у нее темперамент.
В 1989 году популярный в Советском Союзе эстонский журналист Урмас Отт спросил Плисецкую:
– Извините, с Щедриным у вас первый брак?
– Да, – ответила она без тени сомнения.
Так, значит, брак с Лиепой был фиктивным? И поэтому не был для Майи настоящим? Однажды в программе «Судьба человека» с Борисом Корчевниковым у дочери артиста Илзе Лиепы спросили об этом. Илзе отрезала: «Они договорились о джентльменском соглашении никогда об этом не говорить. Я думаю, что мы будем соблюдать эту договоренность». Наверное, и нам гадать смысла нет. Да и не важно это уже сейчас: партнерство на сцене, даже если иногда и омрачалось разногласиями, важнее.
С главным мужчиной ее жизни Майю свела Лиля Брик – легендарная женщина, муза поэта Владимира Маяковского, в светском салоне которой (если понятие «светский салон» в принципе применимо к советской жизни) бывали самые интересные и разнообразные люди – от сотрудников спецслужб до легендарного французского актера Жерара Филиппа. Хотя, конечно, не будь балета, и Лиля Брик не помогла бы «Маюшке» (так ласково называл Плисецкую Щедрин) и «Робику» (так называли Щедрина близкие, знавшие, что при рождении ему дали имя Роберт, а потом поменяли на более русское Родион, все-таки он внук священника, и семья всегда была крепка православными традициями) встретить друг друга.
Сначала Щедрин Майю услышал: было у Лили Брик и Василия Катаняна увлечение – записывать на магнитофон голоса друзей. Плисецкая спела им балет «Золушка» Сергея Прокофьева. Щедрин, которому Брик – Катанян дали эту запись прослушать, был потрясен: балерина в этом своем «хореографическом» пении изображала и барабаны, и «звенящие флейты, и пленительные, терпкие прокофьевские мелодии». Потом он будет говорить, что у Майи абсолютный слух. Личная встреча произошла у Бриков в 1955 году. Искра как будто вспыхнула, но быстро затухла – романа не случилось. Тогда.
Но в 1958 году Родион Щедрин увидел Плисецкую в роли Эгины в балете «Спартак» в постановке Игоря Моисеева и не устоял – позвонил после спектакля и рассыпался в комплиментах. В то время по заказу Большого театра он работал над партитурой балета «Конек-Горбунок» и напросился к Майе на репетиции – посмотреть вблизи, что такое балет, чтобы «лучше понять жанр». Говорил, что это поможет писать музыку. Но Майя прекрасно понимала: дело не только в музыке. И достойно подготовилась к встрече с молодым (Родион на семь лет моложе) композитором: «Занималась я в черном обтягивающем трико – была одной из первых, кто репетировал в купальнике-эластик. Он к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства. То соблазнительные па Эгины, теперь часовая разминка в облегающем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов». А он и не отрицает: действительно обрушился. Разве может кто-то устоять перед Майей? Он и не пытался: «Я, как теперь модно говорить, “запал” окончательно. Я был очень настойчивым – когда мужчине нравится женщина, его мало что может удержать. И Майя ответила мне взаимностью. Меня считают большим любителем балета. Но это не так. До сих пор балетоманом я себя назвать не могу. Я – майяман».
В семье Плисецких Щедрина встретили с распростертыми объятиями: «Мы с Аликом обрадовались появлению в нашем доме Щедрина, – пишет в своей книге Азарий. – Приняли его как третьего брата. Подкупали не только природное обаяние, легкость и талант, но и сходство увлечений. Так же как мы с Аликом, Щедрин любил лодки, автомобили, водные лыжи, занимался спортом, поэтому общий язык с новым ухажером сестры был найден моментально. К тому же ему удалось невозможное – укротить стихию по имени Майя, за что к нему сразу очень прониклась и мама. Она непрестанно переживала за дочь, буйный и взрывной характер которой часто толкал ее на необдуманные поступки. Когда она “взбрыкивала”, мама обреченно констатировала: “Ну вот, Майечке опять вожжа под хвост попала”. Щедрин с самого начала уверенной рукой взялся за эти вожжи и всю их с Майей совместную жизнь мастерски справлялся с ее неконтролируемым и спонтанным характером».
Но если Плисецкие Щедрину обрадовались, вторая главная женщина его жизни – мама Конкордия Ивановна Щедрина – соперницу не жаловала. «Она очень ревновала Родиона к Майе и поначалу всячески противилась их связи, – утверждает Азарий Плисецкий. – Как и каждая мать, она была абсолютно уверена, что находиться рядом с ее сыном – большая честь, которой достойна не каждая женщина». Мне рассказывали люди, знакомые с ситуацией, что скандалы Конкордия Ивановна, прибегавшая в квартиру к жившим буквально за Большим театром Плисецким (сама она работала старшим экономистом в бухгалтерии Большого), случалось, закатывала знатные. Но ни Родиона, ни Майю это не остановило.
Плисецкая и Щедрин поженились 2 октября 1958 года. Невеста потом признавалась: это была ее инициатива. Родиона штамп в паспорте не слишком интересовал, а вот Майе этот брак был нужен: ей и министр культуры СССР Екатерина Фурцева прямо говорила, что «к замужним доверия больше», и этак по-женски, по-дружески (но на самом деле начальственно-настоятельно) рекомендовала выйти замуж, чтобы получить возможность выезжать на гастроли за рубеж. У Щедрина ситуация была прямо противоположная: как вспоминал позднее сам композитор, на репетиции какого-то концерта к нему подошел заведующий сектором музыки ЦК КПСС Б. М. Ярустовский и заявил без обиняков: «Нам сообщили, что у вас роман с Майей Плисецкой. Надеюсь, вы не собираетесь на ней жениться. Вы испортите себе репутацию». Но любовь победила. «Благодаря Родиону с Майи сняли ярлык шпионки», – заявит потом Азарий. И на гастроли она действительно поехала, и в немалой степени именно благодаря Щедрину, но об этом я расскажу в соответствующей главе. «Он находился на лучшем счету у советской власти, чем Майя, – признавала Суламифь Мессерер, – и даже сам факт их брака Майе сильно помог, как и светлая голова Робика».
Но тогда, в октябре 1958 года, никто вокруг (а возможно, и они сами) и предположить не мог, что они проживут вместе 57 лет. Щедрин вспоминал: «Мы пошли в ЗАГС Киевского района города Москвы, и нам поставили печати в паспорта, тогда это делалось сразу. Потом в гастрономе “Украина” купили бутылку водки, сыр, докторскую колбасу, хлеб и пошли к Лиле Брик, которая жила с Василием Катаняном в нашем же доме. И провели у них запомнившийся день, ушли глубоко за полночь. Вот такая непритязательная у нас была свадьба». Эльза Триоле, узнав о ней, радостно написала сестре Лиле в Москву: «Очень мне нравится, что Майя с Щедриным поженились!»
Но нравилось не всем. Азарий Плисецкий вспоминал, что когда «вопреки желанию Конкордии Ивановны Родион и Майя все-таки расписались, она стала завидовать успехам Майи, получавшей все свои звания раньше Щедрина». Народной