class="p1">Я маневрирую в толпе, пробираясь к ним.
Странно, но, увидев ее рядом с ним, я почти радуюсь ситуации, в которой мы оказались.
— Пойдем. — Резко говорю я, заставая их обоих врасплох.
— Куда? — Спрашивает она с озадаченным выражением лица.
— Домой.
— Что ты имеешь в виду? Я остаюсь здесь.
— Я имею в виду, — говорю я решительным голосом, — что ты поедешь со мной домой.
Выражение ее лица меняется с удивления на недоверие.
Она поворачивается к моему дяде, как бы в поисках подтверждения, но он просто смотрит на меня, в его глазах мелькает одобрение.
Она скрещивает руки перед грудью, отвечая:
— Нет, не буду.
Я практически чувствую, как от нее исходит упрямство, и у меня начинает болеть голова, но я стараюсь сохранить спокойный тон, несмотря на то что мне хочется вытащить ее из отеля.
— Да, это так.
Леора качает головой, в ее голосе звучит вызов.
— Почему я не могу остаться в отеле?
— Я не собираюсь спорить об этом. Ты останешься со мной. — Я понижаю голос. — Как, по-твоему, люди поверят, что мы молодожены, если ты остановишься в моем отеле?
Я наблюдаю за тем, как напрягаются ее плечи, и ее поведение меняется, как будто она собирается начать спор.
Но через секунду она слегка расслабляется, видимо, придя в себя и поняв, что я прав, или просто слишком устала, чтобы спорить.
Она уступает смиренным тоном.
— Ладно. Но мне нужны мои вещи.
Собрав ее вещи, состоящие из одного чемодана, мы направляемся к машине.
Вот и все.
Леора — моя жена, а теперь еще и соседка.
Меня охватывает чувство тревоги.
Я впервые живу с женщиной, тем более со своей второй половинкой.
И мысль о том, что я не знаю, как все сложится, заставляет меня нервничать.
Я украдкой бросаю взгляд на Леору, которая смотрит на проезжающие за окном машины.
Она выглядит отстраненной, ее поза напряжена, а пальцы беспокойно шарят по коленям.
Ей явно не по себе от всего этого совместного проживания.
А чего я ожидал?
Конечно, ей некомфортно, но я постараюсь сделать все возможное, чтобы она чувствовала себя как дома.
Жаль, что я пил виски во время свадьбы, потому что если бы я был трезв, то мог бы вести машину.
Это позволило бы мне сосредоточиться на дороге, а не на женщине, сидящей рядом со мной, или на поцелуе, который мы разделили.
Как только толпа начала скандировать, я понял, что должен устроить шоу, но, когда мои губы коснулись ее губ, я уже не мог остановиться.
Казалось, что мои губы уже знают ее.
Я жаждал только одного — ощутить этот сладкий вкус.
К сожалению, при воспоминании об этом у меня каждый раз встает комок в горле.
В конце концов мы подъезжаем к моему дому, и, забирая чемодан Леоры из багажника, я не могу не заметить, что он легкий.
Меня охватывает чувство досады, когда я вспоминаю, что всего два дня назад просил ее купить одежду.
Однако у меня было предчувствие, что она не послушает.
Поэтому я взял на себя смелость попросить Камиллу сделать покупки и повесить новую одежду в ее комнате.
Мы заходим в лифт, который доставляет нас в мой пентхаус, и я бросаю еще один быстрый взгляд на Леору.
Ее глаза нервно блуждают по сторонам, изучая окружающую обстановку. Ее руки слегка дрожат, когда она поправляет ремешок сумочки. Ее дыхание, кажется, участилось, а глаза не встречаются с моими, как будто она боится посмотреть на меня.
Я разочарованно вздыхаю.
Я понимаю, что она нервничает из-за переезда ко мне, но такой уровень страха кажется необоснованным.
Как будто я заставляю ее выйти за меня замуж под дулом пистолета.
Если уж на то пошло, учитывая ее вспыльчивый характер и историю бросания вещей мне в лицо, волноваться должен я.
Как только двери лифта открываются, она практически выбегает.
Я следую за ней, замечая облегчение в ее глазах, когда она заходит в квартиру.
Взяв на себя инициативу, я веду ее в свое пространство, стараясь создать ощущение спокойствия, несмотря на напряжение, которое, кажется, сохраняется между нами.
И снова я не могу не заметить, как ее взгляд мечется по квартире, вбирая в себя детали со смесью удивления и трепета.
Постепенно ее плечи, кажется, теряют часть своего напряжения, когда она проходит через прихожую и попадает в просторную гостиную, которая соединяется с кухней.
— Она такая большая.
В ее голосе звучит благоговение, когда она оглядывает окна от пола до потолка, окружающие зону отдыха.
— Она довольно просторная. — Отвечаю я, и слабая улыбка появляется в уголках моих губ от ее слов.
На мгновение воцаряется тишина, и я завороженно наблюдаю за тем, как естественный свет, проникающий в комнату, отбрасывает мягкое сияние на ее лицо.
Она выглядит почти ангельски.
— У нас будет достаточно места для себя. — Предлагаю я, стремясь к легкости, но ее ответная улыбка кажется натянутой и не доходит до глаз.
Я прочищаю горло.
— Позволь мне проводить тебя в твою комнату, чтобы ты могла переодеться из платья.
Я веду ее в одну из гостевых спален, выбирая дверь, ближайшую к гостиной.
Моя собственная комната стратегически расположена в дальней части пентхауса, на значительном расстоянии от ее.
Это лучший вариант в данной ситуации.
Так я могу держать ее на расстоянии вытянутой руки и иметь собственное пространство.
По правде говоря, нам не нужно так много общаться, когда мы наедине.
Наши роли определены.
Там мы действуем, здесь — существуем.
Ее комната уютна и хорошо обставлена: удобная двуспальная кровать, мягкое постельное белье из египетского хлопка, разумеется, и со вкусом подобранный декор.
Небольшая зона отдыха у окна, из которого открывается прекрасный вид на пляж.
Помню, она говорила мне, что любит читать, и это место идеально для этого подходит.
Я поворачиваюсь к Леоре и жестом указываю на комнату.
— Это будет твоя комната. — Стараюсь говорить как можно приветливее, но когда мы заходим внутрь, то замираем.
— Ты действительно постарался, не так ли? — Говорит она, на этот раз с искренней улыбкой на губах, но как бы ни была она прекрасна, мои мысли заняты тем, что находится передо мной.
На кровати лежит куча лепестков роз в форме сердца, а по всей комнате расставлены свечи.
— Камилла. — Шиплю я сквозь зубы.
Хихиканье Леоры переходит в полноценный смех, и она чуть не опрокидывается навзничь от удовольствия.
Камилла — мой самый надежный сотрудник, единственный, кто знает правду об этой договоренности.