— Что же случилось?
Герни нехорошо улыбнулся:
— Спроси Тэма О'Шентера. Того, кто танцует на собственной могиле. Того, кто гложет вырванное из груди сердце соперника и сжимает в руках его кости. Да, мы тогда относились серьезно к нашим… сердечным делам. И страсти у нас были не такие мелкие, как нынче, и трагедии настоящие. У таких, как мы, смерть не стояла за плечами. Судьба и Предназначение — вот наша история! — Герни склонил набок уродливую голову, будто прислушиваясь. — Помню, как обитатели волшебного царства покидали миры людей, когда стало ясно, что холодное железо победит, а города и цивилизация возобладают окончательно. Ушли, спрятались от солнечных лучей в скрытом от глаз тайном мире. Вот так. Я упустил свой шанс: не пошел с ними. Мне предлагали! С волшебным царством у Герни всегда было больше общего, чем с чумазым человечеством. Надо, надо было уходить, но я остался, чтобы бороться, и проиграл — мир переменился до неузнаваемости и нет в нем теперь для меня места. Герни-охотник перед вами, на дне и среди отверженных, это его епитимья.
— За что? — прошептала Сладкая Отрава.
Не сводя с меня глаз, он забрался обратно в коробку.
— Спрашивайте Владыку Терний. А теперь убирайтесь, или я убью вас всех!
Мы повернулись и пошли прочь. Было слышно, как падший бог плачет. Пора идти. Здесь мы больше ничего не узнаем… Куда опять делся Безумец?..
— Наш следующий шаг? — спросил я. — Принимаются любые предложения.
— К Владыке Терний? — предположил Грешник.
Я поморщился, и не я один: Сладкая Отрава тоже не обрадовалась.
— Не раньше чем испробуем все другие пути. Я говорю совершенно серьезно: Владыка Терний — наше самое последнее средство. Его даже Уокер побаивается, и на то есть веские причины. Зачем самим лезть в пекло?
— Герни сказал…
— Не стану спорить. Следующее предложение?
— Ладно, а как насчет Плакальщика? — спросил Грешник.
Тут я не поморщился, но содрогнулся:
— Да зачем нам сдался этот сумасшедший монстр?
— Затем, что Герни сослался на старейших, — упорствовал Грешник, — а Плакальщик старше всех, кого я когда-либо знал.
— Логично, — согласился я. — Вопрос только в том, как к нему подойти. Захочет ли он говорить? На Темной Стороне не станешь старейшим из Могущественных за счет дружелюбия и контактности. А сегодня никто не способен даже определить нынешнюю природу этого существа, ясно только, что Плакальщик перенасыщен магией смерти, и на этой почве у него съехала крыша. Мне даже его имя произносить вслух не хочется: вдруг подслушивает? Он ведь может оказаться демоном или номадой, а то и настоящим оборотнем. Никто не знает… А вот слава пожирателя душ за ним есть.
Грешник, похоже, не испугался:
— Прежде всего, он старше Герни, и это главное. Если кому-то известно, сколько времени существует Темная Сторона, я бы поставил на Плакальщика.
— Очень мило. Значит, мы просто заявимся в гости без приглашения и начнем задавать вопросы…
— Можешь спрятаться за моей спиной, не возражаю, — предложил Грешник. — Так или иначе, решать тебе, Джон. Вопрос только в том, насколько тебе это нужно. Настолько, чтобы лезть в логово Могущественного и Владыки?..
— В конце концов, не впервой… — начал я.
— Ребята, — перебила Сладкая Отрава, — у нас, по-моему, проблемы с Безумцем.
Я оглянулся. Безумец танцевал среди убожества Крысиных аллей. Следы его расцветали яркими цветами, пробивавшимися между булыжников мостовой и сквозь трещины в черной от грязи кирпичной кладке. Он остановился и поклонился; под ногами у него тут же забил ключ. Один из бродяг, зачерпнув жидкость жестяной кружкой, попробовал и радостно объявил:
— Это виски!
Бездомные окружили Безумца плотной толпой, требуя еды, питья, тепла, света и дворцов. Они хватали его за одежду и за руки, они кричали все громче и настойчивее, в голосах зазвучала угроза. Поздно очнувшись, Безумец попробовал вырваться. Я хотел было пробиться к нему, но куда там… Я кричал, пугал людей своим именем, но они уже ослепли и оглохли. Упорствовать мне, впрочем, пришлось недолго: заявив о себе холодным потом и сердечной тоской, накрыло предчувствие чего-то очень скверного.
Вокруг Безумца начала плавиться и булькать кирпичная кладка. Земля под ногами зашевелилась, будто что-то там, внизу, пыталось вырваться на свободу. Свет над Крысиными аллеями замерцал, стал переливаться разными оттенками, повсюду замелькали неизвестные тени… В воздухе повисло ощущение какой-то неуверенности. Ни на что больше нельзя опереться, в любой момент поднимется занавес — и откроет вещи, которых лучше никому не видеть. Безумец теряет контроль над собой.
Местные жители бросились врассыпную. Нестройные крики выразили весь спектр эмоций, от удивления до ужаса. Мир вокруг Безумца крошился и разваливался. Я ухватил Грешника за руку, но легче не стало: казалось, в любой момент мы можем оторваться от земли и упасть вверх — навсегда улететь в ночное небо. Детали окружающего мира беспорядочно менялись. Пытаясь справиться с этим, кто-то из местных вцепился в Безумца, но тут же завопил от ужаса: одним взглядом мой компаньон изменил его самого. Спустя несколько мгновений несчастный стал похож на абстрактную фигуру: сплошные углы и сталкивающиеся перспективы. Некоторые части тела вовсе исчезли, но человек все еще жил. На дело рук своих Безумец смотрел с полной невозмутимостью.
Обняв искалеченного, сестра Морфина прокричала:
— Это ты виноват, Джон Тейлор! Это ты его притащил! Сделай что-нибудь!
Нашарив кое-что полезное в карманах пальто, я двинулся вперед, но меня обогнал Грешник. Некоторое время они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. Вселенная затаила дыхание. Потом Безумец глубоко вздохнул и отвернулся. Окружающий мир понемногу вернул себе привычные формы. Уникальная природа Грешника дала Безумцу ориентир и возможность очнуться. На Крысиных аллеях снова установился мир, хотя многие все еще плакали и тряслись от страха. Грешник взял Безумца за руку и повел прочь; тот был послушен, как ребенок.
— С тобой лучше в гости не ходить, — сказал я в пространство.
ГЛАВА 7
ПОЧЕМУ МЕРТВЫМ НЕ СПИТСЯ
Полумрак Крысиных аллей остался позади; мы вернулись к огням Аптауна. Слишком яркие огни, и ночь слишком черная, но до чего же хорошо дома! Мы будто заново родились. Теперь можно опять бросить вызов этому миру, и пусть не зевает! Когда я последний раз вернулся из Крысиных аллей, все было точно так же. В тех местах не живут — там выживают. Я еще раз вдохнул полной грудью и посмотрел по сторонам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});