робой Хаоса и спускается в мир со своей «горы Синай», чтобы попытаться взойти на «Голгофу».
Создав кумира себе и поклоняясь ему, «принаряжается» душа в те же иллюзии, что сопровождают идола, пред которым колени преклонила, и марает светлое платье Гармонии чужими блестками и украшениями. Вторую заповедь дал Создатель тем, чья гордыня спорить с Ним не решается, но в страхе своем ищет подмену в меньшем, ибо стоять подле Великого есть великий труд. Моисей вспомнил свое состояние во сне, когда Бог был рядом, – огромное счастье и огромное напряжение.
6
Закончив выбивать в камне третье Слово Господне, Моисей задумался: что Богу от упоминания Имени Его, пусть и пустого? Отчего наказание ждет слово точащего понапрасну? Можно ли обесценить Бесценное, не касаясь его? Но Имя Бога есть канал, код к разговору, ключ к вратам, что ведут к стопам Его, а если дверь хлопает на ветру в доме вашем и мешает беседе или сну, не захлопнете ли вы ее?
Неряха с глазами глупца и длинным языком – таков облик Хаоса, когда призовешь его, нарушив третью заповедь, а от суетливости его светящемуся платью Гармонии забрызганным быть грязью тонкого плана.
7
– Не устал ли ты от повествования, дорогой мой Читатель?
– И не думал, – ответишь ты. – Вон, Моисей, сорок дней трудился над скрижалями, и ничего.
Ты прав, только к вечеру шестого дня выбил он четвертое Слово Господне и, осознав его, отдыхал от трудов праведных весь следующий день, посвятив его общению с Богом. Возможно, он созерцал небо, трогал рукою нагретые солнцем камни, играл с ящерицами, мысленно поднимался к светилам небесным или погружался в себя, застывая взглядом на натруженных ладонях. Все это было разговором с Богом, ибо все это и есть Бог. Продолжи он скрести каменную плиту без перерыва – и Гармония души его уступила бы место Хаосу, спрятавшему лицо свое от мира, закрывшему очи свои от Бога, отвернувшемуся от самого себя и твердящему скороговоркой: «Некогда прерываться, нечего валяться, день и так короток, дел невпроворот».
Знакомы тебе такие одежды? Боль в спине, шум в голове и пустота в душе. Это четвертая заповедь, которой ты пренебрег. Гармония терпеливо наполняла собой дни твои, ты же в отведенный срок не наполнил Гармонию собой.
8
Приступая к пятому Слову Господа, которое относилось к нему опосредованно, Моисей усердно молился. Будучи младенцем, он не помнил рук матери, опускающей его в воды Нила, и, принимая в сердце заповедь о почитании родителей, оных был лишен волею Бога, переживал опыт, ему не знакомый. О чем говорит Бог, если отец и мать не достойны почитания и уважения? Может быть, в благодарность за жизнь, о которой я не просил? Но на все воля Божья, и на мой приход в мир в том числе, значит, и родителей дарует Бог, а дар Божий есть сам Бог. Через почитание родителя почитаешь Бога. Гармония не оставит душу почитающего, и свет одежд ее коснется душ тех, кто дал жизнь и тело тебе вместе с Богом. Оскорбив же или унизив мать свою или отца, открываешь двери Хаосу в лохмотьях серой неблагодарности, подхваченных черной веревкой самости, от пояса твоего к горлу несчастных предков твоих.
Это самые ближние среди ближайших, коих возлюбить научиться надобно, а не порочить, ибо с этой кочки душа делает шаг в зловонное болото насилия и…
9
…Господь предупреждает: «Не убий». Таково Слово Его шестое.
Моисей помнил это деяние. Плеть в руках египтянина, согбенный обессилевший раб, спины обоих мокры: у надсмотрщика – от пота, у Сына Израилева – от крови. Рука Моисея сама схватила камень и с силой опустила его на голову египтянина. Он убил, Бог не дал ему тогда не нарушить шестого завета. Снова острый камень в руках Моисея, но теперь он выводит им Слово. Слезы орошают камень, руки дрожат так же, как и тогда. Не убий, не убий, не убий. А я убил. Два слова, но как тяжело дается работа. Два слова, но как больно пальцам удерживать инструмент. Два слова, но Моисей точно знает им цену.
Сверкающая белизна одежд Гармонии окрасится в цвет пролитой крови, Хаос со звериным оскалом будет тыкать острыми, как ножи, когтями в нежное и испуганное тело ее. Муки Гармонии – муки душевные. Два слова, нарушая которые, мир будет жить много веков. Закончив надпись, Моисей рухнул, словно сраженный невидимым врагом, и в таком положении встретил рассвет.
10
Липкие пальцы и еще более липкий взгляд, ухмылка на губах и высунутый от вожделения язык – вот вам портрет Хаоса, вьющегося вокруг Гармонии, задирающего подол ее туники и хохочущего в восторге от собственной проделки. Погрязнет в сетях из переплетенных тел, кто хоть раз предастся наслаждению в угоду себе, порабощая душу низкими вибрациями и превращая тело в животное. Господь даровал на Земле Адаму Еву, а Еве – Адама, ибо двое не разрушат друг друга, но приумножат, оставаясь вдвоем. Лунным светом сотканы тенета, у Бога – Свет, и нет тенет.
Моисей завершил седьмое Слово – «Не прелюбодействуй» – и подумал о мире, в котором прелюбодеяние стало обычной страстью, и в воображении его люди, пораженные этим грехом, представились рыбами с телами скользкими и обнаженными в сетях темных рыбаков, что охватили ими воды людские и стягивают несчастных безумцев к берегу, где ждет их погибель. Моисей закрыл лицо руками и заплакал.
11
День следующий начался с потери. Пропал острый камень, тот самый, коим выцарапывал он Слово Господне на скрижалях. Первой мыслью было – украли, но Моисей тут же улыбнулся ей – Кто? На всей горе сейчас было две души – он и Бог. Моисей огляделся и… нашел свой инструмент неподалеку, среди других камней. Видимо, укладываясь на ночь, случайно столкнул его с таблички.
«Не укради» – вот что предстояло начертать Моисею. На светлых одеждах Гармонии появился карман ярким кричащим пятном. Откуда? Хаос пришил то, куда воришка только что запустил ловкие пальцы. Еще раз – и еще один карман, еще воровство и еще одно пятно на покрасневшей от стыда Гармонии души. Взятая без спроса чужая энергия целиком ложится на душу, без осознания того, каков груз несет она в естестве своем, как пришла к прежнему хозяину и для чего предназначена была ему Планом Создателя. А добавь сюда горечь переживаний по утрате и проклятия в адрес посягнувшего – и легкая мелкая монета становится глыбой в твоем кармане, а идея, оторванная от создателя и присвоенная себе, меняет полюс, и