— Кто же еще? Трое верных друзей, преисполненных великими планами и благими намерениями…
Наш хозяин замолчал. Из угла его рта потек гной, но единственный глаз пытливо уставился на меня. Что бы такое сказать? Беседа идет явно не по плану, как, впрочем, и весь сегодняшний день…
— Однажды мне пришлось встретиться с Перворожденными, — решился я. — Как-то в Некрополе несколько древних демонов вселились в тамошние тела. В числе прочего они говорили о моей матери. «Пришедшая первой в этот худший из миров вернется снова». Что они хотели сказать?
— Она вернулась, и Темная Сторона уже никогда не будет такой, как прежде. Когда-то здесь не было властей, которые ограничивают амбиции и аппетиты, и все мы резвились свободно, ничем не сдерживаемые — силы Света и силы Тьмы, те, кто выбрал свою сторону, и те, у кого выбора не было. Так оно и задумывалось во времена чудес и чудовищ, прекрасных снов и гордыни, ведущей к падению, времена, когда все возможно. Теперь мы уже не те. Темная Сторона начиналась, когда мир был молод. Больше никогда не будет царства столь необузданного, свободного и славного.
— А что случилось… тогда? — спросил я.
— Мы изгнали твою родительницу, ибо хотели свободы от ее наставлений, но вышло так, что без нее мы заблудились. Потенциал Темной Стороны не был использован из-за нашей… ограниченности, и нам осталась только тень великих возможностей. Мелочное честолюбие да удовольствия украдкой, по определенной цене. Не слишком возвышенно, да?
— Но ты знал мою мать?
— Пожалуй… Это было так давно. У меня нелады с памятью. Я и свое прошлое забываю, не говоря уж о чужом. Но Темная Сторона уже была древней, когда я родился.
— Человеком? — спросил Грешник.
Я вздрогнул. Честное слово, забыл, что тут есть и другие.
— Человеком? — повторил Плакальщик, не скрывая презрения. — Человек — сущий пустяк. Я же велик и славен, всегда был здесь и всегда буду!
— Глупости! — решительно возразила Сладкая Отрава и мгновенно оказалась у самой клетки. — Ты не моей породы! Ты слеплен, а не создан. Этот мир и твои собственные желания вылепили то, что ты есть. Нет в тебе ни от вечного, ни от демонов, ни от избранных. Просто кусок мяса, с мясными потребностями и желаниями.
Раздался жуткий вой. Прутья клетки затряслись, роняя хлопья ржавчины. Вывернутое тело содрогнулось от ярости — или, быть может, от отчаяния? Видимо, очень давно с ним не говорили начистоту. Мне очень хотелось захлопать в ладоши: зрелище было редкостное. Железные прутья скрежетали, но держались; кожа чудовища лопалась, но крови по-прежнему не было. Заполнявшие зал покойники бестолково суетились, а кровавый туман клубился и бурлил. Чувствовалось, как воздух насыщается опасными эманациями. Грешник и Безумец прятались за моей спиной, и только Сладкая Отрава спокойно наблюдала за развитием событий. Я бы тоже с удовольствием спрятался: ситуация складывалась опасная. Из Мавзолея так просто не выберешься, а с гневом Могущественного и Владыки шутить не стоит — спросите хрупких сестричек из Роя… В конце концов Плакальщик затих, не переставая сверлить меня своим чудовищным глазом.
— Хочешь знать, кто такая твоя мать? — спросил он загробным голосом. — Могу поделиться соображениями. Живу я давно, и если когда-то и знал точно, с тех пор забыл. Или меня заставили забыть… Так или иначе, никто не мешает мне делать выводы. Думаю, твоя мать — Морриган из Бадба, кельтская богиня войны, являющаяся в образе волка и черного ворона. Древняя богиня сражений и смерти от огня и железа, чья одежда — внутренности поклонников, а смех — гром поля битвы. Погибший воин для нее — благодарственная жертва, резня — карнавальное шествие. Говорят, будто она — дух-вдохновитель двадцатого века. А ты ее единственный сын, и уже сейчас вокруг тебя только смерть и разрушение. Темная Сторона едва уцелела в войнах ангелов, развязанных тобой! Что дальше, Джон Тейлор?
— Ничего ты о ней не знаешь, — заключил я. — Беспочвенные догадки и желаемое вместо действительного. Ты потерял память — или отказался от нее? — чтобы жить настоящим. Так удобнее смаковать чужое страдание. Откуда тебе знать о моей матери? Ты не то что о Темной Стороне — о себе ничего сказать не можешь!
— Какая разница? — сказал Плакальщик, внезапно успокоившись. — Твои поиски заканчиваются. Прошлое останется прошлым, меня волнует только настоящее. Былые дни могут не быть тем царством красоты и свободы, какое я помню, но ты ничего не сделаешь с моим настоящим. Эти страдания, проклятия и отчаяние… Ты бы отобрал их у меня, да? Не выйдет! Я не позволю тебе подрывать основы моего благополучия.
— Ты боишься моей матери?.. — заметил я.
— Я не боюсь тебя, Джон Тейлор! Для начала ты просто умрешь и присоединишься к моей армии. Тебе понравится. Потом я закрою единственную дверь, через которую твоя мамочка могла бы вернуться и испортить мне удовольствие. Угроза минует навсегда.
Я быстро убедился, что мои компаньоны рядом, и с вызовом глянул на Плакальщика. Блефовать, так по-крупному.
— Иными словами, ты собираешься нас четверых… вывести из строя? А ты знаешь, кто мы такие?
— Не имеет значения. — Монстр явно соскучился. — Вы у меня дома, в моей власти. Я вам покажу такое, что вы убьете себя сами, чтобы не увидеть больше. Потом, заключенные в собственные тела, вы восстанете и будете служить мне вечно, и не будет у вас другой воли, кроме моей. Ваших страданий мне хватит на века!
Наступила тишина, и Безумец от души рассмеялся. Напряжение исчезло. Грешник тоже улыбался, качая головой.
— Что ты можешь показать нам, ярмарочный урод? Что ты можешь показать мне, которому известны тайны преисподней? — спросил он.
— Я, да будет тебе известно, — Сладкая Отрава, демон. Я тоже оттуда!
— А я Безумец, и мне довелось увидеть саму Истину!
— А я — Джон Тейлор, и ты не представляешь, какого только дерьма я в жизни не навидался. Ну, давай сюда свою армию. Где они там?..
Плакальщик вновь сотряс свою клетку и прокричал пронзительным вурдалачьим голосом:
— Убейте их! Убейте их всех!
Из красной дымки вынырнули полчища мертвых. Они неуклюже, но стремительно двигались, понуждаемые нечеловеческой волей. Оружия у них не было, да и зачем? Довольно численного преимущества и свойственного мертвецам превосходства в физической силе. Отовсюду к нам потянулись бледные руки со скрюченными пальцами. Удивительно, но Безумца они не замечали. Шатаясь на непослушных ногах, они толкались вокруг, кидались на всех, но не на него. Безумец стоял неподвижно, глядя на покойников печальными глазами.
Сладкая Отрава работала с невероятной быстротой, решительно и ловко. Оторванные части тел летали по воздуху во всех направлениях. Она еще успевала смеяться и что-то топтать ногами. Численное превосходство ее явно не смущало. Похоже, Сладкая Отрава давно ждала этого момента. Грешник хмурился, но не пробовал ее остановить. Мертвецы раз за разом атаковали его, но безрезультатно: трудно причинить вред тому, кого и небеса, и преисподняя уже отвергли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});