых дотянешься. Ни дня не проводи в лени и праздности. Поверь старику — жизнь такая запутанная штука, никогда не знаешь, что тебе пригодится, а что так и останется лежать в твоей голове мертвым грузом.
Я понял почти все. Несмотря на витиеватость речи Германа, смысл незнакомых слов дошел до меня интуитивно. Наконец Оан закончил инструктаж пилотов и был готов к походу. Герман еще раз подмигнул мне, натягивая на голову свой шлем, и еще раз обнял, встав на одно колено. Тогда я еще не знал, что вижу этого доброго бородатого егеря в последний раз.
Они ушли. Первый час пути мужчины держали с «Ермаком» связь, болтая обо всем подряд. Затем Оан доложил, что они добрались до точки входа в подземелья. Мария пожелала егерям каких-то перьев и пуха (тут, признаюсь, не понял), и на этом связь с ними пропала. А вместе с ней на челноке пропало и спокойствие. Мы остались вчетвером: я, Мария и пилоты.
Первым делом Мария наградила меня задачками по счету, а сама отправилась в грузовой отсек. Посещая гальюн, я заглянул туда и увидел ее, лежащую в стеклянном гробу — в том самом, который спас Германа от гибели после ранения. Уж не знаю, кому именно в голову пришла мысль вновь установить этот называемый «автодоком» ящик на челнок, но впоследствии это решение не раз выручало нас.
Из грузового отсека Мария вышла в каком-то трансе. Саша Репей заметил растерянность на лице девушки, но та не стала отвечать на его вопросы о здоровье, отмахнувшись какой-то новой для меня идиомой, мол, «до свадьбы заживет». Из любопытства я спросил тогда Сашу, кто и на ком решил пожениться, чем вновь вызвал смех у пилотов. Они объяснили мне, что язык небесных людей изобилует устоявшимися речевыми оборотами. Коля Болотов даже пообещал каждый день учить меня этим крылатым выражениям. В основном для того, чтобы я не терялся в догадках при общении с егерями и не ставил себя в неловкое положение.
Следующие три дня на Марии «лица не было» (одно из первых выражений, которому научил меня пилот). Конечно, мы все переживали за Германа и Оана, терялись в догадках о судьбе десантников, но мне все же казалось, что девушку грызет еще что-то.
На четвертый день на связь вышли Герман и Оан. Они кратко описали свой путь до точки выхода в Пустошь, где в последний раз был зафиксирован сигнал десантников, и сообщили, что готовятся к разведке на местности. Еще через час пришли горькие вести.
— Мы обнаружили труп Чака, — сообщили в эфире.
Мария закрыла лицо руками. Болотов произнес какое-то ругательство, а Репей попросил подробностей.
— Судя по всему, ребят долго преследовали, — тяжело дыша, рассказывал Герман. — Они вышли в Пустошь и пытались уйти в направлении поселения кнеса Соррибора. Чак, видимо, остался прикрывать группу. Оружия мы при нем не нашли. Батареи генератора силового поля были полностью разряжены. Его изрешетили огнестрелом.
— Куда вы сейчас? — наконец пришла в себя Мария.
— Идем по следам Ковалева и Козырева в пределы кнеса Соррибора, — ответил Герман. — Очень надеюсь, что там мы получим ответы. Конец связи.
— Держите нас в курсе. Осторожнее, Герман. Конец связи.
Печальное известие надолго омрачило наш быт. Следующие сутки Мария и пилоты провели в интенсивной работе над составлением карты блокпостов. Они долго спорили о том, какие направления считать приоритетными в подготовке обороны крепости, и сошлись во мнении, что ни один из ближайших выходов из тоннелей не должен оставаться без прикрытия. Девушка намеревалась посетить крепость, чтобы договориться с кнесом Владеймиром о выделении добровольцев, но в день, когда она планировала свой визит, к нам вновь пожаловал Грижа. Опричник принес дурные вести.
— Склады с оружием и горючей водой уничтожены, — сообщил он своим скрипучим голосом.
Несмотря на то, что девушке по-прежнему тяжело давалось общение с вонючим сотрапезником, она, не поверив своим ушам, пришла в ярость.
— Что значит уничтожены??? Как? Эти склады находятся к северу от нас. Это же значит… — слова застряли у Марии в горле.
— Это значит, что мы опоздали, — сухо продолжил за нее Саша Репей. — Если Боровский прошел мимо крепости прямиком к складам, то и ближайшие тоннели он полностью контролирует.
Грижа, словно признавая свой просчет, почесал затылок:
— Мы не знаем, сколько у вашего бога людей. Кнес Владеймир отдал приказ цитадели готовиться к обороне. Вас он просит перелететь на своей ладье внутрь крепости. Не прикрыта северная часть города, и вы со своими пушками очень нужны на том направлении.
Егеря переглянулись. Репей высказал свое мнение:
— На это уйдет много топлива. Взлет и посадка — самые затратные маневры.
— А так мы находимся на открытом пространстве, — возразила Мария. — Если начнут палить из минометов, долго мы не протянем.
— Тоже верно, — согласился Репей.
— Тогда решено. Уходим под защиту стен и на ближайшие сутки зависаем на антиграве. Атака может начаться в любой момент.
Мария развернулась к опричнику:
— Нам нужно тридцать-сорок бревен потолще и с десяток крепких парней с лопатами. Найдешь?
Грижа кивнул.
— Тогда через двадцать минут нужно очистить все пространство перед северными воротами. Мы подлетим туда, но сажать челнок не будем. Дальше я скажу, что следует делать.
Мария обернулась к пилотам:
— Задача ясна? Мы с Игорем идем в крепость. Я постараюсь организовать